О панк-Москве, о путешествиях орденоносцев Золотой Печени и о грядущей гранд-премьере нового альбома о кыштымском карлике Алешеньке.
В Москву приехал…
В 16 лет из города Узловая. Сначала учился в мясо-молочном институте, потом бросил, ушел на стройки коммунизма и в армию, потом вернулся, поступил в Литинститут и весело учился литературному мастерству.
Рок-н-ролл появился…
Где-то в Литинституте, где я сначала подружился с поэтом Алексеем Дидуровым, который начиная с года 1982-го через рок-кабаре «Кардиограмма» очно и заочно начал знакомить меня со звездами тогдашнего рок-андерграунда. Наверное, я одним из первых видел на сцене Гребенщикова и Майка Науменко. Потом я подружился со скрипачом Сергеем Рыженко, через него — с Женей Хавтаном и группой «Браво». Но в те времена я еще не очень помышлял о рок-н-ролльной карьере. Все это случилось позже.
Когда окончил Литинститут, то познакомился с только что поступившим туда поэтом Константэном Григорьевым. На его институтские каникулы мы поехали к нему на родину в Казахстан, в город Балхаш. Там первые наши пробы в самодеятельном пении и случились. Потом приехали выступать на Арбат и имели некоторый успех там. И пошло-поехало.
Панковская Москва…
Сначала это были фестивали московской рок-лаборатории, но она почила вместе с Советским Союзом и комсомолом. «Титаник», «Пилот», «Манхэттен» — середина 1990-х.
На излете советского времени был клуб «Секстон», который не теперешний, а около Аэропорта в общажном районе типа гетто. Это был самый яркий на те времена рок-клуб: оттуда поднималось движение «Ночные волки» — и Сукачева там видел, и Кинчева, и Крупнова. Кого только не перевидал! Все ребята модные, подтянутые, богатые, с импортными сигаретами, а я нищеброд и алкоголик. Очень меня удивляло их умение заколачивать: я думал, рок-н-ролл для души, оказалось — не только.
Помню, приглашал Гарика Сукачева на пару полупоэтических-полурок-н-ролльных вечеринок, которые сам устраивал в общаге Литинститута. Недавно с ним вспоминали об этих эпизодах: помнится, в те времена была группа «Чук и Гек скиффл-бенд». Они ни к какой тусовке не принадлежали, но очень ярко выступали в обозначенном ими жанре скиффл: стиральные доски, струны на швабрах — было здорово. Оказывается, Гарик до сих пор это помнит. За остатками панк-города сегодня не ко мне. Я давно этим перестрадал и переболел. Если панк-жизнь тебя не вырубила до 25 и 27 лет, то ты превращаешься в охламона и бомжа, по крайней мере внешне. Даже если ты владелец коммуналки или квартиры в Бутово или в Столешникове, то все равно, если ты панк, то живешь как бомж. По Черчиллю — применимо к революционерам и панкам. Надо перебеситься и идти куда-то дальше.
Быт…
Благоустройства в 1990-е было мало. Я со всей страной боролся за выживание и кусок хлеба. Поскольку особо жить было негде, то и мотался по каким-то друзьям и съемным углам.
Где пили? Когда не было редких рок-н-ролльных заведений типа «Отрыжки» в Отрадном и «Секстона», то пили просто с друзьями: пузырь в гостях, на лавочках, в общагах — как обычно.
«Была огромная жажда жизни, а ему казалось, что хочется выпить» — Чехов: была еще и жажда знаний — Литературный институт в этом плане давал в восьмидесятые годы очень много. Правда, у нас было очень много товарищей, которые считали себя самородками и ни хрена не учились, но я в Литинститут поступал, чтобы получить образование и не изобретать велосипед.
Литинститут был организован по принципу литературных семинаров раз в неделю и чуть облегченная программа филологического факультета в остальные дни. Литературные семинары примерно то же самое, что и провинциальные литобъединения. Если поэтическое отделение, то поэт читает стихи, его рукопись обсуждают студенты, то бишь семинаристы, вердикт выносит преподаватель — руководитель семинара. Следующую и следующую. На других отделениях — прозы, драмы, эссеистики, художественного перевода — обсуждаются произведения другого жанра. А так все вместе ходят на лекции — кто хочет ходить.
Фриков не было — только меня можно было считать панком. Я выделялся на фоне всего города — не то что в Литинституте, который мизерный — 250 человек обучалось на всем дневном отделении; кто-то пыльный, кто-то модненький, всякие были. В те времена, в 1983–1985-м, я уже был конкретным панком: в леопардовых штанах, с клипсами и сережками в ушах — на всей Тверской был таким один.
Первая серьезная заграница…
Случилась еще в Литинституте, в 1986 году: мы поехали делегацией в ГДР, где в социалистические времена тоже был литературный институт в городе Лейпциге. Не то чтобы потрясло, но было по-другому — интересно, что это за страна — Германия и почему так много народу стоит в мясные-колбасные магазины: оказалось, западные родственники приезжают в гости и скупают по дешевке гэдээровскую колбасу. Колбасные прилавки потрясные!
В сегодняшней Москве…
Да ничего бы мне не хотелось менять. Меня динамика развития Москвы вполне устраивает — я же не старый москвич, а понаехавший. Три года назад я переехал из центра, с трех вокзалов — переселился за Красногорск, в Опалиху. И совсем забыл про машину — езжу на МЦД, мне нравится. Сажусь в вагончик и произношу свою панк-молитву в честь Собянина и властей: какие хорошие ребята, спасибо вам!
