О своем «месторождении», о самых колоритных городских сумасшедших, которые водятся на Покровке, и о том, что 30–40 лет назад москвичи были более самобытными.

Я родился…

В Лялином переулке. Жили в коммунальной квартире, в одной из наших двух комнат когда-то родилась моя мама Евгения Вишневская. Покровка для меня — родной район, «месторождение». Позже я переехал в отдельную квартиру на проспект Мира, где прожил большую часть жизни. Сейчас живу в Северном округе столицы, неподалеку от центра.

На Покровке были самые колоритные городские сумасшедшие: один ходил со свистком и жезлом и пытался регулировать движение, другой, бывший железнодорожник, имитировал паровоз — вращал руками и издавал гудок. Однажды он забуксовал на трамвайных путях, где ездила «Аннушка», и к нему, перекрывшему движение, долго никто не решался приблизиться.

Недалеко от Лялина переулка в одном из домов располагалась редакция «Морского» журнала, ее охраняли настоящие моряки в бескозырках. Однажды нас с другом окрикнул часовой морячок и попросил купить мороженое, бросив нам 22 копейки на «Ленинградское» эскимо. И мы, мальчишки, побежали выполнять задание, радуясь тому, что оправдаем такое доверие…

Люблю гулять…

В центре, в местах моего детства, в районе Покровки, на Чистых прудах. Милютинский сад, Лялина площадь, Яузские Ворота — эти места для меня много значат. С дочерью Владой у нас сложились новые маршруты. Например, «Авиапарк», где она занимается танцами.

К Москве я не просто привязан, а малодушно привязан. Где бы я ни оказывался, а я много поездил по миру, через три-четыре дня меня начинает тянуть домой к моим уже нечастым прогулкам, бумагам и ко всем московским делам. И это не зависит от времени года, хотя я явный летопоклонник и особенно люблю Москву в летние выходные, когда в городе меньше народа. Она обладает для меня особым очарованием.

О ресторанах…

Есть любимый клуб «Петрович» на Мясницкой улице. С женой мы любим открывать новые места, но в то же время попадаются рестораны, где можно быть два раза: первый и последний. В Москве сильно выросла креативная ресторанная культура: пример тому — «Черная кошка» на Таганке, где все выполнено в стиле фильма «Место встречи изменить нельзя». Мне нравится творческий дух московских рестораторов, и я сочувствую сложностям, с которыми они столкнулись в пандемию.

Место, куда хочу доехать…

Никак не доберусь до парка «Зарядье». Это в моих летних планах. У меня очень много связано с концертным залом «Россия», который раньше там находился. На его сцене я дебютировал и выступал. Когда-то мы с моим другом и учителем, большим поэтом Алексеем Дидуровым, собирались посетить подземный рыцарский город в районе Китай-города. Он знал, как туда попасть, не будучи диггером. Но этого, увы, так и не случилось (Алексей Дидуров умер от инфаркта в 2006 году. — «Москвич Mag»).

Конечно, в столице еще есть места, куда я пока не успел доехать, но в Новую Москву меня, честно говоря, не тянет…

Отличие москвичей от жителей других городов…

Есть соблазн приписать им особые качества. Думаю, что лет тридцать-сорок назад москвичи были более самобытными. Я не против гостей столицы, но старомосквичей с московским выговором и московской ментальностью становится, понятное дело, все меньше и меньше.

В Питере больше рафинированности, отзывчивости и эмпатии, но если москвичей будут называть снобами, я встану на их защиту и буду одним из них.

В Москве лучше, чем в других столицах…

Как человек, родившийся здесь и очень привязанный к столице, я всегда за Москву. Мне вспоминаются слова Пушкина: «Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног — но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство».

Если не Москва, то…

Мне трудно это представить, но, возможно, я смог бы жить в Тель-Авиве, к чему судьба располагала. Поздно что-то менять, да и не хочется.

Нравится и не нравится в Москве…

Как московский водитель, должен признать, что парковочная субкультура не очень человечна. Некоторые зоны остаются платными в воскресенье (о чем не все знают), что нацелено на монетизацию и изъятие денег у населения. Надеюсь, это исправится.

Помню, в нулевые, еще до всех нынешних парковочных реалий, у меня эвакуировали машину от книжного магазина «Москва» (что характерно), куда я зашел «проведать» свою книгу. У меня даже были такие стихи: «Тот понял смысл и горечь бытия, / Тот зрел по жизни в статусе мужчины, / Кто пережил на Родине, как я, одну эвакуацию машины». Больше такого со мной, тьфу-тьфу, не случалось. Говорят, сейчас эвакуированную машину искать стало проще.

Теперь о хорошем. Стоит признать благо по имени МФЦ.

Хотелось бы, чтобы было больше удобств для людей с ограниченными возможностями — тенденция есть, но ее надо всячески развивать.

Что касается украшательства города, мне далеко не все по вкусу. (Многоточие.) Но тем не менее если кому-то это нравится, то ок.

В последнее время…

Я выступал не только как поэт: я проводил свой практикум «Ноу-хаус» по оптимизации и дебанализации ежедневного общения. При этом я никакой не тренер и коуч, я остаюсь поэтом Вишневским, влюбленным в русский язык, и с удовольствием всем этим занимаюсь. Когда вернется нормальная жизнь, во что я обязан верить, непременно возобновлю практикум. Есть еще проект «Ненапрасные слова» на телеканале «Сарафан» — это про мои лайфхаки общения.

Моя книга «Все больше людей нашу тайну хранит» — это цитатник для мужчин и женщин на все случаи жизни. Уверен, она пригодится кому-то из вас.

Еще я продолжаю сниматься в кино, так сказать, освоил вторую профессию. Снялся в 27 фильмах, например в сериале «Москва. Три вокзала» исполнил роль поэта Яблокова.

Москва пронизывает всю мою жизнь. И это я придумал про себя: «москвазависимость».

Фото: Илья Золкин