О необходимости благоустройства на Арбате, о чудесном воздействии ремонта туалета на чистоту в Щукинском училище и о своем творческом вечере в театре имени Вахтангова.
Я родился…
9 августа 1955 года в Тульской области, недалеко от Ясной Поляны. Сколько себя помню, всегда мечтал быть актером, хотя родился в семье, не имеющей отношения к искусству.
Москва для меня…
Удивительный город. Еще будучи школьником, приезжал сюда к родственникам. Бывал в Москве и позже, когда уже учился в Тульском политехническом институте по специальности «горный инженер». Этот большой красивый город никогда не вызывал во мне страха и паники. В Москве мне всегда было комфортно. Да, я не знал ее, но стремился узнать: ходил по городу, присматривался к театрам, смотрел спектакли. Меня с неимоверной силой сюда каждый раз тянуло. Думаю, потому что по ощущениям Москва всегда была моим городом.
Когда я учился…
В Щукинском училище, жил с бабушкой на Сиреневом бульваре. Но туда я приезжал только ночевать. Все мои мечты были о работе в театре. При этом представлял себе красивое здание, с историей, с потрясающими люстрами в зрительном зале. Малый театр, МХАТ, Вахтанговский — такими были мои предпочтения. Но если серьезно, знал, что буду работать в любом театре, в который меня примут. И если бы не приняли в Москве, уехал бы туда, куда бы взяли.
О первых зарубежных гастролях…
В 1980-х годах мне было неловко за то, что мы русские: даже выезжая куда-то за границу, не могли себе позволить ни чашки кофе, ни поесть в кафе. Ездили с плитками, чтобы себя прокормить, привозили пакеты с супом. А как только появились возможности, мы перестали жаться. Например, я, впервые увидев Париж во время первых зарубежных гастролей театра, сначала обомлел. Это было как раз в конце 1980-х годов. Михаил Александрович Ульянов, художественный руководитель нашего театра [имени Вахтангова] поехал с нами. Мы привезли в Лимож «Зойкину квартиру». И он тогда сказал нам: «Мы должны сыграть спектакль. Но вы вправе жить во время гастролей так, как хотите. Только сообщите о своих планах, потому что ждать в аэропорту мы никого не будем». И я тогда решил поехать в Париж, хотя в кармане было «три копейки». Приехал в Париж, вышел и не знаю, куда идти и что смотреть. До сих пор помню, как я полгорода исходил ногами. Ведь не было денег не то что переночевать в отеле, даже на еду, не знал языка, поэтому просто ходил и смотрел вокруг.
Знаковые места в Москве…
Бульварное кольцо, особенно Гоголевский и Тверской бульвары. Всегда любил там гулять.
А с 1978 года центр моей жизни — Арбат. Жизнь так интересно повернулась, что после училища меня приняли в театр имени Вахтангова. А спустя десять лет с момента начала работы в театре предложили стать ректором Щукинского училища. И все изменения этого района, переименования улиц и переулков проходили при мне. Улица Вахтангова, которая затем стала Большим Николопесковским переулком. Улица Арбат — тогда еще была вполне оживленной с двусторонним движением, по ней ходил 39-й троллейбус. Потом Арбат закрыли, чтобы сделать пешеходную зону. Делали ее долго, вокруг было много мусора и грязи. Когда же наконец Арбат открыли, он показался мне каким-то необыкновенным. Сейчас, к сожалению, должен сказать, что Арбат переживает не лучшие времена. По сравнению с другими улицами нашего города какое-то жалкое убожество. Его срочно нужно приводить в порядок. Как сегодняшний Арбат можно сравнить, например, с Пятницкой улицей или Большой Дмитровкой?
Об изменениях в Москве…
И все же если в 1980-х годах Москва мне просто нравилась, то сегодняшней Москвой я горжусь. Когда оказываюсь в Столешниковом переулке, на улицах, прилегающих к Кузнецкому Мосту, хочется сказать: «Приезжайте к нам, чтобы увидеть, какой красивой стала Москва!» И я неимоверно рад, что те, кто приезжает, говорят о Москве с восхищением.
Да, конечно, можно ругать, что много понавесили каких-то розовых фонариков, расставили безвкусные арки, чудовищные инсталляции и прочее. Да, наверное, можно было сделать так, чтобы в художественном смысле все выглядело более изящно и выразительно. С другой стороны, у нас в году не так много солнечных дней, а осенью в три-четыре часа дня уже будет темно до утра. Идешь по городу и видишь ярко горящие фонари. Едешь по бульвару и видишь освещенные деревья. Наверно, город можно было украсить лучше, но, безусловно, со светом в городе стало ярче и как-то радостнее. Так что я бы не стал за это «уничтожать».
