Об отсутствии скамеек и зелени в Москве, о том, что москвичи редко смотрят по сторонам, и о том, что даже молодая публика до сих пор видит ее «кавказской пленницей».
Я родилась…
По паспорту — в Румынии, в Констанце, но считаю себя коренной москвичкой, потому что мама пошла в рейс в Болгарию и Румынию вместе с моим отцом-моряком, когда была на седьмом месяце беременности. В Москву я вернулась месячной. Папа у меня коренной москвич, а мама — ленинградка.
Сейчас живу…
Я много путешествовала по стране и по земле с родителями, а в силу своей профессии объездила весь мир, но жила, живу и, полагаю, до конца дней буду жить в Москве. Почему? Потому что люблю этот город!
Гуляю в Москве…
Редко, но самые любимые места — Тверской бульвар и Никитский (бывший Суворовский), где я достаточно долго жила.
Мой любимый район…
Арбат, Смоленская, бульвары, набережные…
Мой нелюбимый район…
Шоссе Энтузиастов — неуютный серый промышленный район с вечным трафиком. Там я чувствую себя негармонично.
В ресторанах…
Бываю крайне редко. Я домашний человек — люблю готовить и принимать гостей (правда, нечасто).
А если говорить о тех, которые я бы предпочла, то это сербский рыбный ресторан и рестораны кавказской кухни. Хороший ресторан в Доме литераторов — и кухня, и атмосфера, хотя раньше она была более творческой, потому что там бывали только писатели и поэты, а сейчас много случайной публики.
Место в Москве, в которое все время собираюсь, но никак не могу доехать…
Я давно собиралась посетить могилу Янины Жеймо, совершенно дивной актрисы и человека невероятной судьбы. Мой друг режиссер Коля Лебедев там бывает, а я все никак не присоединюсь.
Главное отличие москвичей от жителей других городов…
Сейчас москвичей в Москве, наверное, меньше, чем приезжих. Но то, что Москва живет в другом ритме — ускоренном, нервном — это факт. Москвичи редко смотрят по сторонам. Они озабоченные и целеустремленные.
Предположим, когда я приезжаю в другие города, меня на улице узнают, подходят, разговаривают. Если в Москве я вижу людей созерцающих, это чаще всего приезжие.
А что касается ритма жизни, то когда в Китае мы сошли с поезда в Харбине, было утро, люди шли на работу, и нас понесла мощная волна. И в этом деловом ритме жизни и энергии было даже что-то жутковатое.
В Москве лучше, чем в Нью-Йорке, Берлине, Париже, Лондоне…
Однозначно это метро — красивое, чистое и безопасное. Каждая станция изобретательно и по-разному оформлена в отличие от метро в Нью-Йорке, где это просто способ передвижения — никаких там фантазий, серо, мрачно и страшновато.
В Москве за последнее десятилетие изменилось…
Москва стала городом чистым, состоятельным и благополучным. Сейчас город хорошо и со вкусом освещен, а раньше были темные улицы и темные дома, особенно ночью.
Построено и отреставрировано много домов, и это как раз и достоинство, и недостаток. Мне, например, резко не нравится, что за спиной у Кутузовского проспекта (а я считаю, что это архитектурный ансамбль, который нужно охранять) вдруг выросли вот эти железные кривые зубы — небоскребы «Сити». Это не просто кучка домов, там строится уже целый город. Здание бывшей гостиницы «Украина», которая сейчас называется «Рэдиссон Коллекшен», прекрасно смотрелось на фоне неба, а теперь за ним торчат эти железяки. Ну не добавляет вся эта железобетонная архитектура красоты Москве! Это, конечно, вопрос к проектировщикам и главному архитектору. Сделать второй Дубай не получится: там дом отстоял, и, когда он становится немодным, через десять лет его разбирают.
Если бы я была архитектором, то, конечно, разделила бы стили, чтобы не было такого смешения, оставила бы заповедным Кутузовский и так далее.
А что еще мне не нравится, так это несколько лет назад появившееся новшество, когда везде кладут плитку. Может быть, в некоторых местах это хорошо, замечательно и красиво, но, к сожалению, на этих плитках люди и зимой, и летом падают, потому что они плохо закрепляются. Некачественно кладут, наспех, а потом перекладывают: одна качнется, зацепишься носком и летишь, как рыбка! Я себе заработала повреждение мениска таким образом.
Хотя во многих европейских странах тротуары выложены плиткой. Но я вот по Стокгольму ходила и страдала просто потому, что все центральные площади как булыжные мостовые и на шпильке, и на танкетке невозможно ходить. Только если ехать в карете!
Хочу изменить в Москве…
Я живу в доме — архитектурном памятнике. Это доходный дом князя Щербатова, построенный в 1910 году. Дом постоянно нуждается в реставрации, но его раз в три года приходят и раскрашивают в два цвета — красный и белый, потому что он такой темно-розовый с белым.
