О магии кодов от домофона, любимой картине Руссо, московских бульварах и о своем загадочном псевдониме.

Я родилась…

В ближнем Подмосковье. Это было особенное чувство — казалось, что вся жизнь происходит в Москве, там люди учатся, работают, развлекаются, а родной город ощущался как временное пристанище. Притом многие там действительно живут свою настоящую жизнь, но мне не удавалось.

Сейчас живу…

Из Москвы я однажды уехала, влюбившись в Тель-Авив. А до этого жила на «Щукинской», это был прелестный и тихий район с пятиэтажками. Вроде бы уехала и забыла, но до сих пор использую код от тамошнего подъезда в качестве пароля. Некоторые места сохраняют себя странным образом.

Люблю гулять…

Пока жила на «Щуке», самым естественным местом прогулки была Тверская, все-таки ехать по прямой. Доезжаешь до «Пушки», поднимаешься к Кремлю…  В Александровском саду раньше можно было сидеть прямо под стеной на травке. Теперь, кажется, не получится. А потом либо через Китай-город на Маросейку, либо через реку до «Третьяковской».

Любимый район…

Пожалуй, район Арбата. Однажды я там насмерть влюбилась и прожила маленькую жизнь, о которой потом написала книжку — она называется «Рассеянная жизнь». А сейчас мне просто нравится ходить через Гоголевский бульвар в Пушкинский музей. Там висит моя любимая картина, которую я регулярно навещаю — «Нападение ягуара на лошадь» Анри Руссо.

Нелюбимый район…

 Даже не знаю, как все это называется, но некоторые новые районы с высотками меня пугают. Слишком много пространства. Слишком далеко от центра, где я чувствую жизнь.

О ресторанах и барах…

Раньше был Uilliam’s на Патриках, теперь он закончился. Хороший добрый бар «Петров и Васечка» на Цветном, у них всегда вкусно. Когда хочется настоящего разнузданного кутежа, я иду в «Бруснику» где угодно — но чаще в Большом Кисловском переулке — и покупаю кусок торта «Графские развалины».

Давно мечтаю съездить, но никак не получается…

Может быть, Воробьевы горы. У меня о них есть какие-то совсем смутные воспоминания, которые стоило бы обновить.

Меня можно встретить кроме дома и работы…

Если не на Арбате, то на Чистых и вообще на бульварах. На концертах Леонида Федорова, которые я стараюсь не пропускать, когда мы совпадаем в Москве. У моего парикмахера, к которому я возвращаюсь минимум дважды в год, где бы я ни жила.

Мое отношение к Москве никак не изменилось…

Я ее всегда любила. У меня нет никаких претензий к этому городу, к его ценам, порядку на улицах, жителям и архитектуре. Все, что в этом городе не так, Москва однажды переживет, как уже не раз переживала.

Москвичи отличаются от жителей других городов…

Европейская публика в целом везде похожа, и московская не особенно отличается — хорошо одета, вежлива и спокойна. Москвичи, пожалуй, быстро ходят. Но любая попытка обобщить тринадцатимиллионное население бессмысленна.

В Москве лучше, чем в Нью-Йорке, Лондоне, Париже или Берлине…

Наверное, метро. Я люблю кататься в метро со всем пылом провинциальной девочки. С тех пор как научилась сходить с эскалатора не спотыкаясь, так и люблю, даже несмотря на неприятную навигацию последних лет. Ну и ник Марта Кетро — это же «карта метро»…  как бы намекает.

Мне не нравится Москва…

Только тем, что меня в ней обычно нет. В идеальной Москве я должна жить в какой-нибудь старой квартирке в центре или хотя бы в районе Октябрьского Поля.

Если не Москва, то…

Тель-Авив или Флоренция. На меньшее я не готова.

О планах и проектах…

Пока что в Москве ничего не планирую, но вся жизнь идет в телеграм-канале. А новая книга «Если забуду тебя, Тель-Авив» вышла полтора года назад.

Фото: из личного архива Марты Кетро