О мечте изучить Москву-реку, любимой Большой Никитской, жизни на Лесной, исчезновении Дома кино и Киноцентра, немотивированной агрессии на дорогах и своем новом фильме «Ветер», который не нравится только циникам за 30.

Я родился…

В Одессе.

Сейчас живу…

В Москве на Лесной, но жить там не хочу. Мечтаю переехать в свой любимый район — на Большую Никитскую, потому что там провел лучшие годы, это моя история. Я имею в виду район ГИТИСа: от института пешком до дома, где меня тогда приютили. Вот это мое любимое место.

Люблю гулять…

Вы знаете, я люблю гулять просто по старой Москве. Мне нужно ощущение, что я в ней нахожусь. Казалось бы, я живу на Лесной — это ведь тоже вроде бы старая Москва. Но она для меня недостаточно старая, чтобы эмоционально согревать. Тем более что с появлением фудмолла «Депо» там стало просто невыносимо.
А мне нравятся места, как в Париже, выходишь из дома — и ты уже в Париже. В Москве тоже есть такие уголки: выйдешь на улицу — и ты в самом сердце города или видишь его из своего окна. Такие места — настоящие, и их, к счастью, немало.

Любимый район…

Большая Никитская, Поварская, переулки между ГИТИСом и высоткой на площади Восстания. Он для меня — целая жизнь. Сначала меня приютила там известная театральная семья, когда я был никому не известным ассистентом режиссера. Потом, в 1990-е, я снимал комнаты в коммуналке в Трубниковском переулке. Позже там же, на Тверском бульваре, был офис моей компании.

Мне нравится, что это — настоящая Москва, несмотря на неудачные реконструкции последних десятилетий. Это место моей молодости, становления и зрелости.

Нелюбимый район…

Выхино. Но мое отношение к нему исключительно эмоциональное и сложное: там я жил в самые бедные годы, когда не жил, а выживал. Я только что переехал в Москву, учился на режиссера, и других вариантов не было — кто-то дал мне там маленькую квартиру.
Что мне не нравится в целом. Знаете, это связано с одной особенностью Москвы, которую невозможно исправить. Здесь метро и транспортные узлы строят очень далеко от жилья. А Москва город холодный, не очень по погоде комфортный несколько месяцев в году уж точно. Выходишь из метро черт-те где, а еще идти вон туда. Или ждать холодный автобус или троллейбус. Это чувство у меня сохранилось с юности, хотя сейчас я чаще езжу на автомобиле. А в некоторых городах мира, например в Берлине, метро построено так, что вышел из него — и ты уже дома. Вышел из дома — и ты уже в метро, всего 20–50 шагов. Вот это по-настоящему комфортно.

Любимые рестораны и бары…

Мой любимый московский ресторан уничтожили. Это сделали те же люди, которые создали «Депо». Он был на Лесной, сербский ресторан, назывался «Ботик Петра». Я скучаю по нему как по родному человеку.

В бары я не хожу в принципе. Если выпивать, то только в компании друзей — дома или на даче. Я сам готовлю еду и вино. У меня есть свое уникальное вино, но это долгая история. А сейчас, если говорить о том, чтобы пойти в ресторан и что-то съесть…  Нет, ничего нет. Любимого места больше нет.

Место, куда давно мечтаю съездить, но никак не получается…

Я хочу изучить Москву-реку. Я живу в Москве с 1989 года и до сих пор не был во всех местах, где река соприкасается с берегом. Вот у меня есть план — я же яхтенный капитан. Так что собираюсь забраться на какое-нибудь плавательное средство и пройти по всей Москве по реке. Это путешествие все еще ждет своего часа.

Чаще всего меня кроме дома и работы можно встретить…

На премьерах у друзей. Еще я люблю бывать на «Мосфильме», иногда зависаю там просто от нечего делать. Хоть я и руководил когда-то студией Горького, тянет именно на «Мосфильм». Я много передвигаюсь по городу на самокате, и мои традиционные места — это кинотеатр «Художественный», «Октябрь», изредка «Иллюзион».

Но вот что важно: раньше в Москве был центр притяжения для всех кинематографистов — Дом кино. Его сейчас разбирают и что будет — неизвестно. Это было уникальное место: будь тебе грустно или весело, ты шел в Дом кино и обязательно встречал там кого-то из своих. Также был Киноцентр на Красной Пресне, от которого не осталось и следа. На его месте построили убогий жилой комплекс. У меня первое образование архитектурное, до режиссерского. И я как архитектор заявляю: то, что там построили, чудовищно, убого, безвкусно и не по-московски. Не всякая дрянь вписывается в Москву.

Власти, конечно, много сделали для благоустройства общественных пространств для москвичей, и это здорово. Однако я бы на их месте продолжил открывать город: раскрывать переулки, проходы, проезды. Очень много всего закрыто. Вот гуляешь по Сретенке, а дворы заперты. Дайте людям ходить через дворы!

