Аристарх Лентулов — самый «солнечный» мастер русского авангарда. Художник группы «Бубновый валет» был настоящим певцом Москвы — его многоцветные кубистические полотна «Декоративная Москва», «Василий Блаженный», «Иван Великий» и «Москва» сегодня украшение коллекции Третьяковской галереи. О своем прадеде, а также дедушке, кинодокументалисте Якове Миримове рассказывает художник Федор Лентулов.
Начнем с истории рода Лентуловых.
Это старинный священнический род из Пензенской губернии. Дед Аристарха Васильевича Лентулова, Григорий Петрович Лентулов, по окончании Нижнеломовского духовного училища в 1839 году служил в селе Вирга Нижнеломовского уезда Пензенской губернии, а затем — в селе Лещиново.
Аристарх Васильевич в своих мемуарах 1930-х годов пишет: «Мне было два года, когда умер мой отец и я остался на попечении матери, зарабатывавшей с трудом на пропитание четырех детей после смерти мужа». Однако в семейном архиве сохранилась фотография, где он изображен с матерью десятилетним учеником Пензенского духовного училища. Лицо и даже борода третьего человека на фото старательно вырезаны. Скорее всего, это и был отец художника, сельский священник Василий Григорьевич Лентулов (отец Василий). Но, как легко заметить, Аристарху здесь далеко не два года, и отец, соответственно, умер несколько позже.
Наверное, потом Лентулов стремился скрыть свое происхождение. Отца Василия не стало до революции, и умер он своей смертью. Считается, что Василий Григорьевич за буйный нрав был сослан в село Черная Пятина Нижнеломовского уезда Пензенской губернии. Аристарх Васильевич Лентулов (1882–1943) там и родился. Сохранился дом, где жила семья. Когда отца не стало, мать перебралась с детьми в Пензу к родственникам.
Что известно о матери Лентулова?
Звали ее Анной Степановной, в девичестве Тихомирова. Ее портрет 1918 года кисти Аристарха Лентулова хранится в музее в Алматы. В советское время моя прапрабабушка переехала в Москву и жила у Аристарха Васильевича. Семья была творческой — вставали поздно и ложились, разумеется, поздно.
Анна Степановна, поднявшись чуть свет, долго сидела у окна в ожидании общего пробуждения. Заняться в Москве ей было особенно нечем.
Среди документов, которые всегда хранились у нас, неожиданно было обнаружено свидетельство о захоронении Анны Степановны на Ваганьковском кладбище, и именно в той могиле, где потом были похоронены Лентулов, его жена, моя бабушка, дед и мой отец. Но то, что там лежит и Анна Степановна, мы не знали.
У Анны Степановны было четверо детей. Один из них — Аристарх, а остальные?
У Аристарха были старший брат Борис и сестра Антонина. В семье ее называли Ниной. Очевидно, для Аристарха Васильевича Антонина была очень близким человеком. Он многократно ее портретировал, даже изобразил в гробу.
Брат, Борис Васильевич Лентулов (1881–1918), служил псаломщиком церкви в селе Андреевка Нижнеломовского уезда, затем дьяконом в Казанской церкви Пензы. Четвертый ребенок Лентуловых — кажется, его звали Львом — умер, вероятно, в раннем детстве.
Анна Степановна была набожной женщиной, хотела, чтобы сыновья пошли по стопам деда и отца, стали священниками.
Однако страсть к рисованию и, как пишет Аристарх Васильевич, «выклейке различных макетов, которой я занимался вместе со своим братом» победила. Поступление в рисовальную школу имени Селиверстова в 1898 году поставило точку на духовной карьере Аристарха Лентулова.
В этой школе тогда преподавали известный художник, академик живописи Константин Савицкий и скульптор Николай Александрович Клодт фон Юргенсбург. Через два года Аристарх Васильевич уходит из училища из-за несогласия с темами по классу композиции, предложенными Савицким, и отправляется в Киев поступать в художественное училище. Впрочем, не без рекомендации самого Савицкого.
