В фильмах о любви, где один из героев умирает от неизлечимой болезни, всегда есть что-то манипулятивное — из зрителей обычно бессовестно выжимают слезы, как доярки из коров — молоко. Вспомните классику — «Историю любви» (1970) или «Сладкий ноябрь» (2001). Но когда фильм снимают люди, не любящие сопливую сентиментальность, получаются хорошие мелодрамы — такие, как «Время жить» (в кинотеатрах с 31 октября).

Плюсы:

— режиссер ирландец Джон Кроули, известный по фильмам «Бруклин» и «Щегол» и работе над сериалами «Настоящий детектив» и «Черное зеркало», умеет снимать смешно самые грустные и даже психологически тяжелые сцены. Например, развод главного героя Тобиаса (Эндрю Гарфилд) — он не может подписать бумаги о разводе, потому что у него потекла ручка и сломался карандаш, поэтому он в одном халате идет ночью в магазин и его сбивает на своем мини-купере шеф-повар Алмут (Флоренс Пью). Эта череда грустных событий снята очень смешно, к тому же именно это несчастье свело главных героев, так что нет худа без добра. Или сцена родов в туалете на заправке — чего стоят лица продавцов местного ларька, выступающих невольными акушерами;

— слово «время» в названии фильма не случайно. Кроули как будто монтирует само время, показывая нам отношения Тобиаса и Алмут не последовательно, а рвано: вот они вместе узнают о ее смертельном диагнозе (это не спойлер, речь идет о первых сценах); вот они пытаются зачать; вот они ссорятся в самом начале отношений, когда Тобиас чувствует, что влюбляется в Алмут, но она ему говорит, что не хочет детей; вот Тобиас делает шаг на проезжую часть и Алмут его сбивает; наконец, вдруг начинается сцена, где Тобиас и их дочь Элла стригут Алмут после того, как они узнали о предстоящей химиотерапии. Время здесь кажется субъективным — как будто Кроули пытается его усмирить и хотя бы оттянуть неизбежный трагический финал;

— понять, плохой и фальшивый перед вами фильм о любви или хороший и искренний, можно по сексуальным сценам: в первых голливудские звезды занимаются сексом, не снимая бюстгальтер. К счастью, перед нами второй вариант (вдруг кто-то всегда хотел увидеть Флоренс Пью топлес);

— в общем, в этом фильме нет сюжета — парень и девушка знакомятся, влюбляются и растят дочь, это все. Но в интерпретации этих обычных событий от Кроули жизнь превращается в триллер — Алмут не говорит Тобиасу, что согласилась участвовать в важнейшем для нее конкурсе «Бокюз д’ор», и ссоры на этой почве приводят к душераздирающим жертвам с обеих сторон;

— профессиональная реализация Алмут вообще важная тема фильма. Когда она отказывается мириться с ролью жены и матери, в глазах Флоренс Пью появляется болезненная ярость, которую она весь фильм прячет, потому что не было повода. Пью вообще раскрывается с новой стороны — она здесь беззащитна до такой степени, что иногда забываешь, что перед тобой игровой фильм — как бы банально это замечание ни звучало, оно тут к месту;

— но про Эндрю Гарфилда нужно сказать отдельно. Хотя главная роль здесь, конечно, у Флоренс Пью, фильм провисает, когда его нет в кадре. Игра Гарфилда (лучшая со времен «Тик-так…  Бум!», за эту роль его номинировали на «Оскар») доказывает, что человек, живущий с неизлечимо больным, то есть выживший свидетель процесса умирания партнера, часто бывает интереснее собственно трагедии больного. Это мастер-класс, как сыграть эмпатию и пройти по тонкой линии между горем, любовью и жалостью.

Минусы:

— есть ощущение, что хотя по отдельности все сцены сняты на пять, в целом не сказано ничего нового — это все та же старая добрая мелодрама, которая пытается пробить нас на слезы;

— строго не рекомендуется людям, которые не любят реветь в кино.

Фото: «Вольга»