О толерантности москвичей и осознанной смелости московских драматургов.

Я родился…

В рабочем поселке на БАМе. Это был временный поселок вдоль строящейся железнодорожной магистрали: разноцветные барачные домики, собранные из щитов, бочки во дворе с питьевой водой (зимой они промерзали до дна), печка.

А вокруг до горизонта тайга и бесчисленные амурские сопки, поросшие лиственницами. Белые зимой, ярко-зеленые весной и коротким летом и пронзительно-желтые осенью, на горизонте они светлели, голубели и постепенно растворялись в небе. Когда этот участок Байкало-Амурской магистрали был построен, наш дом и другие дома разобрали и увезли, а мы с семьей и пожитками поехали дальше строить железную дорогу. Так что я в прямом смысле слова человек без родины.

Сейчас на месте моего дома шумит тайга, деревья выросли, наверное, уже толщиной в обхват человека, но во снах я часто хожу по тем дорогам, между тех домов.

Сейчас я живу…

Недалеко от метро «Академическая» и страшно люблю это место. Это красивый район, в котором чувствуешь себя безопасно, с развитой инфраструктурой, с жителями, которые вполне соответствуют названию «интеллигентные», приятные люди, которые любят место, в котором живут.

В Москве я люблю гулять…

В нашем городе, как мне кажется, важнее отвечать не на вопрос «где», а на вопрос «когда». Теплыми летними вечерами и бульвары, и парки, и практически весь центр Москвы представляют собой место просто созданное, чтобы ходить ногами, ощущать запах цветущей липы, заходить во дворики. Но и кроме центра есть много районов, где мне приятно находиться — летом хорошо, например, в Измайловском парке. Или на бабье лето оказаться на ВДНХ. Или погулять по Ботаническому саду. А вот ранней весной и поздней осенью по Москве не погуляешь практически нигде вне зависимости от района.

В Москве меня можно встретить…

Для встреч по работе я использую тихие места, у меня высокие требования к уровню шума. В последние годы, кстати, везде стало потише: рестораторы начинают понимать, что «отдохнуть» — это, в том числе, означает и пообщаться. Любимые места есть во все времена, но, к огромному сожалению, все хорошие бары и рестораны оказываются недолговечны. То ли Москва слишком сложна для бизнеса вдолгую, то ли они все оказались слишком хороши для реальности. Я уже привык, что после полугода популярное, как мне казалось, место, уютное, современное и с демократичным меню, может внезапно закрыться.

Мой любимый район Москвы…

Ну, конечно же, Академический. А еще питаю нерациональную слабость к району вокруг метро «Бауманская». Остатки Немецкой слободы, старинных домов и фабричных зданий — в этом воздухе есть ощущение какой-то вольности, так что этот район представляется мне идеальным расположением для мастерской художника.

А нелюбимый…

Несколько лет я жил недалеко от Белорусского вокзала, на улице Правды, и вокзал, конечно, был сильным токсичным центром для всего района. Сейчас стало и чище, и спокойнее. Но жить рядом с какой-нибудь сверхзагруженной трассой вроде Ленинградского шоссе я бы тоже не хотел. А вообще Москва сильно изменилась в последние годы, и не любить какие-то районы мне становится все сложнее и сложнее.

В Москве я никак не могу доехать до…

«Лосиного Острова»! Я фанат парков, но у меня все никак не доходят руки (и ноги) сесть на велосипед и поизучать это место.

Москвичи отличаются от жителей других городов…

Как и любой мировой мегаполис, Москва в первую очередь — плавильный котел для всех социальных типажей. Но здесь, как и в любом таком городе, есть свой тип, который географически ассоциируется с районом. В Нью-Йорке житель Манхэттена отличается от жителей всех остальных районов. Так и у нас можно сказать, что москвич, живущий внутри Садового кольца, чем-то отличается от тех, кто живет снаружи.

Как ни странно, но я назвал бы среди главных качеств москвичей толерантность и открытость. Здесь огромное количество идеалистов и романтиков — людей с большой «сферой идеального» я встречал именно среди москвичей. Чугуннолобые олигархи, сделавшие состояние на приватизации и отжавшие у московских семей старинные сталинские квартиры «в самом центре», во втором поколении уже рождают юных романтиков, которые стоят с одиночными пикетами в защиту справедливости. Может, это место так влияет?

Москва лучше других городов тем, что…

Здесь мой дом, здесь мои друзья и здесь люди, ради которых я готов на многое.

