О холодной зиме 1978-го, когда в городе лопались трубы, платных парковках и автомобилистах, которых в Москве зря притесняют, и своем концерте в Зеленом театре ВДНХ.
Я родился…
В Харькове — он был очень свой, очень теплый, уютный, зеленый, хорошо одетый и питающийся; так, у папы пророс забор в чернозем, на нем появились ветки, где завязались яблоки, которые я никогда не мог доесть, ведь они были огромные. Дело в том, что хоть мы и жили практически в центре, но это был частный дом. А в зеленой траве я ловил ящерок — мы жили недалеко от зоопарка.
Мой Харьков — с великолепной музыкальной школой, с прекрасными театрами (кстати, на русском языке); Пушкинский был один из лучших. Великолепная филармония, прекрасный оперный театр. Харьков — это государство в государстве. И в плане науки, и в плане промышленности, и в плане культуры.
Конечно, он был не такой чистый, как когда в последний раз я его видел, по-моему, году в… Я даже не помню, было это до Майдана или после. Но тогда Харьков похорошел — появилось много очень вкусных ресторанчиков, кафе…
Как я оказался в Москве…
Что называется, не было бы счастья, да несчастье помогло. В Харькове, несмотря на то что это был, на мой взгляд, абсолютно русский город, в советские времена лютовал антисемитизм. Я наблюдал его в основном либо у украинизированных русских, либо у обрусевших украинцев, которые говорили на суржике. Тем у меня в пятой графе было написано «еврей». И она несколько раз сыграла важную роль в моей жизни, в том числе и когда я после спецшколы хотел поступать сначала в Харьковский институт искусства, при котором была консерватория. Но там мне негласно и не письменно объяснили, что зря я буду туда поступать, что никто меня там не ждет, несмотря на все мои лауреатства и достоинства.
Тогда моя учительница взяла и купила нам с мамой билеты, и все втроем мы поехали в Москву. Там я поступал в Гнесинку, вернее, не совсем в Гнесинку, а именно к Евгению Яковлевичу Либерману. Моя харьковская учительница Елена Владимировна сказала, что я буду учиться только у него — это тот, кто мне нужен. Так я приехал в Москву в 1978 году.
Москва меня встретила чудовищной зимой. По-моему, температура доходила до минус 49, и в городе полопались все трубы.
Мои любимые районы…
В Москве у меня всегда любимым районом был центр — тихие переулочки. Я много гулял в переулках, которые отходят от Арбата. Центральный дом литераторов, вся Никитская, театр Маяковского, консерваторские закуточки, Брюсов переулок — это все мои любимые места, и они остаются моими любимыми до сих пор, потому что я там и работаю, и фактически живу, живя при этом в Переделкино.
Моя основная деятельность связана с консерваторией, ЦМШ. Сейчас она еще связана и с Институтом современного искусства (это бывшая Горбушка, Филевский парк), так что это тоже любимые места.
Моя джазовая Москва началась с бывшего ДК медиков, который был прямо на Никитских Воротах, напротив ТАСС. Там была тогдашняя джазовая тусовка. И вот там начиналась моя джазовая карьера… Продолжалась она на Ордынке, потому что на Ордынке было джазовое отделение училища Гнесиных. И там же, на Ордынке, я познакомился с одним из моих двух наставников — Михаилом Ясаковым, великолепным джазовым знатоком. Там же я встретился и с одним из моих нынешних коллег и партнеров Валерием Гроховским.
Нелюбимые районы…
Когда я только приехал в Москву, мама мне сняла угол в Чертаново на улице Газопровод — очень поэтическое, видите ли, название — у многодетной семьи, жившей в четырехкомнатной квартире. И, как все мальчики, я познакомился с местными дворовыми компаниями. Один из персонажей, как выяснилось позже, оказался со справкой, что он ненормальный… Однажды внезапно он стал преследовать меня с ножом. Одно из моих неприятнейших воспоминаний: Чертаново, ночь, улица Газопровод и преследующий меня с ножом огромный парень со справкой.
Что бы я изменил в Москве…
Я бы облегчил бремя парковок. Поставил бы под жесточайший контроль штрафстоянки и бизнес с эвакуаторами. Потому что, на мой взгляд, это все очень сильно смахивает на коррупционные схемы.
Тем не менее Москва стала для меня комфортным городом, потому что мне есть с чем сравнивать. Я знаю Москву семидесятых, я знаю Москву восьмидесятых, я знаю Москву девяностых, жуткую совершенно, и я знаю Москву двухтысячных, которая начала меняться просто на глазах. И я поездил по миру, как вы знаете, мягко говоря, немало. Так что я думаю, что сейчас Москва — один из самых комфортных для жизни городов.
Конечно, она не без недостатков. И среди этих недостатков, на мой взгляд, ненормальные цены и постоянно ухудшающиеся условия для автомобилистов. А я автомобилист, и не очень понимаю, почему так?! Я не понимаю, почему делается так с плиткой, чтобы машинам оставалось меньше места. Это неправильно. При этом мы кричим про то, что нам нужен автомобильный рынок и внутренний оборот денег. Одно с другим, знаете ли, не сходится сильно. Всех хотят пересадить на общественный транспорт. И что будет тогда с российской автомобильной промышленностью? Интересно, кто бы это объяснил…
Но я люблю Москву. Живя здесь с 1978 года, я считаю себя москвичом. Моя дочь — коренная москвичка, моя жена — коренная москвичка. И я думаю, что вряд ли мне было бы настолько удобно и комфортно где-нибудь еще.
Чем москвичи отличаются от жителей других городов…
Ух ты, какой вопрос! Вы что, думаете, я психолог? Я музыкант.
О концерте «Игры в джаз» в Зеленом театре ВДНХ…
Всегда любил чудесный парк ВДНХ в Москве, где сохранилась даже советская эстрада — Зеленый театр. На ней-то я и отмечу свои 65 лет концертом 27 июня. Что же ждать нашему зрителю?.. Прекрасный оркестр — мы уже репетировали с ним. Классный джаз с хорошими солистами. Сюрпризы. И, вообще говоря, ждать меня, который будет во всех ипостасях — и в плане оркестрового пианиста, который играет концерт для фортепьяно, с другой стороны, будет чисто джазовая программа. В общем, не просто скучно не будет — мы старательно готовим великолепный концерт. Думаю, все будет замечательно — уж мы постараемся.
Фото: из личного архива Даниила Крамера