О работе в Кремле, несмешном юморе москвичей, о ночевках с Виктором Цоем в общежитии ВГИКа и роли президента России, которая ему очень понравилась.

Я родился…

В маленькой деревне севернее Тобольска. Моя мама работала там начальником почты, а отец служил в армии.

Сейчас живу…

В Петербурге. С тех пор как приехал сюда поступать в ПТУ, я здесь как рыба в воде.

Гулять…

Я вообще не гуляю. Я домосед.

Мой любимый район в Москве…

Я часто бывал в районе ВДНХ, потому что пешком ходил от общежития до ВГИКа. Как-то Виктор Цой ночевал у меня в комнате, и мы решили выпить. А времена были тяжелые — антиалкогольная кампания, ничего нельзя купить, очереди…  А он не пил ни водку, ни пиво, ни портвейн — только хорошее вино. Сноб такой был, и я все время стебался над его буржуазностью.

Я тогда был одет в черную морскую шинель — взял ее у костюмеров на студии — и в китель, вернее, в куртку танковую дерматиновую. И вот здесь (показывает на предплечье) хлоркой был сделан ромб, а на нем — цифра «3». Я сказал Виктору, что это группа крови — пошутил, а он назвал так песню, там слова есть «группа крови на рукаве, мой порядковый номер» и т. д.

Я потом над этим смеялся: «Витя, ты как Анна Ахматова: “Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда!”»

В конце концов я сказал Цою: «Поехали в “Березку”!» Мы взяли такси и, поскольку у меня жена была американка и имелась валюта, отправились в «Березку». На входе в магазин стоял негр. Увидев меня, он говорит: «Сэр, проходите!» У Вити — шары на лоб, потому что как это я сэр! Хотя в Америке это нормальное обращение.

Помню, что мы почему-то купили «Улыбку», так называлось вино отечественного производства, и потом в общаге сидели и пили.

У меня в аренде был маленький телевизор — с изображением, но без звука. Мы смотрели его и постоянно ржали…

Сейчас моя дочка Александра-Мария учится во ВГИКе и живет прямо рядом с комнатой, где все это происходило. В моей комнате бывали и Башлачев, и Петя Мамонов, и Костя Кинчев. Был какой-то день рождения, мы собрались и перевернули стол в соседней комнате. Вернее, это я сделал — сел случайно, и он перевернулся.

В московских ресторанах…

В январе с режиссером Мурадом Ибрагимбековым и его сценаристом Павлом Финном я был в грузинском ресторане на проспекте Мира. В хорошем. Названия не помню, но Мурад его очень привечает.

Место, в которое все время собираюсь, но никак не могу доехать…

Как-то у меня брали интервью, и я говорю: «Хватит, мне надо идти на работу!» А журналистка спрашивает: «Где вы работаете?» Я отвечаю: «В Кремле юродивым!» Она удивилась. А у меня тогда действительно в Кремле были съемки. Я снимался в фильме «Раскол» у Николая Досталя. Играл юродивого. Так что я правду сказал.

Главное отличие москвичей от жителей других городов…

Москвичи юмором отличаются. Питерский юмор такой абсурдный, парадоксальный, жестокий, а московский юмор — несмешной!

В Москве лучше, чем в Нью-Йорке, Берлине, Париже, Лондоне…

Не задумывался. Но вообще в Москве всегда хорошо, потому что здесь на русском говорят.

В Москве за последнее десятилетие изменилось…

Дороги изменились. Я просто не понимаю, куда меня везут! Везде развязки-развязки какие-то. Вообще, кроме Красной площади, остальные места я как-то даже не узнаю! Все новое понастроено — я приезжаю не в город моей студенческой юности…

Хочу изменить в Москве…

Радиальность — чтобы все деньги шли ко мне! Смысл Москвы именно в том, что там концентрируется все в середине, а все остальные ездят по Кольцевой на метро. Все идеи там, но мне больше нравится, когда рядом есть Финский залив.

В Москве не хватает…

По-моему, там все есть и даже больше, чем надо!

В Москве меня можно чаще всего застать…

Только на съемочной площадке!

В прошлом году…

Я сыграл президента России в фильме «Премьер-министр». Мне понравилось президента играть. Раньше я играл Павла I, и мне тоже очень понравилось — на троне сидеть, царствовать…  Павел, конечно, не Петр I, но тоже неплохо. В этом удовольствие моей профессии — можно немного побыть царем.

Фото: Роман Зубко