«Ариэль Шошана раскрыла загадку тропических фруктов, — пишет парфюмерный критик Таня Санчес в рецензии на одноименные духи, — это легкий запашок мусора».

В том же тексте ее коллега Лука Турин с восторгом аттестует Arielle Shoshana как фруктовый коктейль, который щедро заправили гнилью. И хотя речь идет о чем-то объективно неприятном, авторы чуть ли не причмокивают: ох какой хороший распад, ай какое славное разложение. То и другое действительно бывает важно — красота отдельных запахов, которые мы воспринимаем как однозначно приятные, не в последнюю очередь объясняется их странностями. Гардения, помимо прочего, благоухает сырыми грибами и немного спермой, тубероза — кровью и сырым мясом, лилия — мертвечиной. Без индола, вещества, пахнущего нафталином и экскрементами, жасмин становится анемичным — в духах, где из него прицельно вычищают всю «грязь», это очень заметно. То же самое с фруктами: парфюмерные маракуйя или грейпфрут, лишенные своей неоднозначной сернистой верхушки, кажутся пластмассовыми.

Новый Angel Eau Croisière — летний лимитированный выпуск Mugler — сделан правильно. Любители читать пресс-релизы найдут в нем все, что обещала реклама: «расслабленную атмосферу летних круизов» и «ароматы фруктовых коктейлей», солнце, веселье, простую и нестыдную парфюмерную экзотику. При этом поклонники парфюмерного реализма сходу унюхают в черной смородине Eau Croisière едкий душок, который роднит дачные кусты с сексуально активными котами и некоторыми сортами вин, — его дает вещество меркаптан. Что особенно приятно, за мангово-смородиновой, слегка сернистой сладостью все равно видна конструкция оригинального Angel 1992 года — узнаваемая и жесткая, как бронежилет. Без нее этот фланкер превратился бы в летнюю поденку, с ней стал Валерианом из космической одиссеи Люка Бессона: детское лицо, гавайская рубашка и очень страшный бластер в руках.

6700 р. за 60 мл, «Золотое Яблоко»