Еще несколько месяцев назад казалось, что модель жизни, основанная на совместном использовании товаров и услуг, мобильности и отказе от собственности, теперь с нами на годы и десятилетия, быть может — навсегда. Но пандемия расправилась с ней молниеносно.

Представим себе, что жили-были три поросенка: Ниф-Ниф, Нуф-Нуф и Наф-Наф. Однажды под Новый год стали они обсуждать, кто в каком домике собирается провести майские праздники.

— Я поеду в Португалию, на берег Атлантического океана, — сказал Ниф-Ниф. — Уже заказал себе квартиру на Airbnb. Буду пить агуардьенте, закусывать фейжоадой и руководить сотрудниками онлайн.

— А я собираюсь реализовывать свою человеческую уникальность во Вьетнаме, — рассказал Нуф-Нуф. — Мы поселимся в коливинге — я и трое найденных через соцсети руммейта: один из Чили, другой из Австралии, третий из Швеции. Мы будем есть веганские суперфуды для вечной жизни и заниматься духовными практиками.

— А у меня, — сказал Наф-Наф, — есть старая, еще бабушкина дача в сотне километров от Москвы. Она заросла лопухами и крапивой, на чердаке там номера журнала «Новый мир» за 1987–1989 годы и настоящий самовар, который растапливают сосновыми шишками. Я хочу привести ее в порядок, вставить новые стекла на веранде, покрасить забор, посадить хрен, смородину и саженцы таинственного дерева гинкго, которое росло на планете еще во времена динозавров.

Продвинутые Ниф-Ниф и Нуф-Нуф снисходительно переглянулись. Земной шар маленький, и он везде одинаковый. Везде хорошие, удобные аэропорты и пункты проката машин в них, и везде действуют Booking и Airbnb, везде принимают банковские карты. Стоит ли инвестировать время, силы и деньги в какой-то один клочок земли. Весь мир — наша дача!

Но вскоре подул холодный ветер из Китая и сдул к чертовой матери и коливинги с коворкингами, и лоукостеры, да и вообще все самолеты, коптившие небо. И два бедных поросенка прибежали к Наф-Нафу. Он к тому времени успел вытащить с чердака старый самовар. Отдраил его песком. Освоил его функционал, забив в поисковик «самовар, шишки, растопка». Нашел рецепты, как настаивать водку на хрене, на смородиновых почках, на листьях дерева гинкго (на Земле нет растения, на котором при желании нельзя было бы настаивать водку). Стали три поросенка вечером сидеть на веранде с цветными стеклами, слушать, как посвистывает самовар, как поет соловей, как где-то за лесом шумит далекая электричка. И радоваться тому древнему чувству защищенности, которое испытывал, вероятно, средневековый человек, когда оказывался за стенами своего замка и слышал, как за его спиной с лязгом поднимается подъемный мост.

Этим нашим поросяткам еще совсем недавно обещали, что будущее будет совершенно другим. Им много раз рассказывали, что в наше время раз и навсегда поменялись потребительские шаблоны. Что современные люди делают ставку не на владение вещами, а на возможность краткосрочного к ним доступа. Что собственность, будь то дом, дача или машина — это нечто тягостное, ненужное и сковывающее. Что важнейшее достоинство современного человека — его мобильность. Что он больше не привязан ни к дому, ни к городу, ни к стране, ни к профессии. Все можно поделить, обменять, взять напрокат. Ничего личного! Это просто, это дешево, это экологично.

В этой концепции, привлекательной и стройной, все же чувствовалось что-то сомнительное, какой-то изъян. Когда тебе рассказывают про светлый цифровой коммунизм, в котором нет ничего своего, хочется голосом Воланда спросить: «Что же это у вас, чего ни хватишься, ничего нет!» И еще в голову приходили мысли, что в прекрасном новом мире на самом-то деле собственность никто не отменял, просто она есть у тех, кому принадлежат все эти компании, занимающиеся шерингом, а также виллы, бунгало и квартиры, которые сдаются внаем. То есть к новой социальной утопии, к сияющей модели будущего было много вопросов. Но никто не предполагал, что она разобьется так быстро, с таким печальным хрустальным звоном.

Оказалось, что да, земной шар маленький и везде все одинаковое. Везде карантины, пропуска, маски, санитайзеры. В другие страны тебя либо не пустят, либо оттуда не выпустят, либо сразу загонят в двухнедельный карантин. Полеты отменены на неопределенный срок, отели закрыты, фестивали, выставки и концерты отменены, Airbnb уволила четверть сотрудников по всему миру. Зато соцсети уже с середины марта были переполнены объявлениями: «Снимем дачу! По октябрь включительно! Не дальше чем в ста километрах от Москвы. Но можно и дальше. Мы хотим, чтобы рядом было озеро или речка. Но можно и без этого!» Вдруг оказалось, что свой клочок земли, свои квадратные метры, где можно засесть, запереться и пережить все нынешние и будущие бедствия — это огромная ценность.

Конечно, при малейшей возможности мы снова начнем путешествовать. Рано или поздно границы откроют, а в небе снова появятся самолеты. Летать они будут по новым правилам, которые уже сейчас разрабатывают. В аэропортах будут соблюдаться правила социального дистанцирования. Увеличится число стоек регистрации и количество автобусов, доставляющих пассажиров к самолету. Соответственно, понадобится гораздо больше персонала. Билеты станут продавать только на два из трех кресел в ряду, а среднее оставлять пустым. Или даже продавать билеты только на среднее, а оставлять пустыми два крайних места. Цены на авиабилеты станут адскими. Скорее всего, в ближайшие годы полет на самолете будет тем же, чем сто лет назад было путешествие в первом классе океанского лайнера — дорогим мероприятием, доступным лишь богатым. Случай с коронавирусом не из тех, когда быстро ударило, все переждали и вернулись к прежней жизни. Коронавирус с нами надолго, а страх перед ним уйдет еще позже.

Единственным доступным способом перемещения из пункта А в пункт Б может стать машина. В этом случае, чтобы добраться до Италии, понадобятся не три часа, а три дня. Зато вся Европа перед тобой, ты не зависишь ни от цен на транспорт, ни от расписания, ни от забастовок. Путешественник новой эпохи — это лягушонка в коробчонке, улитка, которая повсюду таскает за собой свою раковину.

Во время любых потрясений хочется иметь что-то личное, частное, постоянное и осязаемое. Любовь к своему дому, желание иметь свою скорлупу, куда можно спрятаться — да, это очень архаическое чувство. Но ведь и вирусная пандемия не предусмотрена теоретическими концепциями об идеальной жизни. Она явилась из прошлого, которое вдруг стало будущим.