О прогулках по Фрунзенской набережной, исчезновении публичных слушаний, хуснульниках, борьбе с точечной застройкой и разнице между жителями центра и восточных окраин.

Я родился…

В Москве. Первые три года жил в Большом Сухаревском переулке, куда еще мой прадед вселился до большевистского переворота — в 1910 году. Кстати, непосредственно родился я в роддоме на 3-й Мещанской улице, в котором, если мне не изменяет память, на свет появился Владимир Высоцкий.

Сейчас живу…

В Хамовниках. Уже больше 20 лет.

Люблю гулять…

Особо гулять не люблю, но если уж приходится, то в Хамовниках. Прогуливаюсь там по Фрунзенской набережной.

Любимый район…

Какого-то одного района у меня нет. Я предпочитаю исторический центр Москвы, хотя он становится с каждым годом все менее привлекательным. Архитектурные памятники прошлого, к сожалению, исчезают с невообразимой скоростью.

Нелюбимый район…

Прямо чтобы нелюбимый? Нет, такого точно нет. Хотя мне, конечно, не нравятся окраины с каменными джунглями. Меньше всего я люблю районы с застройкой последних лет — это же просто, извините, уродство какое-то. Вся эта «модная» архитектура портит внешний облик Москвы.

В свое время я употребил термин «хуснульник». Знаете почему? Именно при Марате Хуснуллине начали строить вот эти чудовищные небоскребы, которые совершенно не вписывались в московский стиль. Я был категорически против этой идеи. Сейчас моя позиция не изменилась.

Любимые рестораны и бары…

Когда у меня бывают какие-то рабочие встречи, хожу в «Шоколадницу».

Место, куда давно мечтаю съездить, но никак не получается…

В Музеи Московского Кремля. Бывал там очень много лет назад, чуть ли не в детстве. Хотелось бы снова сходить в Оружейную и Грановитую палаты, чтобы освежить воспоминания. Никак, правда, ноги не доходят.

Москвичи отличаются от жителей других городов…

В постановке этого тезиса уже ошибка. Москвичи очень разные. Вот я, например, живу в Хамовниках, и москвичи там точно отличаются от москвичей на окраинах города. У нас люди более спокойные, культурные. Жители какого-нибудь Останкино или Алексеевского района в свою очередь точно отличаются от жителей северо-запада. Думаю, есть какие-то неуловимые социокультурные различия.

У некоторых жителей Москвы сильно развито чувство гражданского самосознания. У некоторых — совсем наоборот. Я довольно долго борюсь с точечной застройкой и могу сказать, что есть районы, где небольшая группа людей сопротивляется, а остальным, в общем, наплевать. Но есть места, где у большинства жителей развито чувство внутренней солидарности и они бьются с властью до конца.

Сейчас вроде бы в Москве нет пролетарских районов, но, как мне кажется, до сих пор москвичи в уже бывших рабочих округах гораздо меньше следят за политикой и увлекаются активизмом, чем в том же центре. По моим наблюдениям, вот это совершенно вредное разделение, зародившееся еще в советские времена, осталось. Оно будто бы существует на уровне этоса. Гражданский этос в большей степени проявляется в старой Москве, в меньшей — на окраинах востока.

Так что на вопрос, чем москвичи отличаются от жителей других городов России, ответить невозможно. Жители юго-востока столицы больше похожи на россиян из малых городов. В то же время тех, кто живет в центре, можно легко сравнить с петербуржцами, новосибирцами или екатеринбуржцами.

В Москве лучше, чем в Нью-Йорке, Лондоне, Париже или Берлине…

Общие условия сильно отличаются. В Нью-Йорке больше прав и свобод, и люди там ими пользуются примерно так же, как дышат воздухом. В Москве совсем все по-другому. Сравнивать западные столицы с нашей в этом смысле просто невозможно. Свободы в России вообще меньше, чем во всех перечисленных городах, разве что в Пекине все еще хуже. (Смеется.)

Скажу так: в городах демократических стран есть политическая конкуренция и отсутствует концентрированная пропаганда. Поэтому общество в Лондоне или Париже существенно отличается от московского. Люди иначе ощущают себя в городском пространстве, так как у них нет страха.

Еще одно отличие Москвы от зарубежных столиц — курьеры с моторами на тротуарах. Эту сферу наши власти не регулируют вообще. Нужна система отслеживания нарушений по аналогии с автотранспортом, но ничего подобного в городе нет и не было. На Западе уже давно есть правила использования пешеходных зон. Никакие мопеды мимо людей не слоняются.

В Москве за последние десять лет изменилось…

Стало гораздо лучше с общественным транспортом. Метро теперь выглядит вполне себе современно, в особенности МЦК. Появились диаметры. При этом, как мне кажется, в автомобильной сфере власти не сделали ничего, чтобы москвичам стало комфортнее. Кольцевая структура транспортного движения тупиковая с точки зрения развития. Никакие новые проекты не приносят улучшений, город буквально стоит в пробках.

Нерациональные решения в системе наземного транспорта на каждом шагу. Возьмите хотя бы постоянные расширения тротуаров за счет сужения проезжей части. Кому это нужно? Гораздо правильнее было бы оборудовать улицы дорожками для средств индивидуальной мобильности, вытесняя туда тех же курьеров и самокатчиков. Вместо этого власти делают нечто невообразимое.

Хочу изменить…

Я в свое время первым в Москве предложил систему велосипедных дорожек. Мне казалось, что велосипеды (тогда самокатчиков еще даже не было) могли бы стать альтернативой наземному транспорту. Но для этого город должен был превратиться в плотную сеть условных велодорожек, в том числе для электросамокатов и мопедов. Мою идею так и не реализовали, хотя московское «Яблоко» ее активно продвигало. Сергею Собянину, видимо, это было мало интересно.

Когда я впервые стал депутатом Мосгордумы, к нам приехали чиновники из Дании. Они были очень удивлены тем, что в городе нет развитой сети велосипедных дорожек. Мои коллеги возражали: «Вы видели, какой у нас снег зимой? Как нам строить велодорожки?!» А датчане отвечали: «Так и у нас тоже снег зимой. Просто его чистить надо». (Смеется.)

К сожалению, я как политик часто сталкиваюсь с огромной несправедливостью…

В частности, с несправедливостью наших законов. Знаете, какой самый вопиющий случай за последнее время приходит мне в голову? Уничтожили публичные слушания. Их отняли у москвичей с легкой подачи федерального законодателя. Жителей столицы сделали бесправными людьми!

Кроме того, местное самоуправление в городе опустилось ниже плинтуса. Даже в Санкт-Петербурге в этом смысле возможностей существенно больше, чем у нас. В результате наша власть практически утратила всякие ориентиры, а москвичи превратились в самых бесправных людей в России! Нет общественных обсуждений, нет диалога с жителями.

В Москве за 21 год работы депутатом и правозащитником я остановил более ста точечных застроек. И произошло это по большей части благодаря публичным слушаниям. Люди должны высказывать свое мнение, говорить с чиновниками и застройщиками. Когда этого нет, очень тяжело бороться. Практически невозможно. Между властью и населением должна существовать обратная связь по совершенно различным общественным вопросам. Иначе о развитии города можно забыть.

Фото: Карина Градусова