Потомки Льва Абрамовича Кассиля, автора знаменитых повестей «Кондуит и Швамбрания», «Будьте готовы, Ваше высочество!» и «Дорогие мои мальчишки», вспоминают о любимом несколькими поколениями детском писателе. Историю своего рода рассказывают: правнук Лев Кассиль, его мама Ольга Владимировна Кассиль, бабушка Вера Александровна Кассиль и другие члены большой семьи.
В роду Кассилей достаточно много врачей, так?
Лев Кассиль: Земским врачом, акушером-гинекологом, был мой прапрадед Абрам Григорьевич Кассиль (1875−1951). В городе Энгельс Саратовской области, где родился Лев Абрамович Кассиль, большинство местных жителей скорее помнят его отца, врача, чем его самого. У многих в этом волжском городе (тогда он назывался Покровская слобода) Абрам Кассиль принимал роды, он организовал первый родильный приют (теперь здесь перинатальный центр). «Отец знаком со всей слободой, — напишет потом Лев Кассиль. — Нарядные свадебные кортежи почти всегда считают долгом остановиться перед нашими окнами. В народе его называли просто — “бабий бог”».
Абрам Григорьевич родился в Покровской слободе?
Л. К.: Нет, он и его старший брат Соломон родились на севере Литвы, в Паневеже (Паневежисе). Их родители Гершон Менделевич Кассиль и Рахиль Михелевна Бурштейн, вероятно, позже перебрались в Казань. Известно, что мой прапрапрадед Гершон Кассиль был духовным раввином, резником иудейской общины Казани. Там сохранилась его могила.
Вера Александровна Кассиль, вдова сына Льва Кассиля Владимира: Абрам и Соломон (Соломон Гершонович, ставший Сергеем Григорьевичем) поступили на медицинский факультет Казанского университета. Абрам Григорьевич в университете подружился с Ильей Моисеевичем Куниным (1874−1947). Дочь Кунина и его жены, зубного врача Анны Григорьевны Абрамович (1877−1957), Елена впоследствии станет первой женой Льва Абрамовича Кассиля.
 |
 |
Илья Моисеевич Кунин, Анна Григорьевна Абрамович
А на ком женился Абрам Григорьевич?
Ольга Кассиль, дочь Владимира Кассиля: Его жена Анна Иосифовна Перельман окончила медсестринские зубоврачебные курсы в Казани. Но из-за сильнейшей близорукости медицину ей пришлось оставить. Так как до этого она училась в консерватории, то стала преподавателем музыки. Да, и разумеется, она прекрасно знала французский.
В. К.: Евреев всегда учили музыке и языкам. В ту пору у них это была единственная возможность выбиться в люди.
Выпускники Казанского университета получали распределение в разные города. Абрам Григорьевич Кассиль в 1904 году отправился в Покровскую слободу, богатый хлебный город в Немецком Поволжье. Поселился в доме на улице Кобзаревой. Того дома уже нет.
Соломон Кассиль, его старший брат, практиковал в Царицыне, нынешнем Волгограде. С 1904 года он работал железнодорожным врачом в Саратове.
У Абрама и Анны Кассиль родились сыновья, в 1905 году — Лев, а в 1908-м — Иосиф, братья Леля и Оська. «Нам было оборудовано классическое “золотое детство”», — вспоминал Лев Кассиль.
Многие подробности золотого детства писатель оставил на страницах своей «Швамбрании». Мы знаем, что «отец — высоченный пышно-кудрявый блондин. Это невероятно работоспособный человек. Он не знает, что такое усталость. Зато, наработавшись, он может выпить целый самовар». В книге есть подробности и про маму: «Мама — пианистка, учительница музыки. Целые дни у нас по дому разбегаются “расходящие гаммы”, скачут, пиликают экзерсисы — упражнения».
Л. К.: В Энгельсе в 1995 году был открыт музей Льва Кассиля. В бывшем доме купца Ухина, где также жила семья, был восстановлен интерьер кабинета врача Абрама Григорьевича Кассиля. Кабинет, где отец принимал больных, дети называли «капитанским мостиком», гостиную — «рубкой», а весь дом, разумеется, — «большим кораблем»…
А встать в угол означало — пойти «в аптечку»…
Л. К.: Именно. В доме находилась сумрачная проходная комната со склянками, бутылками и позорной «скамьей подсудимых». Поскольку папа-врач считал стояние в углу негигиеничным, в наказание сажал провинившихся детей на скамеечку.
