Блаженное выражение лица Свята (Иван Макаревич) — залог успеха у столь же ясноглазой банкирской дочки Аси (Любовь Аксенова). Правда, православная Ася отказывается расставаться с невинностью до брака, зато дает юноше доступ к освоению папиных денежных средств.

Точка приложения бюджета — проект мечты честолюбивого юноши — строительство ресторана «Русский бес». Свят вообще полон прожектов по улучшению отечественного быта, но на его пути постоянно встают досадные препятствия. Коррупционеры, полиция, странный Черный человек (Григорий Константинопольский) и, наконец, растущая похоть заставляют Свята то ли в реальности, а то ли в чертогах больного сознания мостить путь к заветной цели трупами.

Зрительская премьера «Русского беса» состоялась в Москве в день рождения автора фильма Григория Константинопольского — 29 января режиссеру исполнилось 55 лет. И это тоже вполне русский нонсенс, когда в столь солидном, как ни крути, возрасте постановщик до сих пор ходит чуть ли не в подающих надежды. Нынешняя картина — лишь четвертая полнометражная работа Константинопольского. После пропитанных веселящим духом девяностых «8 1/2 $» он не снимал десять лет. После лирической комедии про снежного человека «Самка» перерыв составил еще пятилетку. Между ними случилась психоделическая комедия-альманах «Кошечка», разлетевшаяся на цитаты благодаря без скидок гениальной новелле с Михаилом Олеговичем Ефремовым в балетной пачке. Однако чем-то вроде прорыва наконец стал сериал «Пьяная фирма», вышедший чуть больше двух лет назад на ТНТ и резюмировавший прекращение (а вернее, переезд на дружественный ТВ3) проекта по созданию киносериалов.

«Пьяная фирма», в которой, например, Ингеборга Дапкунайте играла Майкла Джексона, оказалась штукой лихой и полноводной даже на фоне прочих экспериментов канала с телеформатом. Однако расчет оправдался — Константинопольскому удалось если не прорваться в мейнстрим и стать «модным», то во всяком случае заявить о себе перед едва ли не самой широкой в своей карьере аудиторией. Этот успех и дал возможность съемок «Русского беса» — фильма, часть бюджета которого (на самую массовую сцену) была собрана при помощи краудфандинга и снята при участии акционеров, купивших роли в массовке.

Прежде всего необходимо отметить, что хоть режиссер и говорил с момента запуска о скромности бюджета, никакого «русского бедного» на экране нет. Напротив, фильм лучится солнцем и неоном московских веранд и баров, а в кадр то и дело ненадолго заглядывают люди калибра Маши Цигаль и Алисы Хазановой — новая русская жизнь в столичной версии представлена с подкупающей достоверностью. Предъявления роскоши требует подзаголовок картины — «Russian Psycho», отсылающий к «Американскому психопату» Брета Истона Элиса — кровавому гимну нью-йоркской гламорамы девяностых.

Однако исходный роман — это даже не источник вдохновения, а скорее матрица, трафарет, который довольно весело приложить к атмосфере русского капитализма десятых, в котором брендомания уступила люксовым разговорам о православии, самодержавии и особом пути. Впрочем, и социальная сатира как таковая — слишком мелкая задача для автора, задачи которого лежат прежде всего в художественной плоскости. Да, в «Русском бесе» хватает эпизодов точного и язвительного абсурдирования окружающей действительности. Есть здесь и попадания в болевые точки, включая программные реплики о том, что девяностые не закончились. Но, честное слово, задаваться проклятыми русскими вопросами едва ли когда-нибудь было так весело. И уж точно никогда желание их решить так удачно не рифмовалось со словом «порешить».

Константинопольскому, безусловно, есть что сказать, тем более что возможность эта, повторимся, предоставлялась ему реже, чем хотелось бы. Но «Русский бес» не аутичная реплика в бесконечной дискуссии, а презентация уникального художественного видения одного из самых самобытных отечественных постановщиков. Давно влюбленный в русскую литературу режиссер здесь много на что ссылается, но сутью фильма становится не каскад аллюзий, а живое движение мысли и взгляда, умение одной деталью врезаться в память (чего стоит только борода священника в исполнении Александра Стриженова). Секрет, видимо, в том, что Константинопольский не цитирует, а достает нужные образы из багажа не ради красного словца, а исключительно по необходимости.

Напоследок хочется вернуться к девяностым, разговору о которых отведена здесь часть хронометража. После премьеры на «Кинотавре» режиссера, разумеется, обвинили в ретроградстве. И, в общем, действительно — от ощущения диковинного артефакта из позапрошлого десятилетия здесь порой никак не отделаться. Однако чувство это связано не с бедностью арсенала приемов, а с не пойми как транслируемой автором бешеной энергией, которая часто возникает на разломе эпох, а потом иссякает, подобно присмиревшему вулкану. Разумеется, для того, чтобы зарядиться ей, придется принять определенные правила игры (с другой стороны, а где их нет?), но можно ручаться, что ничего более витального отечественное кино широкому зрителю давно не предлагало.

Фото: «Ракета Релизинг»