Не будет преувеличением сказать, что после определенного возраста цель каждого человека — постараться прожить как можно дольше. Директор Российского геронтологического научно-клинического центра Пироговcкого университета, гериатр Ольга Ткачева рассказывает о том, скоро ли появится пилюля вечной молодости и является ли старость болезнью.

Когда в Москве появился геронтологический центр?

Наш центр основан на месте известной больницы ВДНХ, которая появилась еще в 1954 году, а с 1991 года была преобразована в НИИ клинической и экспериментальной иммунологии. Тогда его возглавил известный иммунолог, гематолог и геронтолог академик Владимир Николаевич Шабалин. В 1997-м мы получили свое название — институт геронтологии, а в 2011-м вошли в состав Пироговского университета. Я возглавила центр в 2015-м. В центре были открыты новые научные лаборатории, лечебно-диагностические подразделения и создан современный научно-исследовательский, диагностический и образовательный центр. У нас одновременно ведутся десятки научных исследований — и клинических, и эпидемиологических, и фундаментальных — в коллаборации с другими научными центрами.

Как случилось, что вы заинтересовались именно геронтологией?

Изначально я была кардиологом. Работая в Национальном медицинском исследовательском центре терапии и профилактической медицины, я организовала научную лабораторию, которая занималась изучением старения сердечно-сосудистой системы, измерением скорости ее старения. Но старение — процесс комплексный, стареет не только сердечно-сосудистая система, но и другие органы. И стареют они с разной скоростью, в этом поле очень много интересных научных вопросов и белых пятен. Постепенно мои интересы расширялись, и тема старения меня полностью захватила, я переквалифицировалась в геронтолога, гериатра. Это молодая специальность с огромными перспективами, сегодня она находится в центре мирового внимания и занимает лидирующие позиции в научных исследованиях. Человек всегда мечтал жить дольше, и сегодня, несмотря на то что в области геронтологии очень много спекуляций, появились основания переместиться из области фантастики в поле реальной клинической медицины.

Какие органы или системы у нас стареют быстрее всего?

Старение — это процесс, который у разных людей происходит по своим сценариям, и профиль старения у всех разный. У кого-то все начинается со старения иммунной системы, у кого-то с метаболического старения. Индивидуальный профиль старения зависит от генетических факторов и образа жизни, но истинные причины разной скорости старения ученым еще только предстоит открыть. Сейчас известно, например, что мужчины и женщины стареют по-разному. У мужчин быстрее стареет сердечно-сосудистая система, поэтому у них уже в среднем возрасте высокие кардиоваскулярные риски, а костно-мышечная система у них стареет медленнее. У женщин, наоборот, быстрее стареет костно-мышечная система, быстрее развиваются остеопороз и саркопения (снижение силы и массы мышц). Мы знаем, что старение зависит от гормонального профиля, от активности теломеразы (фермент, который поддерживает длину концевых участков хромосом), от процессов аутофагии (самоочищения клеток). Словом, старение — сложный, многомерный, многофакторный процесс, именно поэтому мы видим разнообразие сценариев старения.

Как в России развивается геронтология по сравнению с мировым научным сообществом?

Геронтология как наука на самом деле существует давно, врачи задумывались о проблеме продления жизни еще во времена Гиппократа. В России Илья Ильич Мечников предлагал такие методы замедления старения, как влияние на микробиом кишечника. Он предлагал употреблять в пищу кисломолочные продукты, считая, что это восстанавливает микрофлору кишечника и системно влияет на омоложение. У него не было всех современных методов и приборов, но и сегодня его идеи во многом подтверждаются — дисбаланс микробиоты кишечника действительно связан с ускоренным старением и развитием заболеваний. Но почему я выше сказала, что гериатрия — самая молодая специальность? Потому что фактически активно и результативно эта область знаний начала развиваться только в последние десятилетия.

В мире изменилась демографическая ситуация, и люди стали жить дольше. Качество жизни в целом улучшилось, появился такой феномен, как старение населения. Процент пожилых людей увеличивается с каждым годом, продолжительность жизни становится больше, и мы видим изменение ландшафта заболеваемости. Раньше мы не наблюдали такого количества возраст-ассоциированных заболеваний и тем более такого количества заболеваний у одного человека.

Молодые люди, как правило, либо относительно здоровы, либо у них имеется одна хроническая болезнь. Но у пожилого человека встречается три, пять, шесть хронических заболеваний одновременно, и это сложные клинические ситуации.

