Имя Петра Ильича Чайковского известно каждому, а вот Надежду Филаретовну фон Мекк, с которой он так хотел породниться и сделал это с величайшей радостью, знают немногие. Хотя сто лет назад фон Мекки гремели на всю Россию.
После революции добрые дела «железнодорожных королей», щедрых меценатов и общественников было приказано забыть. Капиталисты же! И лишь не так давно потомок сразу двух династий — Чайковских и фон Мекков — Денис фон Мекк стал изучать родословное древо и фактологию. И ему открылись удивительные истории — конечно, московские.
Денис фон Мекк: «У нас у всех есть по две бабушки и по два дедушки, по четыре прабабушки и прадеда, по 16 прапра… И вот одной из моих 16 прапрапрабабушек была Надежда Филаретовна фон Мекк, а другой — Александра Ильинична Чайковская, сестра Петра Ильича Чайковского. А за то, что они породнились, нужно быть благодарным Петру Ильичу. Надежда Филаретовна страстно любила музыку, поэтому стала следить не только за творчеством Чайковского, но и за ним как за личностью. У нее в доме всегда было много студентов Московской консерватории, которым она помогала разными способами — деньгами, инструментами, практикой. Ее дом был наполнен музыкой — такой домашний салон. У нее в гостях бывал скрипач Иосиф Котек, ученик Чайковского, от которого Надежда Филаретовна узнала, что финансовая сторона жизни композитора совсем не веселая. И в декабре 1876 года она обратилась к нему с первым письмом, предлагая работу — переложить одно музыкальное произведение. Петр Ильич откликнулся, все сделал, она ему заплатила, по его мнению, слишком большую сумму. Он удивился. Но потом товарно-денежные отношения переросли в дружеские. Из поклонницы-заказчицы Надежда Филаретовна превратилась в поклонницу-друга. И все, кто изучал творчество Чайковского, приходят к выводу, что благодаря дружбе с ней Петр Ильич оставил огромное и разностороннее наследие. Надежда фон Мекк ежегодно выплачивала ему пособие в размере 6 тыс. рублей в год, достаточно большое, чтобы он мог оставить свою профессорскую должность в Московской консерватории и полностью сосредоточиться на творчестве. Это был солидный доход, военный министр зарабатывал в то время в два раза меньше, а мелкий государственный чиновник в те времена должен был содержать свою семью на 300–400 рублей в год».
 |
 |
Александра Ильинична Чайковская, Петр Ильич Чайковский
Они виделись всего один раз, да и то мельком. Но их 14-летняя переписка содержит 1220 писем. Письма Петра Ильича можно рассматривать как своеобразный дневник гения. А ответы Надежды Филаретовны сегодня, пожалуй, можно назвать психологической консультацией.
Денис фон Мекк: «Не видеться — это было желание Надежды Филаретовны, человека непубличного, и Петр Ильич поддерживал эту позицию. Поэтому они с самого начала договорились о дружбе в эпистолярном виде. Для нас это хорошо, так как все их общение сохранилось на бумаге. Но широкой публике это стало известно лишь когда они умерли. При жизни вся их переписка держалась в строжайшей тайне. Надежда Филаретовна оказывала Чайковскому не только денежную помощь, это была огромная работа по созданию прежде всего душевного, психологического комфорта для творца. Когда они познакомились, ему было 36 лет, а ей 45, взрослые люди с большим жизненным багажом, они все друг другу рассказывали, особенно это касалось Чайковского. Он очень нуждался в собеседнике — ему необходимо было высказаться, делиться своими переживаниями. В детстве он делился со своей матерью, но она рано умерла, и Надежда Филаретовна в какой-то мере стала альтернативой — мудрой женщиной, всегда готовой выслушать. Об этом говорит количество писем Чайковского к фон Мекк — их почти в два раза больше! Еще одно важное свойство их дружбы заключается в удивительной способности Надежды Филаретовны нейтрализовать негативное, агрессивное воздействие на Петра Ильича со стороны публики или критиков. Ведь у него была непростая жизнь, множество недоброжелателей, он переживал из-за них. А Надежда Филаретовна поддерживала его, восстанавливала его состояние после нападок».
