Для меня как аллергика каждая московская весна — бандит с ломом, вваливающийся в окно

Весна в Москве наступает неожиданно — как смена маршрута у автобуса: ты вроде бы все знал, но все равно не туда пришел. Вчера еще снег, сегодня — солнце, запах влажной земли и вспыхнувшие деревья вдоль Яузы. Москва цветет, выздоравливает от зимы. Снова. Это не метафора, не картинка с открытки и не бодрый голос утреннего ведущего по радио. Это диагноз. Когда для города наступает сезонное обострение эстетического самозабвения, для меня — физическая катастрофа. Я аллергик.

Каждый год я вступаю в весну как солдат на минное поле: без ясного прогноза, карты и шанса на эвакуацию. Никто не знает, когда рванет. Бывает, что весна холодная и температура держится в районе +10. Тогда пыльца появляется позже и не успевает достигнуть тех концентраций, при которых начинается массовое обострение. А иногда приходит ранняя жара — резкие +18, и буквально за три дня ты оказываешься в эпицентре атакующей флоры. Никакая упреждающая терапия не успевает сработать, и ты снова сидишь дома с каплями и антигистаминами, мечтая о дождливой неделе.

И вроде бы все красиво, все пахнет жизнью, а ты чужой на этом празднике. И не потому, что тебе не нравится, а потому, что ты банально не можешь дышать. Ты учишься радоваться сквозь воспаленные глаза, замечать красоту за пеленой слез и обостренной неприязни к деревьям. Это как слушать симфонию через беруши. Можно уловить что-то, но настоящего восторга — никогда.

Но будет ли год милостив, подарит ли отсрочку или обрушится всем арсеналом в один день — не предугадать. Таблетки? Я на них живу. Меня можно открывать как аптечку: супрастин, кларитин, зиртек — выбирай оружие, которое снова не сработает как хотелось бы. «Вы, главное, начните пить заранее!» — говорят врачи, как будто я не пробовал.

Весна — бандит с ломом, вваливающийся в окно. Она либо нападает в марте, либо дожидается апреля и бьет по печенке сразу, без прелюдий. Знаю одно: все, что цветет, наверняка захочет меня убить. Другие — те, кто не чихает — идут в парки, обнимают солнечные лучи, публикуют сторис под музыку Вивальди. На улице — праздник. Но глаза — как мутные стекла, потому что вытирать их уже больно, а протереть все равно, что пройтись наждачкой. Красивые девушки в легких пальто идут мимо, и я даже не могу им улыбнуться. Я икаю от чиха.

Весна вместо легких прогулок проходит по четкому, будто армейскому, расписанию. Утро: умывание холодной водой, чтобы хоть на 10 минут сбить отек с глаз. Глаз, которые теперь алые, как светофоры спальных районов. Дальше дежурно шмыгаю носом, чихаю в три сложения, как персонаж аниме, только без умиления. Все зудит, все течет, и ни один антигистаминный бастион не выдерживает натиска.

И все равно я живу здесь. В этой Москве, этом весеннем капкане. Может, потому что это мой дом. А может, просто потому что я мазохист. Пыльца кружится в воздухе как конфетти. Все радуются. А я думаю: ну, здравствуй, старая знакомая. Будем терпеть друг друга еще один сезон.

Фото: Girts Ragelis / Shutterstock.com