Уже неделю мир говорит об Андрее Молодкине — русском художнике, живущем во Франции, который собирается уничтожить картины общей стоимостью 45 млн долларов, среди работ — Пикассо, Рембрандт и Уорхол. Все — ради свободы основателя WikiLeaks Джулиана Ассанжа.

Сейчас произведения в Котре, Франция — в сейфе с подключенным разрушающим элементом, который может все уничтожить за 20 минут. Своей художественной работой, которую Молодкин называет портретом Ассанжа и ни в коем случае не акцией, он бросает вызов американскому правительству. Только вот Америка принципиально не ведет переговоров с террористами, а концептуалист называет собранные в сейфе картины именно заложниками. Какие именно работы стали узниками, пока не известно.

Сегодня, в день когда Лондонский суд начал рассматривать апелляцию на выдачу Ассанжа США, Молодкин готов запустить механизм, о чем и поговорил с «Москвич Mag».

Акция с гипотетическим уничтожением картин, которая является частью проекта Dead Man’s Switch («Выключатель мертвеца») — ваша придумка или жены Ассанжа Стеллы, которая, как известно, поддерживает проект?

Она ничего не придумала. Да и не акция это…  Происходящее — это произведение, скульптура, портрет Ассанжа, который я сделал. Рембрандт, например, делает портрет красками или карандашом на холсте. Я сделал портрет современника при помощи 29-тонного сейфа, коллекции, или, как я говорю, части истории искусства, которая состоит из 16 работ, и разрушающего элемента, который связан с жизнью Ассанжа. Есть человек, который будет каждые 24 часа подтверждать, что он жив и с ним ничего не произошло. Это одно большое произведение, а не активизм.

Стелла поддерживает этот проект, она рассказывает о нем, проинформировала об этом Джулиана. Проект длится уже, наверное, полтора года.

Я сделал это произведение — и так его и оставил: теперь я к нему больше не имею никакого отношения — к нему имеют отношение адвокаты и охранная компания, которая будет заниматься охраной помещения и сейфа. В этом проекте участвует и американское правительство, в руках которого лежит власть — или все это уничтожить, или выпустить Ассанжа и сохранить эти произведения искусства: все это является коллаборацией — они тоже художники, часть возможностей и ответственности возложена на них.

В мире довольно много политзаключенных — почему вы ухватились именно за историю Ассанжа?

Я уцепился за историю Ассанжа, поскольку он сидит в тюрьме за то, что опубликовал информацию, которая поменяла весь мир — за то, что он обнародовал криминальную часть войны, выложил, как убивали людей. Из-за этой информации, например, вывели войска из Афганистана. Для меня Ассанж ассоциируется именно со свободой expressions [выражения], слова и информации. Это как бы человек, который сидит за свободу информации в мире. Если сейчас с ним что-то случится, мы можем понимать, что у нас не будет свободы информации и слова, потому что он сидит именно за это. Если не будет такой свободы, то я не могу представить, как может существовать культура вообще — без свободы выражения.

Я поднимал эту тему очень давно — он сидит в тюрьме почти пять лет. И я вижу, что эти пять лет нет ни свободы слова, ни свободы информации — людей могут уволить за неправильное высказывание, немейнстримное мнение и ошибки. Все художники и коллекционеры, которые дали работы, тоже чувствуют сильное давление в мире.

Все-таки вы русский и вполне могли взять историю Навального…

И Ассанж, и Навальный — два политзаключенных. Я говорю, что Ассанж может умереть в любой момент — и вдруг умирает Алексей, это становится невероятной трагедией. Мы понимаем, что две жизни каким-то образом очень сильно связаны.

Я как раз и говорю, что мы можем спокойно критиковать режим, если отпустим Ассанжа. Люди, которые сейчас критикуют Россию за брутальный поступок, должны понимать, что сначала у них самих политические заключенные должны быть на свободе, чтобы было право такое говорить. Это действительно необходимо.

Как вы вообще придумали концепцию своего произведения, когда решили работать с попыткой вернуть свободу в мир?

Я всегда восхищался Пикассо, ведь учился в Советском Союзе, где Пикассо был очень признанным художником, которого разбирали на цитаты. У нас в школе висела его цитата, что искусство должно быть функциональным, что это не просто декорация или украшение дома — он приводил пример, что оно должно лечить зубную боль или спасать. И я сделал это произведение, чтобы спасти человека — спасти его жизнь.

Я смотрю, можно ли с помощью произведения поменять что-то в жизни и спасти хотя бы человека. Я хочу показать, что механизм может функционировать.

Язык катастрофы — это язык hostage [заложников]. Ассанж, как и Алексей — заложник. Как ты можешь общаться, когда у тебя есть узники? Люди обычно берут в заложники что-то другое и пытаются договориться. Я, скорее всего, исходил из этого приема: как бы научиться говорить языком власти, чтобы этот язык был ей понятен?

