О своем недавнем переезде в Москву, о впечатлениях от жизни в мегаполисе и о радости от того, что он снова начал петь старые песни.

Я родился…

В Хабаровске.

Сейчас живу…

В Москве по преимуществу. Просто моя личная жизнь изменилась, и я стал жить в Москве.

Люблю гулять в Москве…

Везде, потому что я для себя Москву только-только открываю. Все время, пока я жил в Петербурге, я приезжал в Москву по работе — на съемки, концерты, еще почему-то.

А когда у меня рабочий режим, внутри возникает (я считаю это патологией!) такое чувство ответственности, что пока не сделаю то, что должен, ни на что другое не отвлекаюсь!

В результате у меня не было вдохновения узнавать Москву, только походя, и я всегда расстраивался по этому поводу. А сейчас у меня есть такая возможность и первое, что я начал делать — посещать московские театры.

Мой любимый район в Москве…

Я еще не все районы в Москве посетил, чтобы сравнить их друг с другом. Поэтому я такой неофит, примитивный обыватель, который, что ему ни покажут, раззявит рот и будет говорить на все: «Ух, ты!»

Когда я жил в Питере, наталкивался на московские архитектурные несоответствия в сравнении с питерским архитектурным ансамблем.

В Москве превалирует диктат денег, богатства, необходимого для процветания финансовых структур, и это влияет на архитектуру. Дома иногда совершенно не сочетаются между собой. Но это у меня было такое питерское восприятие…

А сейчас, когда я переехал в Москву, превратился в такого благодарного человека — я живу в этом городе, мне интересно узнавать маленькие улочки, какие-то райончики, бизнес-центры удивительные, потому что в Питере такого нет. В Москве можешь прийти в «Москва-Сити» — и привет, там целый город в городе!

Мой нелюбимый район в Москве…

У меня нелюбимого района нет, а есть «остаточные явления» после Петербурга. Скажем, я вижу исторический московский дом. У него и фасад, и дворики рядом, и тут же дом, который построили, совершенно не учитывая, что он будет здесь стоять. И это разрушает теплое восприятие старого дома, потому что каждый такой дом — это история. Ведь прямо представляешь, какие люди там сидели, вспоминаешь фильмы, где был похожий домик, какие-то моменты разные…  И вдруг этот ансамбль разрушается, и твое воспоминание разрушается, потому что рядом стоит оголтелый бизнес-центр, который только себя проповедует и больше ничего.

Это такие мои эстетические брюзжания. А в целом пока я на все смотрю с интересом и восторгом. Вообще я сторонник поиска радости во всем, поиска необычного в обычном.

В ресторанах…

Пока у меня не было культурного похода в ресторан как самоцели.

Периодически, оказываясь в центре Москвы по тем или иным делам, я забегаю в рестораны, но выделить такой, куда идешь, чтобы увенчать трудовую неделю, еще не могу. Хотя частенько захожу в грузинский ресторан «Лари» на улице Щепкина, мне там нравится.

Место в Москве, в которое все время собираюсь, но никак не могу доехать…

Я в основном собираюсь и доезжаю. Например, наталкиваюсь на информацию про интересную выставку или какие-то целевые лекции — о жизни человека, о его внутреннем мире или о физиологии, покупаю билеты и иду. Помимо того что я посещаю театры, мне нравятся такие лекции. У меня появилась обязательная часть свободного времяпрепровождения — посещение лекций, театров, концертов классической музыки.

Главное отличие москвичей от жителей других городов…

Москва — это средоточие всех потоков и устремлений. Здесь задаются тренды и ориентиры. Здесь высокая интенсивность информации, обмен ею, активность ее пользователей, их взаимоотношения, то, как они располагаются и как рассматривают друг друга, что каждому нужно от другого. В результате идет интенсивная атака людей друг на друга, и город заставляет людей быть такими активными.

В этом разница. Естественно, сюда едут, чтобы реализоваться. Реализовать свои амбиции, потребности, свое чувство роста и так далее. Другие города тоже могут удовлетворить какие-то запросы, но провокация всегда идет от Москвы.

Другой город дает возможности роста, но у него существуют своя культура, свои ограничения в плане ресурсов. Поэтому когда кто-то достигает там какого-то уровня и чувствует, что хочет большего, он едет в Москву.

Я не заглядывал в цифры, но у меня полное ощущение, и это не секрет, что Москва — это половина бюджета страны. Остальные города получают, сколько им отпущено. Это еще отвлекаясь от темы, что многое зависит от людей, которые там все распределяют, и как они заботятся о своих городах. Там очень много вопросов, а уже как следствие — возможности для реализации. В результате те, кто пассионарнее, рвутся в Москву.

В Москве лучше, чем в мировых столицах: Нью-Йорке, Берлине, Париже, Лондоне…

Это обусловлено нашей культурой поведения, внутренними ограничениями, вопросами свободы, обязательств, необходимого и достаточного. Это комплексный момент.

Помню, я еще был студентом, учился в Ленинграде, который потом стал Санкт-Петербургом. В 1989 году, после третьего курса, у нас была месячная практика в Америке, и я попал в американское метро.

Была такая вопиющая разница между ленинградским и нью-йоркским метро! Это, собственно, и есть лицо культуры, свободы, запросов, где тебя не ограничивают и что ты при этом можешь выдать. Нью-йоркское метро выдавало по полной. Я смотрел на это и думал: «Матерь божья!» Не знаю, как там сейчас, я давненько не был в Нью-Йорке.

Меня это, конечно, поражало. Дело не в нормативах или запретах. Существует врожденная культура, передающаяся от отца к сыну, от матери к дочери. Люди это внутри себя держат, соблюдают и принимают за норму. Самодисциплина тоже вроде вещь такая, вроде незаметная, а потом все, как оказывается, складывается в общий облик. Это интересно.