Мое отношение к Москве со временем менялось…

Первые ощущения от Москвы были как от огромного, чужого, холодного города, где негде приютиться. Я только что приехал, жил в бедности, скитался по съемным квартирам, чувствуя себя почти бездомным. Помню, как ходил по улицам и заглядывал в окна: там горели люстры, лампы, а у меня ничего этого не было. Но в трудные 1990-е я как-то легко перестроился. Мне перестало быть страшно и одиноко, я научился существовать в этом лихом времени.

А сегодня Москва для меня — это дом. Если точнее, мой дом — это Москва — Одесса, как в песне Высоцкого. Дело не в песне, а в формате жизни на два города, который был свойствен многим моим друзьям и коллегам, родившимся в Одессе, но делавшим карьеру в Москве. Это целый тип сознания. Бывало, мы улетали в Одессу на выходные: в пятницу вечером последним рейсом, ночью купаться в море, а в понедельник утром обратно на работу.

Так что мое отношение прошло путь от чужого и холодного города к своему. В его ритме я стал ориентироваться как рыба в воде.

Москвичи отличаются от жителей других городов…

Главное отличие, на мой взгляд, это вынужденность. Современная Москва — это город приезжих, которые оказались здесь не по романтическим причинам, а ради выживания, из-за отсутствия перспектив на родине. У человека в режиме выживания редко бывает повод для улыбки.

На самом деле правильнее говорить не об одном городе, а о нескольких разных Москвах. Потому что большинство нынешних москвичей ничем принципиально не отличаются от жителей других городов России. Я недавно вернулся из Нижнего Новгорода, где общался с местными жителями, и они поразили меня своей глубиной, спокойствием и эрудицией. А что мы видим в Москве? Приехавших или спрятавшихся по подмосковным дачам бывших москвичей. Где они, эти коренные жители? На улицах их не видно.

В Москве лучше, чем в Нью-Йорке, Лондоне, Париже или Берлине…

Не только в Москве, а в России в целом очевидное преимущество — система госуслуг, она действительно сильная. И в Москве она устроена очень неплохо.

Также Москва достаточно безопасный город. По крайней мере в местах массового скопления туристов чувствуешь себя спокойно. И, наверное, Москва самый чистый из всех больших мегаполисов.

То, что в Москве часто нет неба, не вина руководства города, а природная особенность региона. Небо либо закрыто, либо бывает таким истерически синим при высоком давлении.

Но меня огорчают чисто московские проблемы. Например, немотивированная агрессия. Я ее вижу и чувствую прежде всего на дорогах, где люди готовы драться друг с другом. Это, по-моему, сильно отличает Москву от других городов.

Мне в Москве не нравится…

Не хватает уюта. Я вижу, что какие-то усилия предпринимаются, возможно, многое должно вести к уюту. Но мне почему-то по-прежнему его не хватает.

Другая беда — невозможность снимать кино. Кинокомиссия не работает, а город оккупировали алчные локейшн-менеджеры, которые за любую съемку требуют миллионы. Это убийство авторского кино. Снимать в Москве можно только благодаря друзьям, предоставляющим свои дома, квартиры и офисы. Это надо менять.

Мне не хватает…

Конкретно мне не хватает в Москве кинотеатров вроде «Пионера» или «Художественного». Это очень успешный опыт, особенно «Художественный». Но для 20-миллионного города таких кинотеатров должно быть ну минимум семь, а не два и не один.

Если не Москва, то…

Если бы я был вынужден жить не в Москве, то, конечно, это был бы Ленинград! Я приезжаю в Ленинград как в спа-салон. Хоть там климат и посуровее, чем в Москве, но архитектура, она такая разумная. Да, это старая архитектура, но она все равно привлекает до сих пор. А современную московскую архитектуру воспринимать сложно, особенно гигантские жилищные комплексы — это катастрофа.

У меня 6 ноября после долгого десятилетнего перерыва в профессии выходит в прокат новый фильм…

«Ветер» — это эмоциональный, спорный, вызывающий бурные дискуссии фильм. Он снят по уникальному тексту, написанному в манере, которой уже никто не владеет. Сценарий Петра Луцика и Алексея Саморядова — это огромная сага о России, о народе, о вере и неверии, о поиске Бога.

Зритель фильма — это, во-первых, люди творческих профессий. Во-вторых, университетская публика и вообще любая мыслящая аудитория, те, кто готов размышлять над фильмом и, возможно, пересматривать его. Очевидно, что это и театральные зрители — люди, которые ходят в театр, и для них фильм тоже работает.

Самой большой неожиданностью стало то, что картина абсолютно не интересна 35-летним циникам, но находит отклик у подростков и молодых людей в возрасте 15–19 лет. Они подходят с широко раскрытыми глазами и говорят: «Господи, неужели в России снимают такое кино?» Для них это выглядит как нечто ископаемое, но именно это открытие оказалось для меня важным и неожиданным.

Фото: Екатерина Чеснокова/РИА Новости