В контексте мирового научного сообщества Россия выглядит очень достойно. У нас активно развивается гериатрическая помощь населению. Это трехуровневая система, и амбулаторная, и стационарная помощь, и во всех регионах России открыты региональные гериатрические центры. В России разработаны клинические рекомендации по диагностике и лечению болезней у пожилых людей с учетом гериатрических синдромов, создана методическая база — учебники, пособия, организована инфраструктура гериатрической службы, разработана нормативно-правовая база для развития этой службы. Кроме того, сейчас много исследований проводится и в МГУ, и в Институте молекулярной биологии, и в других НИИ, прямо сейчас активно развивается коллаборация между биологами и клиницистами. В области геронтологии происходит трансляция знаний из экспериментов в практику, и это очень вдохновляет.

У нас стартуют два национальных проекта, касающихся аспектов старения — это «Продолжительная активная жизнь» и «Технологии здорового долголетия». Эти проекты дадут большой толчок развитию геронтологии в России.

Что касается международного сотрудничества, мы не замкнуты на себе, а пользуемся наработками мировой науки. Мы следим за тем, что происходит в мире, и работаем в контексте мировых тенденций. Очно мы продолжаем сотрудничество с китайскими коллегами, а недавно начали с Всемирной организацией здравоохранения в области старения.

Когда в наше время начинается старость? 

Есть понятие «старение — это процесс» и понятие «старость — результат, итог». Старость не может начаться в каком-то определенном возрасте, у кого-то мы можем констатировать старость в 60 лет, а у кого-то — в 90, здесь нет точной хронологической границы. Мы выше говорили, что скорость старения и профиль старения у всех разный. Старость — понятие функциональное, мы ее констатируем тогда, когда снижается качество жизни, когда теряется мобильность, развиваются когнитивные нарушения и сенсорный дефицит (зрение, слух).

Сегодня отношение к старению у научного мира примерно такое: одни считают, что это запрограммированный, неизбежный физиологический процесс. В этом есть зерно истины, потому что мы не знаем примеров, когда человек не стареет. Но есть другая точка зрения, что старение — это накопление ошибок, и стареть мы начинаем тогда, когда организм уже не может эти ошибки исправлять. Есть ошибки в метаболизме (обмене веществ), в синтезе белков, какие-то эпигенетические изменения (настройки нашего генома). Скорее всего, это комбинация причин. На запрограммированный процесс старения (ведь вечной жизни пока никто не достиг) влияет накопление ошибок и способность нашего организма их быстро исправлять. В этом контексте можно сказать: если старение идет с высокой скоростью — это патологический процесс, если медленно — физиологический. Но это не значит, что мы никогда не сможем повлиять на продление молодости и жизни. Регенеративная медицина, генно-инженерная терапия, трансплантация органов — все это перспективные направления, которые позволят сохранять молодость как можно дольше. Но пока все эти методы в стадии разработки или клинических испытаний.

На какой сейчас стадии практика внедрения стволовых клеток в организм?

Это и есть регенеративная медицина — изучение возможностей клеточной терапии. Это изучение возможности омоложения, влияния на дифференцировку клетки. Исследования идут очень активно, это перспективное направление, но пока эти исследования не вылились в реальную клиническую практику, все эти идеи существуют только на стадии научных исследований и экспериментов.

А если я сейчас хочу внедрить себе в ногу или в щеку стволовую клетку, я могу сделать это официально? Например, прийти в клинику и попроситься в добровольцы? Или просто попросить врача ввести мне их под мою ответственность?

Нет, так это не работает. Если начинается какое-то исследование, то да, производится набор волонтеров, очень осторожно, со строгим соблюдением критериев включения и исключения. Пока все эти исследования идут на культурах клеток и в экспериментах с животными, поэтому говорить о том, что мы близки к внедрению стволовых клеток в организм человека на уровне клинической практики, пока не следует.

Журналисты обычно спрашивают, когда появятся технологии, замедляющие старение, которые мы можем использовать в реальной практике. Я, например, считаю, что это вопрос ближайших десятилетий, такие исследования идут с большой скоростью, создаются центры, институты, компании, которые занимаются проблемами омоложения и антистарения, в эту область идут большие инвестиции. Но пока мы не видим каких-то конкретных результатов в клинике. Пилюли, которая позволит замедлить старение, сейчас не существует.

Помогает ли биохакинг в борьбе со старением?

Это интересное направление, потому что биохакеры подробнейшим образом оценивают состояние своего здоровья, изучают свой микроэлементный и метаболический статус, часто и много обследуются, принимают множество БАДов. И порой они могут даже теоретически обосновать, почему они их применяют. Но дело в том, что эффективность каждого вмешательства в организм требует доказательств, а с этим у биохакеров не очень хорошо. Я так скажу: биохакинг — хороший мотивирующий фактор к здоровому образу жизни, но когда он становится чрезмерным, когда человек принимает горстями БАДы без какой-либо доказательной базы, такое врачи приветствовать не могут.