В Москве за последнее десятилетие изменилось…

Я не был жителем Москвы, чтобы точно определить все изменения. Но я радуюсь тому, что не происходит скатывания во все эти свободы «как хочу, так себя и веду» и существует самодисциплина.

Мне нравится, что красота города сама по себе становится своеобразным отношением к жителю, мол, посмотри, как тут красиво сделано, как здесь освещено и т. д. Как, например, парк «Зарядье» — кто-то был против него, кто-то за, но тем не менее теперь это определенный культурный объект.

Даже уход за такими объектами облагораживает людей, когда понимаешь, что рядом с этой красотой сам подтягиваешься, тебе не хочется становиться варваром и громить все по принципу, раз это не мое, я все разрушу. Возникает общее стремление к красоте, порядку, его соблюдению и то, что пока эти нормы находятся в определенном равновесии, меня радует.

Хочу изменить в Москве…

Чтобы что-то происходило в сторону большей вежливости, может быть, с помощью акций СМИ или журналистских пулов, которые могли бы это рассматривать, но не навязчиво, не нравоучительно. Вежливость нужна везде — и движение сумасшедшее в Москве, и в местах общепита, и в каких-то бытовых моментах — в сфере обслуживания, в такси. Все это должно «дышать» определенной культурной планкой. В этом есть некое здоровье, это такие самоценные вещи, благодаря которым людям становится легче.

А чтобы глобально что-то изменить? Не знаю. Я пока не нарвался на что-то выходящее из ряда вон, чтобы разразиться какой-то филиппикой по этому поводу.

Мне не хватает в Москве…

Честно говоря, всего хватает, потому что это и в Москве, и где угодно — хочется, чтобы люди замечали друг друга и относились к другим как к самим себе. Хочется, чтобы тебе улыбались — улыбайся! Хочешь, чтобы люди были вежливыми — будь вежлив! Хочешь, чтобы было чисто — подними что-то, убери!

Вопрос даже не в том, чего не хватает…  Любовь — это всегда маленькие шаги, какие-то содержательные моменты, за которые не надо ставить памятники, не надо самопиара. Просто хотелось бы, чтобы это было нормой естественного отношения друг к другу, когда не «А что я получу взамен?» или «А что мне сделают?», а так, есть  силы — делай, что можешь! Помоги другому, улыбнись! Город этим живет.

Если не Москва, то…

Мне очень нравятся Тюмень, Ярославль, Казань. Владивосток меня чем-то притягивает. Интересно. Там я бы жил. Санкт-Петербург.

Я был во многих городах и всегда, оказавшись в другом городе, рисую внутри себя какую-то искусственную ситуацию, что вдруг остался там жить. Начинаю думать, как, оглядываясь, примеряю на себя его реалии.

В принципе, у меня нет какого-то отторжения. В каждом городе есть чем заняться и на что направить свои усилия.

Меня можно чаще всего застать кроме работы и дома…

Когда работы нет, слава богу, что я дома! Как только я оказываюсь дома и у меня хотя бы два-три свободных дня, я смотрю, что происходит в каком театре, и мы едва успеваем купить билеты. Пока доедешь через все эти движения!

Москва — это город двух, максимум трех дел в день. Потому что если ты что-то сделал в одном месте Москвы, чтобы доехать до другого дела, проходит час-полтора — так загружены трассы.

Вот сегодня у меня с утра была репетиция с оркестром народных инструментов, а сейчас я еду к фониатру. Еду, еду, еду…  Сейчас я до него доеду, мне там вольют, что положено, в горло, потому что у меня завтра концерт в Московском международном доме музыки, и все — мне только до дома доехать и плюхнуться на диван. Ну еще, может быть, зайти в тренажерный зал, но, скорее всего, сегодня я не пойду.

Планирую…

Для меня значимы все проекты, концерты и спектакли, в которых я участвую. Сейчас я занят в двух спектаклях товарищества «LA ̓ Театр». Его бессменный режиссер — Вадим Дубровицкий. В свои постановки он собирает актеров из разных театров. Это «Остров заблудших душ» по Вуди Аллену (ближайший спектакль 4 марта — в Нижнем Новгороде) и «Разговоры после погребения» по пьесе французской писательницы Ясмины Реза.

В прошлом году в свою программу «Музлофт» меня пригласил Стас Ярушин. У него в студии музыканты подхватывают ту или иную песню, которую вдруг захочет спеть гость, причем без репетиций, с ходу. Я сказал ребятам: «Давайте, я не буду петь романсы и песни к кинофильмам, а спою песни времен, когда занимался рок-музыкой». И я стал петь песенки, которые сочинялись лет пятнадцать-двадцать назад.

В результате я увидел, что это можно восстановить, и теперь выступаю с этой программой в московских клубах. Там я пою совсем не то, с чем меня привыкли видеть по телевизору или на концертах романсов и русской песни. Это опять барабаны, рок-гитары, саксофоны…  В Питере я не мог себе этого позволить, а в Москве есть такая возможность, что мне очень нравится.

Уже было три выступления в клубах. Недавно выступали в «Академ Джаз Клубе». А в Magnus Locus будет концерт 9 июня. Это небольшие зальчики, где мы позволяем себе петь песни, которые почти никто не слышал. С этими программами мы выступали еще в питерских клубах «Там-там» и «Молоко», где начинали выходить на сцену в «солянках» со «сплинами», со Шнуром.

Потом я «переквалифицировался в управдомы» и стал петь совсем другое. Для меня это радостное событие, что я вновь начал исполнять свои старые песни и с такими замечательными музыкантами.

Фото: Persona Stars