Наша семья передала в музей много вещей, рукописей, часть писем.
После революции Абрам Григорьевич Кассиль занял пост уполномоченного Наркомздрава Немецкой республики по родовспоможению, преподавал в медицинском училище города Энгельса.
О. К.: В 1914 году Лев Абрамович Кассиль пошел учиться в царскую гимназию (момент поступления подробно описан в «Швамбрании»), в 1917 году преобразованную в Единую трудовую школу. Еще в Покровской слободе Кассиль увлекся журналистикой. При детской библиотеке-читальне издавал рукописный журнал, совмещая в нем роль редактора и художника.
В. К.: Лев Абрамович прекрасно рисовал. Хорошо помню, разумеется, много позже, как он, возвращаясь домой из оперы или оперетты, мог сесть за пианино и все тут же проиграть на память. Его мать с досадой восклицала: «Боже мой! Абсолютный слух при абсолютной лени!»
Насколько я понимаю, Кассиль по окончании школы покинул Покровскую слободу?
О. К.: Лев Абрамович вспоминал потом свой приезд в столицу в 1923 году: «Не успел я сойти с поезда на московскую землю и выйти на площадь Павелецкого вокзала, как какой-то московский школьник, отбежав на всякий случай подальше, крикнул мне: «Длинный! Где проезд Неглинный?»
Кассиль поступил в Московский университет на физико-математический факультет. Специализировался в области аэродинамики. Кстати, в комсомол он так и не вступил.
В. К.: Семья Куниных к тому времени уже жила в Москве на Таганке, в пятикомнатной квартире на улице Радищева, 14. Лев Кассиль поселился у них.
О. К.: В Москве у Кассиля вовсе не исчез интерес к литературному творчеству. Домой он писал длинные письма, порой в три десятка страниц, сообщая о своих московских впечатлениях, спектаклях, выставках и футбольных матчах. А его младший брат Оська тайком брал эти письма у родителей, перепечатывал и публиковал в местной саратовской газете в рубрике «Письма из Москвы».
В. К.: Публикуя, получал гонорары и на эти деньги угощал друзей пирожными «за здоровье брата». Этим обстоятельством Лев Абрамович был особенно взбешен. Заодно он стал подумывать, что и сам вполне способен позаботиться о своем здоровье, никому это не препоручая. Именно тогда он понял, что может писать. С этого все началось.
Вскоре Кассиль уже работал корреспондентом в «Известиях». Газета «Новости радио» в 1925 году напечатала его первый рассказ. Он был посвящен американской жизни и назывался «Приемник мистера Кисмиквика». Фамилию «Кисмиквик» Кассиль придумал по созвучию с мистером Пиквиком. Подслушал, как соседка читала вслух заданное учительницей английского языка. На следующий день уже после выхода заметки, выяснилось, что Кисмиквик не фамилия, а целая фраза: «Поцелуй меня скорее».
Через два года Кассиль знакомится с Владимиром Маяковским, который привлекает его к деятельности журнала «ЛЕФ». Иногда статьи выходили за подписью ЛЕФ Кассиль.
А с третьего курса МГУ он ушел. С математикой было покончено.
Л. К.: Для прадеда знакомство с Маяковским, его первый визит в Гендриков переулок, конечно, оказался судьбоносным: «Я позвонил у двери, на которой была прибита медная дощечка с именем “Маяковский”. Мне открыли… Через эту дверь я вошел в литературу». Он стал детским писателем, «главным начальником мурзилок и мартышек», как потом он будет подписывать свои письма к сыновьям.
С легкой руки Маяковского первая часть книги «Кондуит» увидела свет в 1927 году в журнале «Новый ЛЕФ». «Швамбрания», вторая часть книги, вышла в 1931 году.
И все же давайте вспомним историю жизни Иосифа Кассиля.
О. К.: Чрезвычайно трагическую… Вот как сам Лев Кассиль написал о брате: «Оська великий путаник, подражатель и фантаст. Для каждого предмета он находил совершенно новое предназначение. Он видел вторую душу вещей».
В. К.: Они безумно дружили.
О. К.: Иосиф Кассиль в Москву не переехал, поступил в Саратовский университет на педагогический факультет. Окончив его в 1929 году, стал преподавателем, журналистом. Читал лекции по философии, истории, заведовал литературным отделом газеты «Коммунист». Даже участвовал в первом полете самолета «Сталь-3» из Москвы в Саратов.
