Перед памятником Довлатову на улице Рубинштейна накрыт стол — на нем неограниченное количество «Столичной» и бутерброды со шпротами и вареной колбасой на рижском хлебе. На земле лежат чемоданы — там огурцы и яблоки. Директор фестиваля Довлатова «День Д» Анастасия Принцева, которой в сюжете «Редакции» о дачных жителях прилетело в комментариях за рассказ, как после пьянки в Комарово под утро можно обнаружить в бутылочке для детской смеси водку, настойчиво твердит в микрофон, что все это не инсталляция — можно подходить и пробовать. «А мытые яблоки и огурцы?» — доносится из толпы. «Нет, мы на них написали!» — орет в микрофон Принцева. Именно благодаря ей и «Дню Д» в 2016 году появился памятник Довлатову.
Та же картина с застольем в «Вавилов лофте» на Васильевском острове. Двор оптического института, который стал второй площадкой «Дня Д» — напротив журфака, куда поступил отчисленный с филфака Довлатов после возвращения в Ленинград из армии. Василеостровские фрэглы не стесняются и в два часа дня ой-ой-ой как надираются водкой. Здесь пройдет сначала «Похмельное сочинение», а потом «Пьяный диктант».
Спрашиваю у Принцевой, как пришла идея таких мероприятий: «Читатель Довлатова хорошо понимает, что такое пьянство и похмелье. Поскольку я люблю Довлатова нежной любовью с 17 лет, когда впервые познакомилась с его творчеством, то эти понятия и мне не чужды. Хотя похмелье у меня редко бывает, потому что я научилась от него избавляться. Но воспоминания юности живы».
Перед сочинением знакомлюсь с ответственным хипстером, который рассказывает, что к похмельному сочинению прямо подготовился: вечером накануне отчаянно пил водку, утром опохмелялся пивом, а сейчас снова бахнул, чтобы мероприятие прошло не зря. Из архивов филфака команде «Дня Д» удалось достать вступительное сочинение Сергея Донатовича, которое комиссия оценила на удовлетворительно. Тема сочинения была свободной, Довлатов решил написать о лишнем человеке в русской литературе. Для того чтобы обнародовать сочинение, запрещенное к распространению иным путем, организаторы пригласили зачитать его писателя Рябова, чью книжку «Фашисты» можно встретить на полках магазинов. Рябов оказался ни бе ни ме — почерк писателя не разобрал, пытался что-то изобразить и язвительно комментировать. Под крики «Не смейте осквернять память писателя!» его выгнали со сцены. На помощь пришел волонтер Янур Василиев — пару лет назад он пришел на фестиваль рабочими руками, а теперь его полноценный участник. Довлатов — его научная тема, он занимается документализмом в произведениях писателя: почему одни фамилии автор изменил, а другие оставил реальными. Подливая водку, с сочинением участники справились.
Диктант был через два часа. Во дворе продолжался банкет. Там же стоял картонный Довлатов-ростомер — можно было сопоставить себя писателю: он был 194 сантиметра, а вот размер ноги семья решила сохранить в тайне. Еще придумали картотеку, где можно было вытянуть предсказание-цитату, отпечатанную на «Ундервуде».
Утром здесь проходил спектакль с уникальным экспонатом — из Нью-Йорка привезли пальто Довлатова, он одет в него на фотографии, где стоит на Манхэттене и машет рукой. В итоге в это пальто одели актера, который стоял у филфака и фарцевал финскими носками, как когда-то Довлатов. Он повел зрителей за собой и рассказал историю, как влюбился в Асю Пекуровскую, а она его кинула, как потом он попал на зону. И заканчивается все тем, что у стены с колючей проволокой в «Вавилов лофте» он приказывает зрителям: «Лицом к стене!» Все замерли.
По дороге обратно на площадку встречаю знакомое лицо — мужчина, который перед сочинением вел за столом одухотворенные разговоры о творчестве писателя, во время сочинения хвастался, что развязался, после выдирал микрофон, чтобы в третий раз прочитать свои студенческие стихи, а сейчас бежит с литрушкой из «КБ» и, не доходя до «Дня Д», писает на фасад дома прямо посреди улицы.