Каждый раз, когда в управе меняется власть, она начинает с ремонта дома, и вместо реставрации дом ремонтируют и уничтожают его все больше и больше — вынимают исторические и вставляют евроокна, которые не подходят полукруглым аркам, и так далее. Эту ситуацию непросто изменить, и хотя в Москве огромное количество всяких организаций — реставрационных, охраняющих памятники архитектуры, но почему-то нигде это не срабатывает. Очень много домов не реставрируется, а просто перекрашивается. Во время перестройки многие старинные особняки превратились в новодел, и эта тенденция не заканчивается, к сожалению.
Хотя каким-то зданиям перепадает, и об этом рассказывают подробно, показывают: вот очистили скульптуру или колонну, а вот нужно было найти ручки какие-то и нашли и так далее. Но на всех не хватает, видимо, или чего-то я не знаю, не понимаю? Вот по поводу охраны памятников архитектуры в Москве, их реставрации я бы очень серьезно подняла вопрос.
Мне не хватает в Москве…
Когда-то Москва была очень зеленым городом, как это ни покажется странным. Стояли настоящие деревья — липы, тополя, ясени «с видом деревенским». А сейчас деревья тоже посажены, за ними ухаживают, их огораживают, но они все равно выглядят как восковые, и листья на них похожи на искусственные. Они не производят впечатления радующих глаз живых деревьев.
Я помню Москву, когда еще многих эстакад и подземных туннелей не было и все Садовое кольцо и Суворовский бульвар, сейчас Никитский, были в кустах сирени. Я как раз жила в доме полярников, и рядом пышно цвела сирень… Ну так это было красиво! И Гоголевский бульвар был весь в сирени и зелени. Вот этого мне в Москве не хватает, хотя какие-то парки и озеленяют, и подстригают, и окультуривают.
А еще в Москве на многих улицах мне элементарно не хватает скамеек. Я уже человек не очень молодой и когда иду, иногда хочется присесть, а некуда! На Садовом кольце нет ни одной скамейки! Не знаю, может, просто боятся, что там будут сидеть люди, петь песни и не давать спать жителям? Так, мне кажется, проще ходить каким-то дежурным по городу и говорить таким «отдыхающим»: «Ребята, давайте-ка идите домой!» — чем мучить людей, которым присесть негде. Хорошо бы, чтобы в Москве были скамейки на всех улицах. Скамейки ведь не только для отдыха — они еще и для того, чтобы подумать, посозерцать, понаблюдать за происходящим вокруг.
Если не Москва, то…
Только Москва! При всех моих критических замечаниях, хотя я люблю и Петербург, и Нижний Новгород, и Сергиев Посад, но жить — только в Москве!
Меня можно чаще всего застать кроме работы и дома…
Чаще всего я либо дома, либо на работе, а она не ограничивается одним местом — это съемки, спектакли, встречи, совещания, собрания и так далее. Но когда у меня есть свободное время, я еду на дачу.
Планы…
В прошлом году с моим участием на онлайн-платформе вышла картина «Не дождетесь!» режиссера Ольги Арлаускас — дочери актеров Марины Шиманской (она тоже играет в этом фильме одну из ролей) и Альгиса Арлаускаса. Название мне очень нравится! Действие происходит в элитном доме престарелых «Тихая гавань», где у меня по сюжету любовь с одним из постояльцев — его играет Юрий Нифонтов. Также в фильме снимались Эммануил Виторган, Евдокия Германова, Светлана Тома, Тамара Семина.
Я заметила интересную тенденцию: в моих новых фильмах обязательно присутствует тема любви! Например, в четырехсерийном фильме «Ваша тетя Люси» у моей героини роман с персонажем, который потом оказывается мошенником и аферистом. Его сыграл Андрей Ургант. А совсем недавно вышла короткометражка «Незабудки» Полины Лиске, где мы с Вениамином Смеховым сыграли супружескую пару, бывших строителей БАМа.
Я записываю песни на свои стихи, их много — на музыку Сергея Таюшева, Александра Морозова, Кати Семеновой, Николая Шершня и других. А еще я недавно перепела в новой аранжировке песню «Последние шаги», и она тоже о любви.
В планах у меня подготовка второй книги автобиографической прозы. В «Канатоходку», которая издана несколько лет назад, не вошли некоторые главы, и за это время еще многое было написано.
Самые теплые воспоминания у меня связаны со встречами с поклонниками на моих концертах и творческих вечерах. Вот в прошедшем ноябре в театре Леночки Камбуровой был мой творческий вечер, и меня удивил один факт: в основном среди публики были люди, которые приехали из других городов, причем много молодежи. До сих пор, несмотря на то что я снялась в более чем 70 фильмах, многие меня воспринимают как Нину из «Кавказской пленницы» Леонида Гайдая. Оказывается, у этой картины есть поклонники и в нынешнем юном поколении.
Фото: Ltd Foma/Global Look Press