В 1930-м Иосиф Кассиль женился на Зинаиде Петровне Солдатовой, студентке саратовского Института механизации и электрификации сельского хозяйства, где преподавал. У них рождается дочь Наталья. Лев Кассиль в письмах радостно приветствовал рождение «дочери швамбрана».
В альманахе «Литературный Саратов» публикуют первый литературный опыт Иосифа Кассиля, повесть «Крутая ступень», вызвавшую споры, статьи, разоблачающие автора-вредителя. «Антисоветская повесть», так называлась одна из них: «… повесть Кассиля “Крутая ступень” политически вредная вещь, которая выгодна классовым врагам».
4 августа 1937 года Иосифа Абрамовича арестовывают как участника контрреволюционной троцкистской организации. По 58-й статье УК РСФСР. Суд 21 января 1938 года длился 15 минут. Приговор — расстрел — был приведен в исполнение в Саратове.
Жену, Зинаиду Петровну Кассиль, арестованную в ноябре 1937 года как члена семьи изменника родины, на восемь лет сослали в казахстанский лагерь, в Джезказганлаг. Шестилетняя Наталья оказалась в детском доме. Лишь в 1945 году семья получит извещение, что Иосиф Абрамович Кассиль якобы скончался в Норильске в 1943 году в лагере.
Окончив Свердловский университет, Наталья Иосифовна стала преподавателем немецкого языка, вышла замуж за Бориса Васильевича Новожилова, преподавателя английского языка. У них родился сын Алексей, мой старший брат. Затем мама решила воссоединиться с Зинаидой Петровной. Семья переехала в Казахстан. Поначалу Наталья Иосифовна работала в школе, потом, получив режиссерское образование, стала режиссером студии телевидения в Джезказгане.
Я росла там же, с бабушкой. Тема репрессий в доме никогда не обсуждалась. Зинаида Петровна, человек не озлобленный, никогда не вспоминала прошлого, хотя ей было о чем рассказать. Она просто говорила: «Ну, было такое время». Эту тему никогда не обсуждала и мама.
Лев Абрамович всегда присутствовал в жизни нашей семьи. К Новому году приходили посылки с невероятными подарками. Маме он писал очень трогательные письма. Многие из них мы передали в музей в Энгельс. Передали и дневник моей бабушки Зинаиды Петровны Кассиль, мамины письма, восьмилетней девочки, писавшей в лагерь. Там везде есть печать «Проверено цензурой».
Помню, как мы приезжали на открытие музея Кассиля. Когда вышла древняя старушка и спросила: «А вот Осина дочка, Наташа. Я ж ей молоко приносила когда-то. У нас была корова… », мама сказала: «А вообще-то это я». Слезы, объятья…
Как Лев Абрамович переживал гибель брата?
В. К.: Очень тяжело. Жил с чувством вины, «беззвучно плакал».
Л. К.: Он жил в диком страхе. При каждом звонке в дверь вскакивал и начинал одеваться.
В. К.: Да, все было уже собрано заранее, самые необходимые вещи. По ночам он, честный и беспартийный, считал ступеньки, когда кто-то поднимался по лестнице. Больше семнадцати — значит, не к нему. Жуткое ощущение тревоги.
Прямых гонений, однако, не последовало, но от должности ответственного редактора журнала «Мурзилка» Льва Кассиля отстранили. При этом наградили орденом Знак Почета. Товарищ Сталин любил одного брата расстрелять, другого — «приподнять».
После ареста Оськи, прототипа одного из главных героев, книга «Кондуит и Швамбрания» на целых 20 лет была запрещена к изданию. После реабилитации Иосифа Кассиля автобиографическую повесть Льва Кассиля вновь начали публиковать. А потом, в 1977 году, «Швамбранией» назвали астероид.
Расскажите о жене Льва Абрамовича.
О. К.: Как мы уже говорили, Кассиль женился на дочери друзей своих родителей Елене Ильиничне Куниной (1911−1961). Они довольно рано поженились. Родились два сына. Владимир Львович Кассиль (1934−2017), мой отец, выбрал медицину, Дмитрий Львович Кассиль (1940−1996) стал художником.
В. К.: Елена Ильинична была необыкновенным человеком: доброжелательной, с мягкой улыбкой, внимательным взглядом карих глаз. Когда мы с Владимиром Львовичем поженились, она практически заменила мне мать.
