О знаменитом когнитивном искажении — делении на москвичей и ленинградцев, о том, что не считает свои 10 лет в Москве переездом, а также о том, как искусственный интеллект изменит мир.

Я родился и вырос…

В Ленинграде. До 6 лет жил в Московском районе, а потом в Выборгском.

Нас всех учили, что мы живем в самом красивом городе в мире. С детства я посещал все достопримечательности, музеи, консерваторию, театры, все наши пригороды — Павловск, Пушкин, Царское Село. Мы были городом трех революций: у нас был крейсер «Аврора», памятники нашим героям. Всегда было понятно, что нам очень крупно повезло, что мы живем в таком замечательном городе. Быть ленинградцем всегда было определенной ответственностью: ленинградские дети должны быть самыми примерными детьми на свете — так по крайней мере нам рассказывали, а мы в это свято верили и соответствовали поставленной партией и правительством задаче.

Мой московский эпизод…

Затянулся на 10 лет. При этом я никогда не рассматривал это как переезд: в пятницу вечером я всегда улетал на выходные к себе домой, в Петербург, а в понедельник с утра возвращался на работу в Москву — и так прожил большую часть из этих 10 лет. Преимущественно в Москве, но при этом в Петербурге.

Достаточно давно появилась возможность жить и работать в Петербурге — и я моментально это воплотил.

Меня можно спросить про отношение к Москве…

Но я не буду его придумывать — у меня нет никакого специфического отношения к Москве в отличие от родного города, который я люблю и — хочешь не хочешь — буду любой город с ним сравнивать. Москва для меня город, в котором я просто много работаю. А работа не самое приятное времяпрепровождение. Если у вас есть город, в который вы ездите работать, то это понятно. Куда ни посмотри, нет в Москве угла, где бы я с кем-нибудь не встречался, не проводил совещание или не решал вопрос. Для меня весь этот город — много-много разной работы. Петербург изначально мой город, в нем есть и друзья, и отдых, и работа. Это не значит, что у меня нет друзей в Москве, но в первую очередь этот город для меня — большое количество разных рабочих моментов.

Сравнивая Москву и Петербург…

Город совсем другой, с Питером его сравнивать неправильно — он обрел совершенно удивительную возможность интегрировать в себя разные стили, подходы, эстетику и так далее, Петербург в этом смысле более монотонный город, и он этой ноте соответствует. Москва совершенно полифоничная, но это целостно и не вызывает никакого дискомфорта или ощущения неловкости.

Кто такие москвичи…

Москвичи сами определяют, кто москвич, а кто нет. Мне это сложно понять. У меня есть много знакомых, кто является потомственным москвичом, и я никогда не испытывал с ними никакой конкуренции и дискомфорта, связанных с тем, что я потомственный ленинградец, а мои знакомые и друзья — москвичи.

Есть люди, которые очень много прожили в Москве — уже сложно сказать о них другое: в юном возрасте они приехали туда, поступили в вузы, и дальше вся их жизнь развивалась в Москве. Из какого они города? Конечно, их основная жизнь происходит в Москве — они москвичи, но это немножко другое ощущение их Москвы.

Вообще знаменитое когнитивное искажение — взять и сказать: «Есть москвичи. Москвич — это… » — так не бывает, есть самые разные ленинградцы, самые разные москвичи. Таким образом мы плодим стереотипы и заблуждения.

Сейчас меня увлекает тема развития искусственного интеллекта…

Говорить об этом можно до бесконечности. Искусственный интеллект, на самом деле, очень сложная тема: она состоит не только из того, какие технологии сейчас используются, но и из того, какие из них дали лавинообразный рост — так, все ожидали, что в ближайшее время наступит очередная зима искусственного интеллекта, как это уже случалось в развитии. Но выяснилось, что эти генеративные модели, которые на самом деле были предложены достаточно давно (лет пятнадцать назад точно), на лингвистических данных проявили совершенно новые функции. Искусственный интеллект, выучившись на больших массивах текста, научился делать вещи, которые он не должен делать, зная их. Условно говоря, если вы прочитали учебник по математике, не значит, что вы знаете предмет, а оказалось, что он знает. Вы скормили ему книжки и статьи, а он научился программированию — это очень странно. А он научился!..  И массе других вещей, которых его не обучали. По сути дела, это впервые произошло в таких масштабах и свидетельствует о том, что мы столкнулись с совершенно новой реальностью, поведение которой невозможно предсказать: вы учите искусственный интеллект одному, а он делает другое. Как быть с этой реальностью, пока не понятно. Именно поэтому крупные фигуры, которые занимаются технологиями (все знают Маска и Возняка), пишут письма, что надо начать все это регулировать, потому что искусственный интеллект может «уничтожить человечество». Это не те люди, которые будут говорить такие вещи ради красного словца. Я все это писал еще в книге «Четвертая мировая война», которая вышла бог знает сколько лет назад. Все относились к этому с иронией.