Это художественный террор?

Я не думаю, что это художественный террор. Я не собираюсь уничтожать эти произведения искусства: если это произойдет, то историю искусства уничтожит американская администрация. Мной сделан портрет, который должен сохранить жизнь человеку, а не уничтожить произведения. Все — чтобы каким-то образом было понятно, что человеку неприемлемо умирать за свободу слова или свободу выражения.

По какому принципу вы выбирали картины, которые оказались в сейфе?

Первый принцип — если мы делаем из картин заложников, то нужно найти произведения, которые бы имели значение для современной американской администрации и были бы любимы Хиллари Клинтон, Джо Байденом или Джейком Салливаном. Каким-то образом это должно быть частью мировой культуры, которая имеет значение для настоящей американской администрации.

Второй принцип был более сложным: 80% коллекционеров и художников отказались участвовать в этом проекте. Чудовищная работа — уговорить отдать Энди Уорхола и объяснить, что в принципе он не будет уничтожен, ведь свобода в мире будет.

Так кто согласившиеся люди — оппозиционеры от искусства?

Это коллекционеры и художники: Сантьяго Сьерра, Сара Лукас, Джейк Чепмен. И, естественно, было важно найти коллекционеров, которые были бы готовы пожертвовать свои работы — нам были нужны Уорхол, Пикассо, Рембрандт, Кунеллис.

Кто вел переговоры?

Договаривался в основном я, хотя была помощь. На это ушло полгода.

Как это выглядит с административной точки зрения — брали ли с вас залоги, как за картины при экспонировании? Оформляли страховку?

Залоги не давал, но подписывал с адвокатами бумаги, что ни художники, ни коллекционеры не могут разглашать информацию про работы, их размер. Эта информация должна быть до поры до времени закрыта.

То есть вы теперь владелец произведений по бумагам?

Произведения переходят во владение этого проекта: их запирают в сейф с разрушающим элементом — и все.

Что это за сейф?

Это самый известный сейф, который весит 29 тонн. Он раньше стоял в Швейцарском банке, но потом они поменяли сейф. Есть секьюрити-компания, которую мы попросили найти сейф пятого класса безопасности, каждый элемент которого весит тонну-две. Если его попробуют вскрыть, потребуется больше 24 часов. В каждой панели там запаяны различные элементы — закаленные шарики, стекло; это сейф, в котором раньше хранилось несколько тонн золота, химическое оружие.

А что за разрушающий элемент — он придуман специально для вас?

В ЦРУ разработали этот элемент в 1970-е годы, чтобы уничтожать секретные элементы в посольствах и на секретных базах. После Ирана, когда они не смогли уничтожить документы, они разработали эти разрушающие элементы, которые находятся в сейфах и архивах. Если случается революция и кто-то захватывает власть, они дистанционно могут все это уничтожить. Это достаточно известный элемент — раньше пользовались цветной краской и кислотой, которые уничтожали за 10–20 минут две тонны бумаг.

Когда начнется работа этой конструкции?

Вся конструкция будет передана охранной компании сегодня. Другой счетчик передается в руки адвоката и человека, который будет подтверждать состояние Ассанжа.

Вы допускаете, что потребуется включать механизм? Или когда американское правительство поймет, что происходящее не шутки, на ваш взгляд, история с Ассанжем разрешится?

Я верю, что его выпустят. Я не могу представить, что в наши дни не в тоталитарной стране, а в этом мире, где мы живем, можно так жестоко уничтожить свободу. Я просто не верю в это…  Может, я слишком наивен…

Но если вдруг — будете чувствовать вину за уничтоженные картины или вы полностью дистанцировались от проекта, как и сказали в начале разговора?

Я сделал это произведение не для того, чтобы что-то уничтожить, а чтобы сделать Ассанжа свободным, чтобы он не умер в тюрьме. Просто таким образом миру поставлены условия — это такой язык, такое произведение.

Вы полностью дистанцированы от России, давно живете во Франции или надеетесь этим высказыванием повлиять и на происходящее здесь, ведь в новостях фигурирует именно «русский художник, который запер в сейфе Пикассо»?

Да, я думаю, это повлияет. Естественно, со смертью Алексея стало очень понятно, что ситуация должна поменяться, что в России нет ни свободы слова, ни свободы выражения — это даже наивно говорить.

Давайте еще раз — сегодня все начнется?

Да, думаю, сегодня все уже начнет работать по плану. Я приду посмотреть, все ли нормально. Много людей день и ночь следят за процессом.

Фото: из личного архива Андрея Молодкина

____________________________

К моменту публикации Андрей Молодкин подтвердил, что проект уже функционирует.