О. К.: Бабушка была довольно замкнутым человеком, много занималась мальчиками. Домоседка, совсем не светская. Дед, напротив, был безумно светским. Приехав в Москву из провинции, он окунулся в этот бурлящий город с головой. Жили они уже на Тверском бульваре, 28, в доме, где находится магазин «Армения». На одной из дверей квартиры висела большая карта «Швамбрании».
Во время войны Елена Ильинична с мальчиками уехала в Свердловск, в эвакуацию. Сын Володя, мой папа, там пошел в школу.
Кассиль же остался в Москве, работал военным корреспондентом. В этом качестве побывал на Северном морском флоте. На одном из концертов в Колонном зале дед познакомился с актрисой драматического театра им. Станиславского Светланой Леонидовной Собиновой, дочерью знаменитого тенора Леонида Собинова. Безумной красоты женщина, энергичная, блистательная, ничем не отягощенная, легкая, горящие глаза. Началась безумная любовь. Любопытно, что мать Светланы Собиновой, представительница купеческого рода Нина Ивановна Мухина приходилась кузиной Вере Игнатьевне Мухиной, знаменитому скульптору. Памятник на могиле Собинова — авторства Мухиной.
В 1948 году у Льва Кассиля и Светланы Собиновой родилась дочь. Ирина Львовна Собинова-Кассиль сейчас — великолепный режиссер-мультипликатор.
Выходит, Лев Кассиль ушел из семьи?
О. К.: Да, и Елена Ильинична не смогла этого пережить, заболела. Уйдя из семьи, Лев Абрамович, тем не менее, сохранил присущее ему благородство, до самого конца обеспечивал жену и сыновей.
В 1947 году дед окончательно переехал к Светлане Леонидовне в Камергерский переулок (тогда — проезд Художественного театра), дом 5/7, стр. 1, прямо рядом с МХАТом. В семикомнатной квартире до сих пор сохранилась вся обстановка, в том числе и рояль, который для Собинова в свое время выбирал Сергей Рахманинов. Сегодня на фасаде дома можно видеть две мемориальные доски рядом — Льва Кассиля и Леонида Собинова.
Светлана Леонидовна преподавала в ГИТИСе актерское мастерство и сценическую речь.
Т. Н.: Я провела в доме в Камергерском в общей сложности 21 год. На зимние и летние каникулы мы всегда приезжали из Джезказгана в Москву. В доме, когда работал Лев Абрамович, Светлана Леонидовна строго поддерживала тишину. Иногда он пускал меня в свой кабинет, заполненный множеством сувениров, привезенных из заграничных поездок. Их разрешалось даже потрогать. Он сидел, печатал на машинке, а я ходила и трогала.
После его кончины я жила в этом кабинете.
Кассиль очень любил мою маму, и эта любовь передалась Светлане Леонидовне. Та всегда говорила: «Бывают родственники по паспорту, а бывают — по душе». Часто она водила меня в Дом литераторов. Помню торжественные походы в Большой театр.
Дом был хлебосольный, постоянно полон народу. Именины Светланы Леонидовны всегда были большим праздником. В кабинете Собинова накрывались столы, куча всяких яств, напитки в серебряной крюшоннице. Много ели, выпивали, веселились. Приходил Иван Семенович Козловский с молодыми певцами и пел. Золотое время.
Хорошо помню Аркадия Исааковича Райкина, часто приходившего в этот дом. В жизни он был совершенно не таким человеком, как на сцене.
Ольга, вы же тоже застали Льва Абрамовича?
О. К.: Конечно, в детстве. Дед был моим самым любимым человеком на свете. Очень веселый человек, с необыкновенным чувством юмора, высокий, красивый. Он потрясающе умел заниматься с детьми. Показывал фокусы, рассказывал истории, прекрасно рисовал. Когда я приходила, дед тут же садился за пианино и начинал что-то напевать.
Писатели — люди всегда немного «над миром», как мне казалось. Лев же Кассиль был человеком несвойственной для писателя доброты.
Родители, признаться, меня не очень баловали своим присутствием — они все время работали. Деда «у меня было» довольно много. Я часто бывала в собиновской квартире. Дом был открытым. Всегда накрыт стол. К Кассилю приходила куча народа, и первым делом кормили его оголодавших студентов из Литинститута. А потом они закрывались в кабинете.