Променял центр на спальник, потому что…
Когда был молод, побольше гастролей, то было удобно — ребята приезжали ко мне во двор, бросали свои машины, и мы бежали на Казанский-Ленинградский. С какого-то времени этого стало поменьше, да и перестал нравиться вокзальный воздух, вот и переселился подальше от города.
Не скучно ли? Мне не скучно было бы и в тайге, даже без интернета. Последнее время, как и все мы, я стал интернет-зависимым: когда приезжаю на дальнюю дачу в Тульскую область, то сознательно уворачиваюсь от интернета, хотя уже и в деревне провайдеров сколько хочешь! Но я стараюсь жить без всего этого, честной сельско-поместно-дачной жизнью. Я же понимаю, что в мозгах и так полно мусора: надо, чтобы свежий ветер его периодически выдувал. А жить без него я не могу, все-таки мое время, мои герои, люди, которые вокруг меня, — все в интернете. Я их люблю, сострадаю им, пишу о них.
Районы…
Красносельский, Басманный — район Елоховки любимый давно и навсегда: еще когда здесь не жил, влюбился в него — Старая и Новая Басманные были достаточно тихими улицами с дореволюционными стародавними усадьбами и теми, которые были построены нуворишами в 1900-е годы. Все еще оставалось в почти первозданном виде — покрытое патиной времени.
Нравится мне ходить здесь: и мимо Елоховки, и мимо дома Василия Пушкина — дяди нашего классика, и мимо еще одного очень интересного здания, усадьбы Стахеева — в советское время там был Дом пионеров-железнодорожников, в 1990-е — какие-то банки, а что сейчас — не знаю. На фасаде и в саду на фонтане стоят скульптуры в стиле сецессион — утонченные девушки из мельхиора. Очень люблю атмосферу этих мест.
Естественно, не люблю большинство спальников. Моя семья живет в Южном Бутово: Южное мне очень нравится, а Северное — это какое-то страшное гетто, где очень тесно стоят дома — многоэтажка лепится к многоэтажке, не оставляя воздуха. Южное Бутово же строили с умом: и пруды, и зелень, и инфраструктура — поразительное отличие.
Москвич — это…
Ух!.. Человек, который живет в Москве, любит этот город, помнит, какой он был, и нынешний старается сделать лучше.
Путешествия…
В последнее время нигде за границей не был. Ковидное время угасило. Но, как многие-многие, активировал личный и общественный внутренний туризм: год назад мы с товарищами из группы «Бахыт-Компот» затеяли туры под названием «Золотая Печень». Садимся в автобус, едем по нескольким городам — не только музыканты, но и все, кто пожелает, человек двадцать-тридцать пять. Первый тур по маршруту Вологда — Рыбинск — Ярославль — Кострома прошел успешно. И мы эту традицию продолжили: куда только не съездили таким макаром — и в Псковщину-Новгородчину, на прошлые майские — по курортам Краснодарского края, далее был Крым, летом — совместный тур с известным путешественником Баландинским — они ехали на ретроавтобусе до Магадана, часть маршрута мы разделили с ними — доехали до Самары, где нас ждала, но не дождалась Валентина Терешкова, потому что в Ульяновске ребятам порезали колеса. Хоть нас Терешкова не увидела, и мы ее тоже, зато был теплый прием в самарском Доме космонавтики, концерт был тоже неплохой.
Колесим-колесим… В ближайшее время у нас в планах маршрут Владимир — Ковров — Нижний Новгород. Небольшой тур в районе женского дня, 6–8 марта. Всех желающих зовем ехать с нами. У нас уже есть ветераны этого движения, которое мы переименовали в Орден Золотой Печени, соответственно я — Великий Магистр Ордена, а раньше был Великим Магистром Ордена куртуазных маньеристов.
Как готовиться к алко-басу? Никак. Люди-то взрослые, каждый пьет в свою меру. И, как правило, с нами путешествует друг — ветеран туров, нарколог из Подольска Алексей — любимый всеми человек. Смерть не страшна!
Новый альбом «Алешенька живой!»…
Приняли здорово. Мы сейчас выкладываем ролики разной степени богатства и трэшовости.
Неожиданно было видеть успех заглавного трека. Когда мы смонтировали ролик на основе своих краснодарских и приморских приключений, один из наших ветеранов, доктор из Анапы по фамилии Кропотин, сделал каляки-маляки — рисовальную графику, которая оживила все наши съемки с мобилы — получился отличный клип про кыштымского карлика Алешеньку, который хранит нашу планету от всех тягот и невзгод. С одной стороны, джаст фор фан, с другой — как не поверить, что Россия управляется Богом. Те, кто не верит в Бога, а таких среди молодежи много, пусть верят хоть во что-то — в карлика Алешу.
Почему мы вдруг вспомнили про Алешеньку? Он обнаружился в начале 2000-х. Общественность была взбудоражена. Потом наступила информационная эра — время соцсетей, и он ушел из новостного поля. Мы решили возродить память о нем.
Презентация альбома в «ГлавClub» 24 февраля…
Будет угарный рок-концерт. Делая первые шаги в «ГлавКлубе», мы шли на поводу у гостевого списка: не соберем большое пространство — надо разных звезд позвать. Кто с нами только не выступал: и Вадим Казаченко, и Сергей Мазаев, и совершенно замечательный саксофонист брат Егора Летова Сергей — мощная была палитра. Сейчас обходимся своими силами. В этот раз пригласили прекрасных трубачей для песен «А птица пела» и «Лесбияна-латина» — без них было никак, но они не именитые, а отличные музыканты, как и мы все.
Всем панкам Москвы желаю…
Холить и лелеять свою печень — беречь ее и делать золотой! И во взрослом возрасте, будучи людьми, твердо стоящими на земле, не терять панковского задора!
Фото: Сергей Семкин (Semas)