Это мой город: журналист Иван Засурский

О дворике с китайскими яблонями, митингах у посольства КНР, американском мавзолее, любимом районе у метро «Университет» и жизни одинокого мужчины с кучей детей на шее.

Я родился…

На Большой Пироговке.

Сейчас живу…

Довольно близко к Новой Москве, в деревне Трубачеевке. Правда, у меня есть квартира на Ленинском проспекте, недалеко от того места, где раньше располагалась гостиница «Спорт». Но сейчас там живет моя младшая дочь с мамой.

Я живу с четырьмя детьми на даче, которую когда-то получила моя прабабушка. Она работала врачом при местной больнице, объезжала больных на лошади.

Люблю гулять…

Конечно, в тех местах, где я всегда жил — у метро «Университет». Вернее, в районе долины реки Сетунь. А еще мне нравится гулять возле домов с номерами 33 и 35 по Ломоносовскому проспекту из-за чудесного дворика с китайскими яблонями, спортивной площадки и качелей. Там живет моя мама и жил мой дедушка Ясен Николаевич (Засурский, многолетний декан факультета журналистики МГУ, затем президент факультета. — «Москвич Mag»). Там просто великолепная атмосфера.

Раньше в этих местах проходила железная дорога, которая этот двор буквально спасла. Ломоносовский проспект давно хотели расширить. Но железнодорожные пути шли, к счастью, от места, где сейчас находится Шуваловский корпус МГУ, и до глубин долины Сетунь. Из-за этого район очень долго не застраивали. Так что в каком-то смысле нам действительно долго везло.

Любимый район…

Раменки, район Ломоносовского проспекта и кольцо парков, где Воробьевы горы. Последнее — это, по-моему, вообще лучшее, что есть в нашем городе.

Есть еще одно любопытное воспоминание. Когда я был маленьким, мама взяла меня с собой на демонстрацию у посольства Китая на улице Дружбы. Протестующие во время этих митингов закидывали здание тухлыми яйцами (в те времена отношения с КНР были достаточно напряженными, если я верно помню). Мы, конечно, яйца в дипмиссию не кидали, просто стояли и смотрели, как это делают комсомольцы. Теперь здесь много хороших китайских ресторанов и магазинов. (Смеется.)

Нелюбимый район…

Не хочется никого обижать, но, думаю, у каждого из нас есть представление о том, что такое ад. Мне, например, тяжело, когда находишься на юге или востоке Москвы, где много промышленных предприятий.

В то же время не могу сказать, что восточные или южные районы однозначно плохие. Просто я очень избалован. (Смеется.)

Любимые рестораны и бары…

У меня так уж в жизни сложилось, что я оказался одиноким мужчиной. Видите ли, одинокие мужчины с кучей детей на шее редко ходят в рестораны.

Но, пожалуй, мое единственное любимое заведение находится по адресу Моховая, 7 — Eat&Talk. Я всегда назначаю здесь деловые встречи. Рано или поздно я не выдержу и все-таки сниму здесь офис.

Место, куда давно мечтаю съездить, но никак не получается…

У меня есть один знакомый, который как-то мне сказал: «Ваня, как ты думаешь, сколько в мире Лениных?» Ну такой вот вопрос, вроде как на засыпку. Я тут же ему говорю: «Как? Вроде один же!» Он отвечает: «Ну, знаешь, я пока был в институте, где его бальзамируют, шесть насчитал». А потом со мной произошла вот какая история. Я вдруг оказался в другом мавзолее — в США. Он посвящен основателю американского военно-морского флота адмиралу Джону Полу Джонсу. Там не видно лица человека, который лежит внутри, но вообще-то Джонс был русским контр-адмиралом, другом Суворова. Джонса у нас, в классической истории, не очень-то помнят, а зря. Между прочим, в годы его жизни мы, то есть Российская империя, фактически финансировали мятежников и помогали американцам строить независимость. Возможно, адмирал Джонс даже участвовал в знаменитом Бостонском чаепитии, с которого началась война за независимость США.

Джонс потом бывал в России и агитировал за совместные экспедиции по Средиземному морю. Видите, как мы уже тогда сблизились с США? Он помог нам отвоевать Очаков и Крым, потом приехал в Петербург, где как раз освободилось место командующего Балтийским флотом в преддверии войны со Швецией. И внезапно Джонса обвинили в изнасиловании ребенка. Вот такое #MeToo с подачи Григория Потемкина ради устранения конкурента его протеже принца Нассау-Зигена. Потом все это дело развалилось, но осадок, как говорится, остался. Опозоренный Джонс уехал в Париж, где скончался и был похоронен в цистерне с ромом. Американцы нашли могилу и перевезли его тело в Аннаполис, где выпускники академии ВМФ США приносят присягу нашему контр-адмиралу…  К чему я это рассказываю? Я был у Джонса в мавзолее, а как там у Ленина уже и забыл. Странно, правда? (Смеется.) Тем более что теперь я знаю, что Лениных должно быть где-то целых шесть. Вот и мечтаю побывать в московском Мавзолее — проверить, как там дела.

Москвичи отличаются от жителей других городов…

Это наиболее космополитичные, открытые, богатые и осведомленные люди. При этом они не считают себя сторонниками какой-либо региональной культуры, потому что Москва — это такой большой город, что ты перестаешь ассоциировать себя с другими географическими точками. Москва будет еще больше и краше: изменение климата может сделать ее самым большим и богатым городом мира, но и самым населенным.

И вот еще одно наблюдение: москвичи — самые милые люди в Москве.

В Москве за последние десять лет изменилось…

Сама Москва во время дождя. Когда я работал в Совете по правам человека (СПЧ), то рассказывал властям, что наш климат меняется. Я говорил Владимиру Путину, что можно, конечно, винить Собянина, что он не может спасти город от потопа, но это не так. История с плывущими улицами — это не только московская проблема, она общемировая. Санкт-Петербург, например, вообще превращается в зону бедствия. Та же история в Париже, Лондоне и Нью-Йорке.

Изменение климата постоянно ускоряется. Но наша страна в целом не очень готова к климатическим переменам, хотя для многих изменение климата и экологические проблемы будут смертельно опасными, не говоря уже о стихийных бедствиях и проблемах с урожаем. Людям придется перестраивать всю свою жизнь, искать новую работу, менять привычки.

Москве нужно строить систему фильтрации, перехватывающую всю воду, все осадки. Мы должны превратиться в город-губку. Грубо говоря, нужно построить подземные водохранилища, чтобы направлять туда все уличные потоки воды, потому что старая система водоснабжения может не выдержать грядущих испытаний.

Средняя температура в мире выросла на полтора градуса. В Москве показатель растет в два-три раза быстрее, то есть здесь у нас прирост идет на три градуса. Это значит, что каждый градус добавляет 7% влажности в воздух. Соответственно, все так и дальше будет продолжаться, если в эти процессы не вмешиваться. Но к такому никто не готов, отсюда большие проблемы.

Фото: Евгений Сафронов