Дед со всеми общался днем, ночью работал. Ритм его жизни был напряженным, даже с составленным таким вот еженедельником: «Понедельник — день старых долгов и новых забот. Вторник — день добрых начинаний. Среда — день обещающих усилий. Четверг — день продолжающихся усилий. Пятница — день усомнения в возможностях. Суббота — день отсрочек и предвкушений. Воскресенье — день неоправдывающей надежды. Я люблю вторник».
Вставал дед поздно, к двум. Для него предусматривался второй завтрак. Потом обед. Ужина у деда не было. Светлана Леонидовна строго охраняла его покой. Не разрешала лишний раз отвлекать деда, поэтому ее я немного побаивалась.
Т. Н.: Помню Льва Абрамовича с шейным платочком и кольцом на мизинце. Образ денди. Всегда элегантный, спокойный, с размеренной речью. Никогда не слышала, чтобы он повышал голос. В компании большой балагур, несмотря на сдержанный характер.
О. К.: Деда все обожали. Кроме гостей, квартира была полна домочадцев. Еще были живы вдова Леонида Собинова и его секретарша. На сундуке в кухне спала старая нянька. А летом они все переезжали на дачу.
В Переделкино?
В. К.: Да, незадолго до войны, уже будучи известным литератором, Лев Кассиль получил дачу в Переделкино. Жил на улице Серафимовича, и обычно только летом.
О. К.: … и дача разрасталась безумно, становясь буквально резиновой. Нянька с внучкой обитали под лестницей. Секретарша с племянницей — в комнате на верхнем этаже.
Самый любимый человек и частый гость в доме — знаменитая мхатовская актриса Ольга Николаевна Андровская. Я с отрытым ртом смотрела на эту красавицу, барыню, аристократку, потрясающую рассказчицу. Ольга Николаевна ходила в пеньюарах, с белыми зонтиками, пила кофе в саду. Ей специально освобождали летний кабинет дедушки. И на период ее пребывания я просила, чтобы меня переселяли к ней. Для меня она была дамой из далекой эпохи.
На дачу приезжали друзья Иры Собиновой-Кассиль: Костя Райкин, Надя Целиковская, Юра Богатырев. На диване в гостиной спал Игорь Костолевский. Все как-то умещались.
Вам, должно быть, посчастливилось застать славные годы Переделкино.
О. К.: Любопытно было наблюдать за писателями, казавшимися мне представителями определенной касты. Все безумно модные, многие — выездные. Они гуляли с семьями, наворачивая круги по поселку. Такая была традиция в Переделкино.
Дед был сумасшедшим франтом — пиджак чуть ли не из крокодиловой кожи, шапка — пирожок, воротники, трубки, которые он коллекционировал. Выглядел как голливудский актер.
В. К.: Высокий, худой, подтянутый, шляпа чуть сдвинута набок — он спокойно мог сниматься в кино, но не снимался. Он обожал джаз. И еще его страстью был футбол. Как известно, он написал роман о футболе «Вратарь республики», выступив еще и соавтором сценария кинофильма «Вратарь».
О. К.: Это была первая советская картина о спорте. К мнению Кассиля прислушивались в клубе «Спартак», он дружил с братьями Старостиными, комментаторами Вадимом Синявским и Николаем Озеровым. И сам иногда комментировал футбольные матчи чемпионата СССР. В качестве журналиста дед бывал на Олимпиадах в Риме, Токио, Кортина-д’Ампеццо, Скво-Вэлли.
В. К.: Кассиль — великолепный оратор, он обладал очень красивым голосом. Каждый год он открывал в Колонном зале Неделю детской книги, «Книжкину Неделю».
О. К.: 21 июня 1970 года дед, сидя в переделкинском доме, смотрел по телевизору матч Бразилия—Италия чемпионата мира по футболу в Мексике. Бразильцы выигрывали. После подачи Пеле у Льва Кассиля случился сердечный приступ.
Расскажите о сыновьях Кассиля.
В. К.: Старший сын, Владимир Львович Кассиль, мой муж, продолжил династию врачей. По семейной легенде Владимиром он был назван в честь Маяковского. В детстве Володя дружил с Колей Кавериным и по совету его отца Вениамина Каверина поступил в Первый московский медицинский институт, где мы с ним познакомились.
