У меня нет сбережений. Ну как нет? Два месяца протяну, если останусь совсем без работы, а дальше — тишина и питательная гречка.

Однажды по молодости я попытался создать маленький резервный фонд, как раз получил большой гонорар за книгу. В долларах. Положил в банк, ходил довольный, ощущал себя бодрым средним классом, основой стабильности государства.

Дальше случился август 1998 года. Дефолт. Мне тогда повезло, в том банке работал хороший приятель, он сумел черным ходом вынести мои денежки. В то время как остальные клиенты бились в истерике у кассовых окошек, им-то хрен что досталось.

На эти деньги я купил первую машину жене. Поступок выглядел дико, все тогда прятали деньги по шкафам и кладовкам, но на самом деле я сделал разумное вложение. Зачем откладывать на черный день, если он наступил? Так что нашей семье был хоть какой-то прок от кризиса, иначе бы проели тупо заветные доллары.

С той поры я ничего не копил. На недоуменные вопросы друзей отвечал: «Мы в России живем, какие, блин, сбережения?»

Уже лет семь, как я живу по съемным квартирам. Иногда делаю самый мелкий ремонт, когда въезжаю. Ну еще для последней квартиры приобрел большую, но недорогую икейскую кровать. И хватит. Потому что вкладываться в то пространство, которое тебе не принадлежит, из которого тебя могут выгнать в любой момент — глупая затея.

Даже если своя квартира или дом, никто не гарантирует, что ты в ней проживешь долго и счастливо. Один мой приятель построил большой дом в Подмосковье. Деревья посадил, рассказывал с милой улыбкой, как они там всей семьей, весело, под яблонями и грушами…

А через два года в тех краях стали тянуть новую магистраль. Эстакаду начали строить прямо возле чудесного дома с садом. Приятель даже не смог продать за гроши это хозяйство: кому оно нужно рядом с круглосуточным грохотом и вонью? Никому. Так умирали мечты и надежды на светлое будущее. Уплывали яблони и груши.

Поездки я тоже не планирую. Мои друзья, живущие в Америке или Европе — люди обстоятельные, у них все расписано вперед лет на пять. Когда серфинг на Карибах, когда лыжи в Альпах (это если в Альпах будет снег, конечно). Нет, ребята, говорю я им неустанно, я никому не верю, жду проблем, откуда не ждали, покупать в апреле билеты и бронировать отели на Новый год — это для меня верх безрассудства. Я смеюсь над этими планами. Да, я очень люблю кататься по миру. Но билеты покупаю за месяц в лучшем случае. Да, трачу денег больше, но так мне проще жить.

На меня глядят сочувственно. Наверно, за глаза называют раздолбаем и человеком бессмысленным. На самом деле я человек очень рациональный.

Уже давно я живу по очень внятному принципу — никаких долгосрочных планов. Три дня — максимальный горизонт. Вся Россия живет так же, хоть некоторые и прикидываются стратегами. Собственно, почему, кроме горстки публицистов, никто не возмутился поправкой про обнуление сроков? Да потому что этот 2024 год всерьез никто не воспринимает, это какое-то мутное тридевятое царство, это совсем за туманами, где и ежик может подохнуть. Обсуждать такие фантастические даты смешно, безрассудно, нелепо. Будущее не просматривается дальше ближайшей субботы. Что там потом? Не видно ни зги. Бездорожье.

Теперь этот вирус русского бездорожья поразил всю нашу Землю. Отменяют фестивали, чемпионаты и даже конгресс по коронавирусу. Все мы оказались в съемной квартире, на правах никчемных существ, откуда нас могут переселить в изолятор. Или намного выше, где туалетная бумага уже не понадобится. Планировали, планировали и довыпланировали.

Был бы я верующим, сказал бы, что Бог хорошо посмеялся над нами. Но я и в Бога не верю. Только в себя. И в случае чего денег я заработаю, хоть в школу пойду учителем русского, хоть собирать лекарственные растения.

Будущего нет. Есть только миг, за него и держись. Пей, гуляй, веселись. Не упрекайте меня в фатализме и этой, как ее, апокалиптичности. Я вообще большой оптимист. Просто тот, который не строит планов и не копит деньги. Оптимизм с баблом — это уже не оптимизм, а пошлое спортлото. Где можно и проиграть — не жалко.

… С утра пришло извещение от авиакомпании — возвращают деньги за билеты. В апреле я собирался с младшей дочкой лететь в Черногорию. Она занимается танцами, там намечался международный конкурс. Не будет. Дочке пока об этом не сообщил. Она, конечно, дико расстроится. И шестилетней девочке трудно объяснить, что нельзя верить, надеяться, планировать. Этого я ей не скажу пока, рано.

Лучше схожу в магазин за дешевой гречкой. Хотя тоже не пойду, ну ее на фиг.