Москва за последнее время…

Стала безопаснее. Не в плане статистики преступности, а в плане ощущения от городской среды. Ты не думаешь об этом напряженно, когда идешь домой, как раньше. Появилось много электронных сервисов, которые улучшают жизнь. А еще Москва стала красивее, чего уж греха таить. Если вы были на Брайтон-Бич с его базарами, с развалами, на которых продаются пирожки, трусы, очки и батарейки, с бесчисленными парикмахерскими, прачечными и уродливыми магазинами, то вы понимаете, что мы как нация представляем себе демократию и свободу в городском пространстве именно так. А Москва сейчас очень красивая, и в последний раз она была столь же красивой при Сталине. Меня обе стороны этой медали смущают: и тоталитарность московской красоты, которая устраивается исключительно «сверху», и дикая азиатчина Шанхая, который мы можем развернуть в любой момент.

В Москве прямо сейчас надо…

Убрать шлагбаумы, которых у нас в городе миллионы, и открыть дворы, сделав их сквозными. И тогда угрюмого напряжения и недружелюбности в московском воздухе сильно поубавится.

На драматургическом фестивале «Любимовка» московских драматургов от иногородних отличает…

Смелость. Это вообще один из главнейших критериев молодого автора — в форме, в теме, в персонажах, в языке, которым написана пьеса. Смелость московских авторов осознанная, взвешенная, а смелость авторов из России — это смелость людей, которые не могут не писать о том, что пишут. Им что-то не дает спать и жить, пока они это не сделают. Это неуправляемый талант, который не останавливает то, что «в многом знании — многие печали». Что ценнее — осознанность или вдохновение? Не знаю. Приходите на фестиваль и вместе попробуем в этом разобраться.

Юбилейный, 30-й фестиваль «Любимовка»…

Юбилей — это повод оглянуться на собственную историю. Такую попытку мы делали пять лет назад на двадцатипятилетие фестиваля, когда с режиссерами Всеволодом Лисовским и Андреем Стадниковым делали документальный свидетельский спектакль «Диагностика» и презентовали сборник специально написанных к юбилею новелл «Первая Четверть».

В этот раз мы готовим большую выставку, посвященную истории фестиваля. Выставка будет работать все время фестиваля по адресу его прописки в этом году — на Казакова, 8/3. А еще во время фестиваля мы презентуем большой видеопроект, снятый по заказу фестиваля режиссером Всеволодом Лисовским. Это специальный проект фестиваля, и я хотел бы пока сохранить интригу вокруг него. Скажу только, что в фильме будут использоваться фрагменты многих культовых пьес, появившихся благодаря фестивалю за время его существования, и что видеопроект будет транслироваться все время, пока идет «Любимовка» — с 31 августа по 7 сентября.

«Любимовка» — как живое существо, живет по законам общества и искусства. Чтобы понять, изменились ли темы пьес в этом году, достаточно оглянуться вокруг. Например, сильна ли тема феминизма сейчас в искусстве и обществе? Еще как! Отражается ли это на программе «Любимовки» в этом году? Более чем! Гендерное соотношение в программе такое, что из двадцати семи участников и участниц только шестеро мужчины. Это не значит, что мужчины менее талантливы, просто в этом году женщинам есть о чем писать.

«Любимовка» появилась 30 лет назад…

Как реакция на кризисное существование нового слова в театре и прошла долгий путь, доказывая, что современная пьеса имеет право быть. За 30 лет линия фронта менялась. В какой-то момент конфликт, дающий пламя жизни явлению, можно было описать как «все современное против всего несовременного». Но ведь по-другому быть и не должно. Если пьеса не о современности и не написана современным языком, то она автоматически становится продуктом постмодернизма вне зависимости от того, хотел этого или не хотел автор.

Сегодня современность ставит вопросы перед фестивалем и конкурсом онтологические — быть или не быть? Нужна ли пьеса как ready made театру или современный театр более не заинтересован в выполнении «инструкций для актеров и списка смыслов для зрителей»? Конечно, единственного ответа на этот вопрос не существует. Театр разный, ему нужны разные тексты и, соответственно, разные поводы для создания театрального события.

Дальнейшие планы…

Жить. Это седьмой год работы нынешней команды фестиваля, предыдущие кураторы и арт-директоры на этом этапе давали дорогу молодым. Что-то подобное будем делать и мы. Фестиваль, как и страна, должен меняться, и для этого его должны делать новые руки, кровь в жилах которых бьется в ритме современности. Но об этом поговорим после того, как 30-й, юбилейный фестиваль закончится.

Фестиваль молодой драматургии «Любимовка» в этом году состоится в юбилейный, 30-й раз. Читки пьес будут проходить с 31 августа по 7 сентября в пространстве «8/3» по адресу ул. Казакова, 8, стр. 3.

Фото: из личного архива Михаила Дурненкова