Владимир Львович входил в число первых отечественных реаниматологов, специалистов в области интенсивной терапии, был одним из пионеров в разработке метода высокочастотной ИВЛ. А скольким людям Владимир Кассиль сохранил жизнь! Доктор наук, профессор, помимо медицины, он был чрезвычайно образованным человеком, обладателем феноменальной памяти.
Страстный меломан, прекрасно знавший музыку: его коллекция состоит из более чем четырех тысяч виниловых пластинок. Увлекался живописью. Художник Борис Жутовский — один из его близких друзей.
Л. К.: В честь деда я назвал своего сына, которому исполняется два года, Владимиром.
В. К.: После кончины Льва Абрамовича Владимир Львович продолжал поддерживать самые близкие отношения с его друзьями, например, с Барто. Агния Львовна много раз сидела у нас за этим столом. Мы продолжаем дружить с семьей Райкиных, детьми Аркадия Исааковича. Костя Райкин — непременный участник всех наших застолий и памятных вечеров.
Владимир Львович очень походил на отца, что многие признавали.
Дима сначала окончил Училище имени 1905 года, потом школу-студию МХАТ. Стал художником, промграфиком, автором многочисленных плакатов. У него был потрясающий музыкальный слух. Он гениально пародировал радиотрансляции парада с Красной площади, звук старых пластинок, манеру Александра Вертинского. Столько лет прошло с его кончины, но я так и не смогла найти ему замену. Продолжаю его любить. Удивительный был человек, воплощенная доброта, порядочность, однако в быту очень нелегкий. Действительно, зачем было вытирать кисточки о какие-то специальные тряпочки, если в ванной висят нормальные полотенца?
После того как отец Лев Абрамович расстался с Еленой Ильиничной, Дима первым появился в доме в Камергерском переулке. Светлана Леонидовна была ему за это страшно благодарна. У Иры появился старший брат. Постепенно отношения налаживались. В течение нескольких лет мы отдыхали в Эстонии, в Вызу. Это был самый замечательный период нашей жизни. Росла наша дочь Катя. Она пошла по стопам отца, окончила Полиграфический институт.
Мне очень повезло родиться в такой семье. Радостно, что все мы общаемся, дружим. Очень этим дорожу.
Во втором классе меня отправили в лагерь, где была библиотека имени Льва Кассиля. Соседка по комнате не поверила, что я внучка писателя. Поспорили на конфеты. Конфеты достались мне.
Я с удовольствием возвращаюсь к книжкам Льва Кассиля. Недавно перечитывала «Швамбранию» и просто смеялась в голос. Очень люблю его повесть «Великое противостояние». Дедушку помнят, помнят его книги. Приходишь, например, к врачу, а в регистратуре тебя вдруг спрашивают: «А вы не родственница?» Узнав, лица теплеют. «Швамбрания» — любимая книжка детства многих. Все-таки Кассиль был очень искренним писателем. Народная любовь, она не врет.
Т. Н.: После школы я приехала в Москву, поступила в Институт культуры. Жила в собиновском доме. По рекомендации Светланы Леонидовны поступила в Камерный театр Бориса Покровского, 13 лет проработала там помощником режиссера. Потом уехала в Италию, преподавала там актерское мастерство, вышла замуж. Сейчас живу в итальянском регионе Эмилия-Романья.
У нас с мужем ферма, мы производим молоко для знаменитого сыра Parmigiano Reggiano. Поменяла жизнь. Наш дом находится в уединенном месте в горах, где говорят даже не на итальянском, а на диалекте.
У нас дочь Наталья, которой стараюсь привить русскую культуру. Наташа очень хорошо знает историю семьи Кассиль и, разумеется, «Кондуит и Швамбранию». Время от времени мы ездим с ней в Казахстан и в Москву, всегда останавливаемся, конечно, в доме в Камергерском. Эти каникулы для Наташи всегда большой праздник.
Л. К.: В семье мечтали, что я выберу медицину, стану как дедушка — реаниматологом или как бабушка — кардиологом. Но я поступил в Плехановскую академию на факультет Международных экономических отношений. И в конце концов стал заниматься предпринимательством в спортивной сфере.
В 2016 году мы запустили маркетинговый проект «Трапеция Yota», открылась первая школа, где взрослых и детей обучают воздушному полету. Такие школы запускаем в Лужниках, в Парке Горького, в Сколково. Этим летом такая трапеция заработала в Екатеринбурге, в Парке Маяковского. Лев Абрамович Кассиль, как мы помним, был увлечен спортом, так что ничего, что врачом я не стал.