Это история о том, как простой московский парень Никита Фомкин без связей и денег всего за два года стал владельцем нескольких клубов и баров в центре Москвы. Из его заведений только «Интеллигенция» находится не в тихом переулке Китай-города, остальные — «Сюр», «Ясно» и «Аренда» — расположены в Большом Трехсвятительском переулке.
Никита, тебя называют королем Китай-города. Как ты короновался?
Да сам себя короновал, король по версии короля. (Смеется.) Знаешь, у каждого есть свой любимый район в Москве, вот это мой любимый, в районе Трехсвята хотел гулять, я всех девчонок всегда приглашал сюда на свидания.
И все же, как ты получил все хозяйство в дело?
Я в том поколении, которому ничего не досталось…
То есть тогда, наверное, тебя кто-то за руку привел и сказал: «Вот хороший парень». Или как?
Я последние пять лет живу на Курской прямо напротив «Атриума» и четыре из этих пяти лет хотел что-то открыть. Объездил всю Москву, смотрел какие-то площадки под бар и каждый день проходил мимо того места, где «Сюр» сейчас находится. Я думал, что в этом месте эксперименты какие-то проводят фээсбэшники. Жизни нет. Выглядит все так печально, большой забор и пустота. Слишком уж как-то заброшенно было.
У меня был кредит на 2,5 млн на кафе, который нужно было выплачивать. Уже три месяца прошло, слетели все места, я пошел на этот завод, докопался до охраны: «Сдаете помещение или нет?» Ответ был отрицательный, но охранник дал мне номер старшего инженера, и тот сказал, что можно попробовать сдать. Точнее, он сказал не так, а: «Не сдаем, но вам надо сто метров? Посмотрю».
И вот он привел меня в помещение над гаражом, мы подписали договор, но один из трех наших партнеров решил сказать, что у него, оказывается, денег нет, упс. Мы говорили о 7,5 млн рублей на троих, а он вдруг решил сказать, что у него всего 700 тыс. рублей. И в итоге мы взяли гараж, потому что его можно сделать дешевле. Мы его сделали за 2,1 млн и еще 25 тыс. осталось сдачи, которую прогуляли потом. И все, зажило место!
Сначала мы этот маленький бар сделали, а спустя год расширились. А потом стали предлагать это здание всем друзьям, кому только можно, а себе присмотрели особняк, где раньше был отдел кадров института. Так появился клуб «Аренда».
Ты уже познакомился с новыми людьми, которые к власти пришли в этом чудесном институте?
Да, пришли новые люди, они подумали: «Получать госбабки — это, конечно, интересно, а есть другие варианты — сдавать помещения». И я вот стал все сдавать, пересдавать, они мне очень благодарны, сейчас у них целый отдел появился.
Мне многое прощают, так как я помогаю им с арендой, привожу арендаторов. И я понял, что из этого райончика можно целый кластер соорудить.
Когда мы сделали первый сюжет о вас, твой бар «Сюр» по эстетике, по атмосфере напоминал берлинское место. И в этом был его успех. Место, которое ты создал напротив, «Аренда» — это уже что-то другое, это уже Москва, но скорее путешествие в прошлое. «Аренда» напомнила мне О.Г.И., были такие бары для молодежи в 1990-е, где можно было и в шахматы поиграть, и пиджачок купить, и рюмку водки заглотнуть. Запахло бедностью, как будто в 1990-е вернулись.
Да, именно так. Сейчас таких пространств будет много. Из особняков будут съезжать, дорого. А у нас рабочая схема — каждый может брать себе по помещению, коммуны такие. Быть хозяином особняков в наше время дорого, а у меня свое маленькое место, остальное я сдал, я хозяин, а вроде как и не хозяин, а вроде за счет других оплачиваю. Все оплачивают напрямую притом, я просто нахожу людей и свожу их с арендатором. Мне нравится Москву улучшать и новые заведения открывать.
Но крыша института, которая называется «Ясно» (Большой Трехсвятительский пер., 2/1, стр. 8), не пахнет бедностью. Это изысканно.
Дело в том, что он «ребенок довоенный». Мы начали его строить в декабре еще и почти тогда закончили.
Ты хотел там устриц продавать, а в итоге жаришь картошку фри.
Мы решили, что лучше добавим 100 тыс. рублей и откроем по-быстрому. Но сейчас думаю, что все равно дожмем это место. Я всегда говорил, что «Ясно» — это место, куда мы купим рококо, завезем хрусталь и устрички кушать с черной икрой будем. Вот так вот — бокал шампанского, четыре устрицы, два бутера с черной икрой, и все это будет стоить 2,5 тыс. рублей, а не как в «Белуге» — 5 тыс. рублей. С одной стороны, все сгущается, а с другой стороны, жизнь продолжается.
Интересно, как жить «в сгущении», когда все сгущается?
Принять надо. Вот мы открылись в пандемию, вы [«Москвич Mag»] первые нас назвали «дитя пандемии». Всегда есть извне какие-то вещи, давление: «В помещении быть в масках, нельзя танцевать, все закрыто на две недели, цены растут», никогда не бывает режима исключительной благоприятности, особенно у нас.
Вас была группа товарищей, а сейчас ты позиционируешь себя как один.
Ну и если бы я был один в начале своего пути, нас бы уже давно закрыли, тогда был шквал негодований людей в округе. Втроем всегда легче, потому что это в три раза больше знакомых, которые придут и помогут. А так, если честно, я был единственным идеологом всего этого безобразия.
Чего мне не хватает в вас, так это программы, какой-то осмысленности в твоих заведениях…
А вот это как раз вопрос про всеобщую бедность. Программа стоит денег, хороший диджей стоит денег, за еду играют плохо. Мы цены повышать не хотим, поэтому приходится экономить на интертейменте.
То есть к тебе приходишь и сам должен себя веселить?
Ну вот в «Интеллигенции» (ул. Александра Солженицына, 17, стр. 1) как раз близко к тому, что ты говоришь. Там даже бесплатно некоторые выступают, открытая площадка на фоне храма привлекает всех. Надо, кстати, пенную вечеринку в жарком июле провести под эгидой «Москвич Mag».
Да, и победить наконец-то бедность! Королю Китай-города бедность не к лицу. И что насчет новых «замков»?
Сейчас мы ведем работы над одним особняком. Это бывшая конюшня, там будет «Берлинский дом»: будем пить шнапс, есть шницель… И около «Винзавода» место одно интересное смотрел, с лестницей конца XIX века.
Там, надеюсь, и встретимся!
Фото: Александр Лепешкин