Обыватель раньше думал, что человек обладает особенным креативным даром, который настолько неповторим, что искусственный интеллект не может его заменить. Однако ситуация оказалась прямо противоположной: нам сложно научить робота хорошо ходить, а вот писать тексты, рисовать картины, создавать музыку и кино и, что самое драматичное, истолковывать внутренние чувства человека он научился первым делом. Поэтому сейчас мы переживаем своего рода экзистенциальный кризис: мы выяснили, что то, чем мы всегда хвалились — творчество и креативность, — как оказалось, самая противная вещь, которую можно сделать. Выученный на наших материалах искусственный интеллект творит чудеса. Из примеров: искусственный интеллект взял голоса рэперов, написал музыку и текст и спел их голосом, видео набрали 8 млн просмотров за неделю и возглавили хит-парад. Поэтому вторая проблема не только то, что мы не понимаем, как он может развиваться, но и то, что мы проигрываем сражение на поле, на котором считали, что у нас нет конкурентов.

Сейчас нет технических сложностей, чтобы заменить искусственным интеллектом людей креативных профессий и, замечу, даже врачей. Генеративные сети, натренированные на медицинских базах, ставят диагноз с той же достоверностью, что и врач. Понятно, что существуют системы регулирования и никто не пустит искусственный интеллект просто так устанавливать диагнозы, но это не значит, что это не работает. Вероятно, что он будет использоваться как второе мнение. Это не исключает возможности, что будет создан стартап, который выстрелит, и люди будут пользоваться искусственным интеллектом и перестанут ходить к врачам. Уже есть приложение, когда можно навести на высыпание на коже — искусственный интеллект считывает полученные данные и ставит диагноз. Раз — и нет дерматолога. Скоро будет так: плюнете в приставку — и она скажет, как лечиться. Пока мы понимаем, что это возможно технически, но для того, чтобы это случилось, оно должно стать удобным, контролируемым и регулируемым. К этому, как всегда, долгий путь: от колеса до «роллс-ройса» прошла историческая продолжительность событий.

Если мы сейчас смотрим рынок труда в международной сфере СМИ, там радикально снижается количество ставок для авторов, но растет количество редакторов: если материал может подготовить искусственный интеллект, то человек должен оценить, насколько статья соответствует всем требованиям редакции. Нужны люди, которые умеют тренировать искусственный интеллект под решение тех или иных задач. Уже, например, можно загрузить в приложение мультипликационных героев и написать сценарий, а искусственный интеллект построит 3D-модель и снимет мультик. Это сильно изменяет положение вещей. При этом есть формы искусственного интеллекта, где вы можете создать героя: пока это сложно, нужно агрегировать разные искусственные интеллекты, но потенциально нет областей, где бы мы не могли заменить человека — просто это требует технической наладки.

Практически я сам работаю над тем, чтобы создать психотерапевта, который может оказывать психотерапевтическую помощь пользователю. Уже есть много различных стартапов, некоторые очень удачные. Я обучаю искусственный интеллект на своем капитале знаний, опыте и практике. Он не будет мной, но вопрос в том, насколько он будет восприниматься как собеседник — иногда с человеком говоришь, а ощущение, будто ведешь дискуссию со стенкой, поэтому важно, чтобы он мог поддерживать разговор на том уровне, чтобы у человека создавалось впечатление, что он может излагать проблему. Второе: искусственный интеллект должен так выстраивать понимание проблемы обратившегося человека, чтобы он мог сопрягать это с определенным родом знаний, откидывая глупость — пациент же может сказать, что тревога у него из-за сглаза, а искусственный интеллект может в это поверить и лечить его от порчи. И так каждый из шагов предполагает риски. Сделать бота нехитрое дело, а вот сделать что-то, что будет в предлагаемых обстоятельствах, где много переменных, должным образом решать задачи — сложная штука.

Фото: из личного архива Андрея Курпатова