Мой знакомый хипстер тоже не дождался диктанта и спит в зале в солнцезащитных очках. В дверях появляются две бабки-подружки, которые бодро под рюмашку писали сочинение и вернулись на диктант. Одна из них разбила нос и из игры выбыла.
В качестве диктанта было выбрано вступительное сочинение Довлатова, которое мы и так уже слышали. И это было скучно. Зато на фразе «В России создавались кружки, в которых собирались люди, недовольные самодержавным строем… » вторая пьяная бабка, видимо, либеральных взглядов, взбунтовалась настолько, что ее вывели из аудитории.
Тем временем в KGallery на Фонтанке открывалась выставка художников круга Довлатова — и там тоже была своя драматургия. Сказать вступительное слово должен был председатель попечительского совета фестиваля «День Д» историк Лев Лурье. Окинув всех взглядом, он развернулся и одиноко пошаркал прочь от галереи по Фонтанке. Говорить пришлось Принцевой, мол, Лев Яковлевич очень строгий, ему не понравилось, как она все организовала, поэтому он развернулся и ушел. Спустя какое-то время все же вернулся. Я спросила у Лурье, что ему не понравилось и чем этот фестиваль отличается от предыдущих: «Да нет, я доволен, это как быть недовольным белыми ночами или наводнением. Это такое явление, которое происходит — иногда больше воды, иногда меньше. Не вижу ничего страшного. Все это симпатично. Другое дело, что времена у нас сложные: есть разные точки зрения на то, надо ли устраивать события в такие времена. Мне кажется, что даже на Колыме надо читать Чехова. Проблема заключается в том, является ли что-то частью добра или частью зла. Довлатов, несомненно, часть добра и здравого смысла. Сергей Донатович вслед за его любимым Антоном Павловичем выполняет важную функцию — приводит нас в норму. Для меня как школьного учителя это необычайно важно».
Честь и хвала «Дню Д» за отсутствие выхолощенности и конформизма, чем грешат другие дни великих. Подводя итоги дня у себя в блоге, Принцева рассказала еще одну довлатовскую историю — как к памятнику чуть ли не в тапочках и халатах вышла семья, живущая сейчас в его комнате, и так налегала на водку, что организаторам пришлось ее прятать.
Сам день рождения Довлатова 3 сентября выпал на воскресенье, и это уже было не так бодро, как во вседозволенную субботу. На Рубинштейна проходили экскурсии в ретроавтобусе и иммерсивный спектакль, об истории которого рассказывает Принцева: «Если ты занимаешься Довлатовым, то должен мыслить неформатно. Мы с актером Геннадием Смирновым придумали спектакль — как будто бы мент ходит по Рубинштейна, рассказывает, как задерживает Довлатова, а по пути они выпивают. И в итоге мент приходит к тому, что то, как он задерживал и лупил Довлатова, самое яркое, что было в его жизни. Потом я взяла за грудки режиссера Семена Александровского, за месяц он сделал спектакль, который существует уже семь лет. И в этот раз за ментом ходят обожатели, заходят с ним в бары, напиваются и понимают Довлатова, который был абсолютно фольклорный персонаж».
А вечером перед памятником скопились хозяева фокстерьеров — памятник довлатовской Глаше стоит в сквере на Загородном проспекте. Когда Принцева его открывала, ее вязали. По интернету даже ходит видео, где на ее задержание наложена похожая история Довлатова. Так вот, фокстерьеры участвовали в параде и показывали свои умения. Потом к памятнику возложили цветы. И читали-читали-читали Сергея Донатовича.
«Каждый раз в “День Д” ты оказываешься внутри Довлатова», — говорят организаторы. Их любимая история — как однажды к вывешенным на улице цитатам подошел какой-то дядька, оглядел все и изрек: «Я этого мужика не читал, но честно скажу — это д’Артаньян». А слоган «Дня Д» в этом году исчерпывающе описывает все случившееся за выходные: «Ирония — любимое, а главное, единственное оружие беззащитных».
Фото: @sotaproject, пресс-служба фестиваля