Пока что биохакинг — индивидуальная история, когда кто-то решил собой заняться и на себе испытывает разные диагностические и профилактические лечебные мероприятия. Но для того чтобы получить доказательства эффективности, должны быть хорошо спланированные клинические исследования с группой контроля и критериями включения-исключения, с воспроизводимым результатом. Да, мы, например, ведем исследования, как влияют препараты, которые используются для лечения тех или иных болезней, на процессы старения, вмешиваются ли они в механизмы старения. Изучаем некоторые лекарства, которые используются для лечения сердечно-сосудистых или эндокринных болезней.

Биодобавки изучать сложно, поскольку необходимо точно установить, что изменения, происходящие у человека в результате приема, скажем, селена, действительно связаны именно с этим препаратом. Возможно, эти изменения вызваны тем, что человек живет в неблагоприятной или, наоборот, благоприятной экологической зоне или же переехал из одного климата в другой. Конечно, мы можем наблюдать отдельных индивидуумов, констатировать те или иные факты, но исследования должны быть спланированы в соответствии с законами медицинской науки. Чтобы что-то доказать, нам нужны спланированные исследования.

Пока мы сосредоточены на определении биомаркеров старения, разрабатываем калькуляторы, которые позволяют отследить биологический возраст и оценить скорость старения.

Какие уже есть научные ноу-хау в борьбе со старением?

У нас разработаны собственные методы измерения скорости старения разных органов и систем. Это очень большой прорыв, потому что для того, чтобы разрабатывать геронтопротективные технологии, нужно научиться измерять скорость старения. Мы разработали клинические рекомендации по ведению пациентов с патологическим старением. У нас открыт экспертный центр по болезни Альцгеймера, и мы точно можем поставить диагноз болезни Альцгеймера с помощью определенных маркеров. Это внушительные результаты и успехи.

Что сейчас обычному москвичу нужно делать, чтобы улучшить свой профиль старения?

Самые доказанные методы по замедлению процесса старения связаны со здоровым образом жизни. Мы действительно знаем, что есть лекарства, которые влияют на механизм старения, эти лекарства используются для лечения, например, гипертонии, сахарного диабета, для лечения нарушений липидного обмена, ожирения, и мы это учитываем при выборе терапии. Но базисом является здоровый образ жизни. Это физическая активность, 10 тысяч шагов в день не просто слова, это доказанный уровень физической активности с геропротективным эффектом. Когнитивный тренинг, тренировка памяти, геропротективное питание, контроль веса, социальная активность, хороший сон (так как гормон мелатонин замедляет процесс старения), контроль уровня артериального давления (чем оно выше, тем быстрее стареют наши сосуды), контроль уровня глюкозы, отказ от вредных привычек (курение очень ускоряет процесс старения), словом, целый комплекс мер.

В нашем центре открыто отделение «Медицина долголетия», куда может обратиться любой интересующийся своим здоровьем человек. Специалисты измерят скорость старения организма, и для пациента будет разработана индивидуальная программа, которая позволит замедлить старение. Эта услуга пока не включена в ОМС. Но я надеюсь, что в перспективе новый национальный проект позволит перевести некоторые наши изыскания в рутинную клиническую практику.

Пластические операции как-то помогают в борьбе со старением?

Часто антиэйджинг понимают как косметологию, пластическую хирургию. Но старение происходит изнутри, а не снаружи, прежде всего меняются метаболизм и иммунная система, функционирование нервной системы, кровоснабжение кожи и так далее. Поэтому если мы не будем комплексно влиять на организм, то не будем эффективны. Но отвергать косметологию и пластическую хирургию я бы тоже не стала. Внешний вид человека сильно влияет на психологию старения. Насколько хорошо я выгляжу, привлекателен ли я, нравлюсь ли людям, доволен ли собой — все это очень важно. Но забота о внешности должна сочетаться с другими мерами на системном уровне, а не ограничиваться лишь симптоматическим подходом, таким как пластическая хирургия.

Вы награждены орденом Пирогова «за особые трудовые заслуги, самоотверженность и высокий профессионализм, проявленные в борьбе с коронавирусной инфекцией»… 

Наш центр был одним из первых, кто открыл ковидный госпиталь во время пандемии, и в первую волну мы начали работать в сложных условиях, когда еще никто не понимал, с чем мы имеем дело и что это за патология. Я считаю, что абсолютно все медики, которые в это время работали, достойны награды, не только я, но и абсолютно все мои коллеги. Это было сложно и опасно.

После пандемии мы сразу же начали изучать, как COVID-19 влияет на процессы старения. К сожалению, этот вирус существенно ускоряет процессы старения многих органов и систем. Он оставляет после себя большой провоспалительный след, который влияет на ускорение процессов старения. Но кто информирован, тот вооружен.

Фото: предоставлено пресс-службой ФДПО РНИМУ им. Н. И. Пирогова