«Мы русские, с нами Бог!» — в шутку скандировали африканские семинаристы из Николо-Угрешского монастыря во время осеннего крестного хода у Храма Христа Спасителя. С первым снегом «Москвич Mag» отправился навестить ребят, чтобы узнать, каково изучать духовные дисциплины тем, кто несколько лет назад даже русский алфавит в глаза не видел.
Два года назад Роман, Тимофей и Фома приехали в Москву с Мадагаскара и из Бурунди, чтобы получить богословское образование в семинарии при Николо-Угрешском монастыре.
— Заходите скорее, а то кошка выбежит! — дверь трехэтажного здания семинарии открыл приветливый мужчина в черной рясе. — Мурка у нас еще юная, любознательная.
Отвечать за Мурку, когда на улице прохладно, мы не решились. Быстренько зашли и выдохнули: кошки нигде не было видно. В семинарии на первых двух курсах учатся сейчас 12 африканцев из Кении, Камеруна, Конго, Бурунди, Мозамбика и с Мадагаскара. Первокурсники только начинают осваивать русский, поэтому нас встретили второкурсники.
— Я — Роман, а я — Тимофей, — протянули руки двое из них.
— Фома, — поприветствовал третий и, заметив наше удивление, добавил: — Это наши имена после крещения, а имена от рождения слишком сложные и длинные. Рому зовут Бихимана Эжиде, Тиму — Андрианантенаина Фаномезантсоа Таина, а я — Хэритокиниаина Онжасуа Анжело. Но здесь мы называем друг друга русскими именами, и нам очень нравится.
На русском ребята говорят превосходно, хотя приехали в Россию меньше трех лет назад. Рома — бурундиец, вырос в деревне под городком Бужумбура в многодетной семье католиков. В 20 лет уехал учиться в университет на журналиста. Сейчас ему 30. Тимофей и Фома моложе — 25 и 24. Оба с Мадагаскара и родственники. Бабушка Тимофея — родная сестра папы Фомы. «Тима мой племянник», — шутит Фома.
В семье Тимофея исповедовали протестантизм, Фомы — католицизм. В 2008 году в их маленькую деревушку близ городка Миаринариву приехали греческие православные миссионеры, рассказали о православии и построили храм. Так православие приняли все жители деревни.
— Мы видели, как служит священник, и поняли, что хотим связать свою жизнь с Богом, чтобы нести людям православие, — рассказывает Фома. — Но окончательное решение приняли, когда в деревню в 2021 году приехали священники Русской православной церкви. После общения с ними снизошло, что нам просто необходимо получить богословское образование в России.
— Бог — он как прапрадедушка, которого вы никогда не видели, но знаете о его существовании, — добавляет Рома, пришедший к православной вере во взрослом возрасте: о ней рассказал преподаватель истории в университете. — Он проявляется через земные блага и ориентирует человека. Верить — это знать о том, что глазами увидеть невозможно. В нашем городе был только один храм, в котором я и увидел первый раз иконы и узнал молитвы. Этого было недостаточно, я попросил у священника благословения уехать в Россию учиться, но не получилось: случился ковид. Спустя два года вновь обратился к священнику, только благословения не получил. Он ответил, что в моем возрасте в семинарии не принимают. Конечно, я расстроился. Но когда в город приехали русские миссионеры, я не растерялся. Теперь я здесь.
— От первого урока в семинарии в шоке были не только мы, иностранцы, но и русские парни, — со смехом вспоминает Рома. И немудрено — помимо русского здесь учат древнегреческий, церковнославянский, латынь, историю России и историю Русской православной церкви, русскую литературу, философию, риторику и догматическое богословие. В выходные и вечером по средам служат в храме, молитвы читают на церковнославянском языке. Как им все удается — загадка. Африканцы называют это чудом, но их секрет в сильной мотивации: через три года, после окончания учебы, они вернутся домой, чтобы проповедовать православие на родине.