Из писем Чайковского к фон Мекк мир узнал о многих деталях биографии гения. А она ему описывала свою жизнь. Рассказывала, что не всегда была богатой. Поначалу супруг Карл Федорович, простой смотритель строительства дорог, едва мог обеспечить растущее семейство. И в 1860 году Надежда Филаретовна уговорила его уйти в предпринимательство. А сама при муже стала переводчиком, делопроизводителем, секретарем и бухгалтером. Так появилась железнодорожная империя фон Мекков, всего за 20 лет увеличившая протяженность путей в России в 15 раз. От Москвы до Рязани и Казани, от Курска до Киева. В 1876-м Карл Федорович умер. Его дело продолжили вдова, ее брат и старший сын. Приумножая капитал, помогали бедным художникам и музыкантам.
Денис фон Мекк: «Спустя три года интенсивной переписки они стали обсуждать, как породниться. Родовые связи в те годы планировались, это была стратегическая часть жизни. Пять лет они обсуждали эту тему. У Надежды Филаретовны было 11 детей, очень трогательно читать, как она рассказывала о своих сыновьях, а Петр Ильич — о племянницах, поскольку своих детей у него не было. В 1884 году состоялась свадьба между сыном Надежды Филаретовны Николаем Карловичем фон Мекком и Анной Львовной Давыдовой, дочерью сестры композитора Анны Ильиничны Чайковской (в замужестве Давыдовой). Эту девушку он воспринимал как свою собственную дочь. Кстати, дед Анны Львовны по отцу, декабрист Василий Львович Давыдов, был кузеном знаменитого поэта и гусара Дениса Давыдова».
Историки пишут, что Надежда фон Мекк не смогла пережить смерть Петра Ильича — умерла спустя два месяца, за ним следом. Семейное дело продолжил старший сын Владимир.
 |
 |
Николай Карлович фон Мекк и Анна Львовна Давыдова
Денис фон Мекк: «В 22 года он стал руководить строительством железных дорог, а помимо этого руководил нескольким десятков общественных организаций. Делал бизнес в Прибалтике и параллельно затеял там постройку нескольких православных храмов для укрепления родной веры. Во время русско-турецкой войны 1877 года Владимир фон Мекк изобрел “самодвижущиеся носилки” — дилижанс с амортизаторами для перевозки тяжелораненых. Но на всю Москву он был известен как щедрый мот. Я думаю, он стал жертвой бедного детства — пытался восполнить то, что недополучил, будучи ребенком. Он рано умер — в 40 лет».
Как о хлебосольном товарище, которого многочисленные гости могли даже не знать в лицо, о Владимире фон Мекке писали Гиляровский и Дорошевич. В их произведениях упоминаются и фон-мекковские адреса в Москве.
Денис фон Мекк: «У фон Мекков было больше десяти личных домов — и в Чистом переулке, и на Остоженке, и на Пречистенке. Возглавляемому ими в течение более 25 лет акционерному обществу принадлежали здание Казанского вокзала, офисы, доходные дома, все, что касается железных дорог. Например, шикарное здание правления Московско-Казанской железной дороги на Краснопрудной улице, сохранившееся по сей день. Сегодня в нем находится управление Московской железной дороги».
Чайковский неоднократно жил у Надежды Филаретовны в ее особняке на Рождественском бульваре, 14, на Гоголевском в доме 12, на Мясницкой, 44 — это здание называется Домом трех композиторов».
После смерти Владимира дела семьи взял в свои руки его брат Николай, человек разносторонне и новаторски мыслящий. Помимо железных дорог он занимался строительством на тот момент совершенно фантастических зданий и даже городов. Город-сад, о котором писал Маяковский, впервые возник в проекте именно фон Мекка.
