О делении москвичей на обиженных, инертных, не верящих в свои силы и активных, включенных, о тотальном падении нравов и о своих ближайших спектаклях.

Я родилась…

В Бескудниково, но ничего об этом не помню. Когда мне было два года, мы переехали в Ясенево, где прожили с семьей целых 20 лет в 16-этажном доме тогда нового образца — район в те годы целиком построили на месте яблочных садов. В моем детстве остатки этих садов еще были повсеместно, мы гуляли там.

Наш дом стоял прямо напротив леса, поэтому в традиции нашей семьи были общие походы в лес. Если гуляли, то именно в лесу. Когда я уехала из Ясенево, мне очень не хватало леса, шесть лет я привыкала к жизни в центральных районах. Мне трудно давалось не гулять в лесу, ведь мой город — лесной. Я из этого черпаю силы. Хотя и от спектаклей тоже.

А моя малая родина — город Ейск, где у нас было родовое гнездо у бабушки в доме — перекресток всех путей и дорог, вся родня собиралась там. В Москве в своей четырехкомнатной квартире я пытаюсь собрать такое же родовое гнездо для многих поколений.

Сейчас я живу…

В Замоскворечье, мы уже семь лет здесь. И в центре, конечно, очень удобно жить. Здесь красиво, куда ни поверни, а я с собакой гуляю дважды в день — мне везде красиво. К спальным районам нет такого щемящего эстетического чувства.

Нелюбимые районы…

Не очень красиво, когда едешь мимо промзон, а бывает, на пробы зовут именно туда. Но это краткие визиты. Я так приноровилась в жизни, что не появляюсь там, где мне не нравится, и не общаюсь с теми, кто не нравится.

Я бы поменяла в Москве…

Я бы выбрала, чтобы самокаты ездили по проезжей части, а не между пешеходами. Это пока проблема. Мне удалось за компанию побывать в одном московском травмпункте, где травматолог сказал, что 90% травм у них — разбившиеся самокатчики и те, в кого эти самокаты врезались.

Москва, конечно, красивая, что и говорить. Но одно время мне было очень неуютно, когда закрыли все подъезды и крыши, а я кошка, которая любит лазать и гулять везде, и я очень болезненно ощущаю запертые двери. В то время мне казалось, что совсем утекают свобода и доверие из нашего города. Все подъезды заперты. Это же скорее даже не градостроительная проблема, а проблема воспитания, человеческого бытия. Мне не хватает человеческой культуры…

Москвичи отличаются от жителей других городов…

Они более инертные по сравнению с людьми, приехавшими из других городов. Приезжие люди более мобилизованы, они цепкие. Москвичи — либо уставшие, либо не верящие в свои силы, если это люди старой закалки, живущие среди упущенных возможностей, либо снобы, когда они выросли в семьях с традицией, либо все такие отрешенные, либо интеллигентные — из семей с историей и богатой внутренней культурой (такая семья бабушки и дедушки моей старшей дочки — они профессора МГУ). И я решаю себя причислить к роли включенных москвичей, а не обиженных и инертных.

Хотя и среди москвичей я наблюдаю тотальное падение нравов — молодежь разговаривает только на матерном языке. Хотя есть компашки, встречая которые понимаешь: о, это ботаны идут, у них культурная речь. А так вообще-то я живу рядом с Плехановским университетом и колледжем МИРЭА — когда студенты выходят на перерывы покурить, я перехожу на другую сторону улицы. Они плюют на асфальт и матерятся, а мы идем с десятилетней дочерью, хотя и в школах сейчас очень много ругаются. Раньше я делала какие-то замечания, хотя стараюсь не быть слишком назидательной бабушкой, а говорить об этом с шуточкой. Но этого так много, что действительно утомляешься.

В La’Театре Вадима Дубровицкого я играю в двух спектаклях…

Первый — «Слухи»: прекрасная драматургия Нила Саймона. Это комедия положений, когда друзья собираются на юбилей супружеской жизни мэра города. Но на торжестве происходит инцидент — выстрел. Пострадал хозяин дома. Но как расскажешь комедию положений? Стремительность действия и разные недопонимания рождают этот сюжет. А срежиссировал все это Вадим Дубровицкий, который при первом же знакомстве поражает своими энциклопедическими знаниями в области мировой драматургии и ответственностью при подготовке к репетициям.

А второй спектакль — «Хомяк на мостовой», про конфликт двух семей, чьи дети поссорились. Первая пара — Лена Ксенофонтова и Леша Гришин. Она продавец в букинистическом, женщина с претензией, желающая быть недалеко от бомонда. Он вынужден суетиться и добывать деньги для семьи. Наша пара из интеллигенции — он преуспевающий юрист, она домохозяйка, держащая дом на уровне — люди элегантные. Но когда срываются маски, у всех появляются настоящие лица. Очень люблю этот живой спектакль! Да и, без ложной скромности, артисты играют великолепно.

В театре Эстрады спектакль «Хомяк на мостовой» можно будет увидеть 27 июня, а «Слухи» — 4 июля.

Фото: Михаил Бучин