— Самый важный предмет знаете какой? Основы и особенности семейной жизни священнослужителя! — Рома говорит об этом с особой гордостью и смотрит на меня почему-то в упор. — Иначе как с прихожанами беседовать?
И добавляет, что сами пока не определились, выберут ли духовный путь монашества или будут служить Богу в миру. Молодые люди смущаются: на все воля Божья, главное, чтобы матушки были православными и жили с ними в Африке.
Тут к нам подходят старшие семинаристы и сообщают, что скоро обед. Ребята загадочно улыбаются. «К русской кухне мы почти привыкли, но есть блюда, которые не нравятся», — говорит Фома.
— Гречка! — выпалил Рома. — Мясо в трясущемся желе (холодец) и супы. Суп мы первый раз здесь попробовали, дома их не готовят, только в богатых семьях. Наша привычная еда — это бананы, мандарины, ананасы, рис и маниоки.
— Что за маньяки? — переспросила я.
— Маниок, не слышали?
— Давай, гугли! — Тимофей подтолкнул Рому плечом. — Мы в основном едим рис утром и вечером, а днем кукурузу. Мясо редко. Дорого. Чаще рыбу. Папа ходит на речку около дома и вылавливает, мама сразу готовит. Здесь мы первый раз узнали, что такое замороженные продукты. Холодильников у нас нет, потому что нет электричества. Живем на солнечных батареях.
— Ребят, ну красный суп с мясом и сметаной неплох, — вмешивается Фома. — Блины нравятся. С красной рыбой и красной икрой. Пробовали здесь на Масленицу.
Рома показывает картинку маниока на телефоне.
— Картошка! — хором выдают парни и объясняют, что листья тоже съедобные.
— Как ваша капуста, но она нам не нравится.
В трапезной для семинаристов один длинный стол. Африканский и русский первокурсники дежурят — разносят и собирают посуду.
— Конго, — единственное, что сказал мне первокурсник и скрылся на кухне.
После обеда ребятам надо в библиотеку за учебниками по русскому языку. Вечером еще онлайн-занятие с преподавателем из МПГУ. Как выяснилось, приехав на учебу, африканцы не сразу поступили в семинарию. Сперва полгода учились в монастыре на подготовительных курсах: три раза в неделю вставали в пять утра, чтобы успеть на шестичасовые занятия в университет в Москве. Остальные три дня их готовили к будущим духовным дисциплинам в семинарии. Учить русский начали с алфавита, первыми сказанными словами стали «мама и папа дома».
— Весной и летом здесь очень красиво, и яблоки вам тут, и облаки, — смеются. Признаются, что с гласными путаются, а особенно не даются звуки «ц», «щ» и «ч», потому что в родных языках их нет. — Это наша третья зима. Мы когда первый раз в жизни здесь снег увидели, трогали его, разглядывали на ладонях снежинки. Вот чудо Божье, красоты необыкновенной создание!
На улице ребятам зябко. Рома, весь упакованный в теплое так, что видны лишь глаза, говорит, что к холоду привыкнуть не может. Тима и Фома относятся спокойнее и даже щеголяют по территории без шапок.
Вернувшись из библиотеки в аудиторию, африканцы приветствуют однокурсников — Алексея из Уганды и Тимофей Жана с Мадагаскара, тоже родственника Фомы и Тимы, из одной деревни. Парни пришли на занятие по русскому и сразу попали в переплет.
— Только два студента прислали мне домашнее задание, а остальные? — строго спросила по видеосвязи Яна Александровна, преподаватель, чье имя африканцы называли каждый раз, говоря о русском языке. — Когда планируете долги сдавать? Алексей, Тимофей Жан?
— Что-то вас плохо слышно! — ответил Тимофей Жан, и аудитория разразилась громким хохотом. На стуле соседней парты появился сначала серый полосатый хвост, потом и вся Мурка, которую нельзя было выпускать. Сонная и недовольная, что ее разбудили, она спрыгнула со стула и продефилировала в соседнюю свободную аудиторию.
Фото: Стоян Васев