Денис фон Мекк: «После русско-японской войны и революции 1905 года, с 1908 по 1913 год, в России был настоящий ренессанс экономики и общества. Этот период был очень продуктивным и для фон Мекков. Николай Карлович много ездил по миру — в Америку и Европу на выставки, искал все самое передовое. Одна из идей, которая его захватила, родилась в Англии. Из-за того, что Лондон уже не мог ни вместить в себя, ни обслужить десятимиллионное население, англичане начали строить на пустом месте вокруг Лондона города-сателлиты сразу со всей инфраструктурой, которые по принципу их строения называли “город-сад”. Изучив структуру города-сада, Николай Карлович покупает гектары земли в Подмосковье и начинает строить свой собственный — для служащих своей компании. Это был грандиозный социальный проект, рассчитанный на 10 тыс. человек. Проектировалось несколько типовых зданий. Отдельно для рядовых рабочих, для служащих, для руководящего состава. Там были свой трамвай, свой водопровод, своя канализация, школы, храмы, театры, библиотеки, прачечные, больницы, санатории, свой мусоросжигательный завод. Сейчас на месте этого города-сада находится часть города Жуковского и часть поселка Кратово, раньше он назывался Прозоровка. А параллельно Николай Карлович спроектировал самое большое и высокое здание в Москве — тучерез, многофункциональный центр с офисными и торговыми площадками и жилыми помещениями. Под его строительство выкупил целый квартал — от Тверской площади (раньше она называлась площадь Генерала Скобелева) до Глинищевского переулка и Большой Дмитровки. Все здания в этом квартале Николай Карлович планировал снести, чтобы построить тучерез в 13 этажей (самое высокое здание, которое на тот момент существовало в Москве, было в 7 этажей). Три года велись проектные работы и согласование с разными службами. И многие из них возражали, говорили, например, что своей тенью такое здание затмит большую часть Москвы. Водопроводная служба утверждала, что нельзя будет подать такое количество воды. Пожарные говорили, что будет сложно спасать людей. И тогда, чтобы пожарные смогли обслуживать такое высокое здание, Николай Карлович снабдил московскую пожарную охрану первыми высокими лестницами. “Даймлеры с Магирусами” — так назывались автомобили с высокими лестницами. И тот и другой термин до сих пор существует. Кстати, первая ассенизаторская машина появилась в Москве тоже по инициативе Николая фон Мекка — в его компании. В 1913 году не 13- а 11-этажный проект тучереза согласовали. Но в 1914-м началась война, изменившая все планы».
Хотя АО фон Мекков и называлось «Московско-Казанская железная дорога», Николай Карлович строил пути аж до Екатеринбурга и еще сеть ниток, соединяющих Нижний Новгород, Пензу, Симбирск (нынешний Ульяновск) и другие города. Это была огромная железнодорожная империя с самыми длинными по тем временам мостами и передовыми технологиями.
Денис фон Мекк: «В начале 1910-х годов Николай Карлович фон Мекк спроектировал новое здание Московско-Казанского железнодорожного вокзала, который когда-то был деревянным Рязанским вокзалом, потом, в конце XIX века, каменным. Устроил конкурс среди лучших архитекторов, выбрал Алексея Щусева. Поставил ему конкретные задачи, а именно — вокзал три в одном. Прежде всего проект должен был включать в себя функциональные передовые инженерные решения, второе — архитектурная часть, третье — как покровителю искусств, знатоку живописи и патриоту своей страны, Николаю Карловичу в оформлении здания вокзала была важна не только эстетика, но и историческая, даже метафизическая задача — показать величие и уникальность нашей страны как стыка Европы и Азии, Востока и Запада. Он собрал творческую группу из 12 художников, среди которых были Билибин, Рерих, Бенуа, Лансере и Серебрякова, и распределил работу среди них. Смета вокзала составляла 7 млн рублей — колоссальная сумма для частного строительства. В это время строился императорский дворец в Крыму, который стоил почти в два раза дешевле. К 1915 году закончилась закладка фундаментов, строились котельная, багажное отделение, главный вход с башней. Но снова Первая мировая война сбила все планы. Эскизы, которые к вокзалу делали Щусев и художники, уже в XXI веке выкуплены у потомков Щусева и переданы в дар в Третьяковскую галерею».