Недавно шел по Александровскому саду — цветущая сирень, акации. Как же красиво!
Приятно, что многие здания в городе приводятся в порядок, хотя, конечно, еще немало тех, что ждут своей очереди на реставрацию.
Долгое время вокруг станций метро располагались ларьки. Потом их в одночасье убрали. Помню, я тогда сам возмущался жестокости, что людей взяли и тут же лишили рабочих мест. Но когда все привели в порядок, сразу стала заметна архитектурная ценность зданий и станций метро, которых не было видно за этой стихийной торговлей. Был несказанно рад вновь увидеть потрясающую красоту «Кропоткинской» и совсем забытый памятник Грибоедову на «Чистых прудах».
А в каком прекрасном состоянии пребывает сейчас наш театр! И это состояние имеет очень важное значение — это лицо города. К нам в театр приезжают люди со всех уголков страны и из-за границы, они видят, что у нас не разруха, не развалины, нет обшарпанных стен и заплеванного пола. И это важно!
Какое счастье, что в центре перестали строить здания а-ля ресторан «Прага» в начале Арбата, который никак не был вписан в окружающую архитектуру.
Сравнивая Москву с другими мегаполисами…
Когда мне говорят «А за рубежом лучше!», я вспоминаю, как однажды зимой мы оказались в Канаде. Нам рассказывали, что эта страна имеет схожий с Россией климат. И какие же дороги мы там увидели? Такие же, как и у нас, в ямах. Потому что морозы, потому что с климатом просто так не разберешься.
«Как же тогда в других странах?!» — спросите вы. Да, конечно, можно построить автобаны, как в Германии. Но Германия — маленькая страна с другим менталитетом. Так что для того, чтобы ответить на этот вопрос объективно, в других странах нужно долго жить. Приведу простой пример. Приезжаете вы в Рим. Первые несколько дней — сплошное очарование. Но если пожить там подольше, начнешь замечать недостатки: валяющийся мусор, заплеванные углы. Так же, как и у нас.
Мне нравится Нью-Йорк, много раз там бывал. Это высокий город, очень мощный по энергетике. Но Москва помимо своей красоты для меня особенна. Здесь в большей степени ощущаешь историю города.
Москву сжигали, пытались завоевать, все это было, и это мое отечество. Это моя культура, моя речь. Я живу здесь и хочу, чтобы здесь было хорошо.
Честно сказать, я всегда стараюсь настраивать себя на хорошее. Негатива до такой степени много: «вот, положили не такую плитку», или «положили плитку такую, но скользко», или «сколько можно переделывать эту дорогу?!» и «да разве непонятно, что удобно зарабатывать на этом деньги!». Да не думаю я про это! Мои мысли о том, чтобы придумали ту особенную, самую удобную для всех плитку, чтобы зимой с нашими погодными условиями по ней не скользить, чтобы женщинам было удобно ходить на каблуках и чтобы положили ее правильно! И своим студентам я говорю: думайте о чем-то хорошем, потому что мысли материализуются. Ставьте перед собой более духовные цели. Не говорите: я хочу быть артистом, чтобы играть главные роли. Поставьте цель быть хорошим артистом, быть на своем месте.
Поэтому тем, кто считает, что в Москве все делается не так, я бы сказал: а давайте вы предложите, как сделать лучше? Например, у себя в Щукинском училище помимо рассуждений на тему я всегда прошу людей именно об этом — попробуйте сами что-то сделать, а я готов поддержать.
Мне не нравится…
Что когда в Москве открывается новая станция метро, нет не то что восторгов на эту тему, но хотя бы каких-то положительных отзывов от людей, для которых эта станция была спроектирована и построена. Зато если случается какая-то неполадка, то у нас тут же набрасываются со словами: «Они не умеют строить!» или «Это невозможно!». Кто это «они» и что значит «невозможно»? Вот вам простой пример. Мы вместе с проректором Щукинского училища Алексеем Викторовичем Лазаревым, не обладая ни финансовыми, ни административными ресурсами, придумали построить здание в центре Москвы — танцевальный класс для наших студентов за основным корпусом в Большом Николопесковском переулке. Шаг за шагом мы просто шли к этой цели. С самого начала не стали ввязываться в быстрый самострой в формате легкой конструкции рядом. Да, на подготовку документов ушло немало времени. Но мы построили это здание, у нас его приняли, и сейчас мы находимся на этапе ввода его в эксплуатацию.