Увлеченный человек, Николай фон Мекк «схватывал» все самые передовые технологии и, конечно, не мог не отреагировать на появление машин.
Денис фон Мекк: «В Санкт-Петербурге автомобили появились гораздо раньше, чем в Москве. Говорят, якобы был какой-то заговор извозчиков, которые не хотели конкуренции с шоферами. В 1898 году Николай фон Мекк первым из москвичей купил автомобиль, а в 1900-м организовал первый в стране автомобильный клуб и стал его первым президентом на шесть лет. В одном из его домов на Пречистенке, 35, был его личный парк “мерседесов”. Через пять лет появился и всероссийский Императорский автомобильный клуб, вице-председателем которого стал Николай Карлович, который потом организовал и первые в России автопробеги».
В начале ХХ века, когда и машин-то в Москве было по пальцам сосчитать, Николай фон Мекк начал проектировать метро. Но этот проект оказался для него роковым.
Денис фон Мекк: «Он проектировал не только пассажирское, но и грузовое метро. И именно оно и стало одной из причин его гибели, потому как один из руководителей новой Страны Советов решил получить лавры первого метростроителя. Конкуренты ему были не нужны. Николая Карловича расстреляли. И его инженеров, проектировщиков, которые уже без него доделывали его работу, тоже потом расстреляли. А метро стало в итоге “имени Л. Кагановича”».
Еще недавно один из самых богатых людей России, после революции Николай фон Мекк работал простым консультантом в Народном комиссариате путей сообщения, писал книги по усовершенствованию железных дорог. Из-за «буржуазного прошлого» его неоднократно арестовывали. В 1928-м — в последний раз, в мае 1929-го расстреляли.
Денис фон Мекк: «За две недели до исполнения приговора он передал дочери Галине: “Доченька, только не надо за это все ненавидеть свою страну”. А несколько лет назад ветераны Государственного мемориального музыкального музея-заповедника Чайковского в Клину рассказали мне о существовании устной инструкции на случай, если кто-то из посетителей музея спрашивал о потомках Надежды Филаретовны, отвечать в подобной ситуации: “Их нет”».
 |
 |
Галина Николаевна фон Мекк, Анна Львовна фон Мекк с внучкой Татьяной Алексеевной Себенцовой
Но они есть. Денис фон Мекк в молодости отслужил в погранвойсках, отучился в Московском энергоинституте, стал предпринимателем в области технических средств безопасности. Член пожарных братств, союзов, ассоциаций во всем мире, Денис выступает в качестве консультанта для работников пожарной охраны, крупных предприятий, организует конференции среди профессионалов в этой области.
Денис фон Мекк: «Также я член общественного совета при МЧС Москвы, моя задача — в том числе наладить взаимопонимание между службой и жителями города, чтобы одна сторона понимала проблемы другой и наоборот. Пожарная безопасность в том числе — моя профессиональная деятельность и дает мне доход. А моя просветительная деятельность — выступления на всевозможных культурных мероприятиях, пропаганда русской культуры по всему миру, участие в исторических обществах в России и за границей, издание книг, съемки фильмов, исследования, публицистика — это расход.
Моя бабушка Татьяна Алексеевна Себенцова, внучка Николая Карловича и Анны Львовны, на всех наших семейных встречах рассказывала семейную историю. Мы с ней ездили по музеям Чайковского, на концерты и фестивали. Бабушке давали несколько бесплатных билетов на конкурс имени Чайковского. Но во времена Советского Союза были ограничения — про одних родственников можно было говорить, а вот, например, про фон Мекков нельзя, потому что с 1929 года они были “врагами народа”.
Где-то десять лет назад я не знаю, что со мной случилось, может быть, возраст или какой-то зов предков с небес, но я начал очень углубленно изучать историю своей семьи. И в музеях, и в библиотеках, и в архивах, и в личных документах, которые остались в домах моих родственников в России и вне ее. А с 2016 года я делюсь этой историей — организую конференции, лекции и участвую в мероприятиях, посвященных моим великим предкам».