Если говорить о различиях москвичей и жителей других городов…
То как таковой провинциальности в последнее время в Москве и не встретишь. Вижу это и по моим студентам, и по людям на улицах. Но когда приезжаешь в регионы, слышишь все эти разговоры про деньги, которые есть в Москве, становится грустно. Ведь не факт, что люди, вынужденно уехавшие со своих насиженных мест в Москву, найдут себя здесь. Для того чтобы на тебя тут обратили внимание, нужен какой-то особенный талант. Статус жителя Москвы и ее «завоевателя», того, к чьему мнению прислушаются, — это не одно и то же. Москва слезам не верит. Я очень уважаю, когда ценят место, в котором родились и живут, гордятся делом, которым занимаются, с любовью рассказывают о своем городе, когда не стремятся во что бы то ни стало уехать в Москву за лучшей жизнью.
Раньше ничего нельзя было купить либо приходилось отстаивать жуткие очереди, чтобы хоть что-то достать. Женщины шили себе платья, пальто. Сейчас в любом городе можно одеться на любой вкус и за любые деньги. Особенно если обладаешь этим вкусом. Хотя и вкус при желании можно воспитать и развить. Вижу, как российские города расцветают. В каком состоянии раньше пребывал Тульский кремль? Это же было, простите, отхожее место. Хотя кремль древнейший! Сейчас его и набережные привели в порядок — не хочется уходить!
До 1917 года была маленькая прослойка людей, которая могла жить хорошо. Потом элиту страны буквально извели, чудом кто-то уцелел. И что же получается сейчас? Все эти недовольные — потомки тех, кто уничтожил наши корни, цвет российского общества?
А для того чтобы не мочились мимо унитаза, нужно приучать. Мы в Щукинском училище в какой-то момент просто делали хороший ремонт туалетов. Не поверите: если раньше они были в ужасающем состоянии, то сейчас там все прилично. И это немаловажно!
Об образовании и самообразовании…
Ценности определяет общество. Для того чтобы читали Пушкина, Толстого, Достоевского, их нужно интересно преподавать. Чтобы ученик понял, что такое театр, ему нужно рассказать, показать и привести за руку.
Помню, когда я только окончил восьмой класс, учителя всем нам предложили пойти в поход на Куликово поле. А на следующий год мы поехали в Приокско-Террасный заповедник, где нам показали зубров. Я тогда подумал, какие интересные у нас учителя, не то что мои родители, которые сидят и никуда не сдвигаются. Это сейчас я понимаю, что у всех была своя работа!
Так что для того, чтобы подрастающее поколение слушало Моцарта и Чайковского, ходило на джазовые концерты, нужно заинтересовывать, заряжать. Конечно, для образования не из-под палки нужна очень высокая степень сознательности и осознанности. Нужно заниматься самообразованием, при этом разносторонним: не только ночные клубы и караоке.
О курсах «Мастерство учителя» на базе Театрального института имени Щукина…
Я собрал педагогов по актерскому мастерству, сценической речи, психологии творчества, которые подготовили серию лекций и мастер-классов с одной лишь целью — помочь учителям завладеть вниманием учеников, чтобы успешно донести свои знания. Когда программа была готова, мы утвердили ее в департаменте образования. Столичные педагоги, желающие быть убедительными и интересными своим ученикам, отозвались на наш клич.
Сейчас…
Видя воодушевление учителей, получая отзывы от прошедших курсы, понимаю, что нам нужно продолжать развивать эту инициативу.
Театр имени Вахтангова, в котором я играю уже более тридцати лет, активно готовится к своему столетнему юбилею. Пользуясь случаем, приглашаю к нам на спектакли! А еще в нашем театре есть арт-кафе, в котором 24 июня состоится мой вечер «Дом из стихов». Приходите!
Ну и, конечно, сейчас идет потрясающий Чеховский фестиваль. И мне очень хочется, чтобы театральное движение продолжалось, чтобы мы гордились театром, а театр был для людей и во имя людей — для всех слоев населения. Когда я вижу, что, несмотря на пандемию, в театр идут, это большое счастье!
Фото: из личного архива Евгения Князева