Известно, что именно в Киеве Лентулов знакомится со своей будущей первой женой Зинаидой Байковой.
Она была из художественных кругов…
Я бы даже сказал, заметной фигурой арт-тусовки. Художница, участница выставки «Венок — Стефанос» 1907 года, эмансипированная особа, она дружила с футуристами, братьями Бурлюками. Через нее Аристарх Васильевич познакомился с Давидом Бурлюком.
Лентулов и Байкова, кстати, так и не венчались. Есть сведения, что как дочери генерала, получавшей неплохую пенсию, брак ей был невыгоден. Зинаида Байкова, выйдя замуж, утратила бы свое «независимое положение».
У них родился сын Аполлон, официально записанный сыном киевского присяжного поверенного Ячницкого. Лентулов и Байкова расстались, и вскоре она уехала в Париж.
А Аполлон?
Аполлон Ячницкий (1906–1980) воспитывался в Киеве, стал актером, обладающим лентуловским темпераментом и ярким даром перевоплощения. В Москву он переехал в 1920–1930-е годы, поступил в театр Сатиры, потом работал в театре Маяковского. Ячницкий сыграл множество ролей в кино, ему доставались роли анархистов и бандитов. Самые запомнившиеся — экскурсовод по Стамбулу в «Бриллиантовой руке» и Павел I в «Суворове».
Итак, Зинаида Байкова уехала в Париж. Куда, расставшись с ней, отправился Аристарх Лентулов?
В Петербург, где после нескольких месяцев подготовки сделал попытку поступления в Академию художеств. На экзамене Аристарх Лентулов пишет зеленую тень на носу натурщицы.
— Где же вы это видите, молодой человек, на носу модели зеленый цвет? — недоумевал педагог.
— А вы разве не видите? — ответил абитуриент, не воспринимавший академический подход. — В таком случае мне вас жаль…
В Академию художеств Лентулов не поступил. Зато в Петербурге на катке встретил молоденькую студентку Бестужевских курсов. Они понравились друг другу и стали встречаться на катке.
Как звали студентку?
Мария Петровна Рукина. Она была жизнелюбивой, скромной, но в то же время уже довольно эмансипированной молодой девушкой. Она даже курила!
Двадцатишестилетний прадед мой влюбился всерьез и сделал предложение. Но Мария Петровна ответила, что в чувства его не верит. Но после страстного лентуловского «Ну хотите, я сейчас же разобьюсь на ваших глазах об этот вот телеграфный столб?» поверила, но предупредила, что без родительского благословения под венец не пойдет. Ее родители жили в Нижнем Новгороде, куда Мария Петровна и уехала на каникулы.
И Аристарх Васильевич отправился за ней?
Да, они условились встретиться там. Мария Петровна снабдила его адресом дома Рукиных. Лентулов приехал, принялся искать указанный дом. И только тогда от прохожих узнал, что Петр Рукин, оказывается, купец 1-й гильдии, директор акционерного общества «Волга».
Выходит, Лентулов не догадывался, что курсистка — представительница состоятельного купеческого семейства?
Не догадывался. И, как рассказывала уже моя бабушка Марианна Аристарховна, от этой новости его чуть удар не хватил. К тому же Аристарх Васильевич прибыл в Нижний в простом пиджачке, не очень приглядном виде.
Но тут же нашел выход: быстро отправился в местные театральные мастерские и, как человек общительный, пленил девушек-костюмерш. Те вошли в положение и выдали молодому человеку фрак, манишку и перчатки. С возвратом, разумеется.
Обряженный Лентулов купил роз и отправился свататься. Нажал на звонок. Открывает горничная. Из всех дверей высыпают братья и сестры Марии Петровны. Детей у Рукиных вместе с ней было восемь —Екатерина, Сергей, Михаил, Анна, Клавдия, Александра и Яков.
На молодежь Аристарх Васильевич произвел прекрасное впечатление, но не на хозяина дома, который, посмотрев на жениха, спросил:
— А вы кто такой, молодой человек?
— Я художник.
— Просто так, художник? И больше ничего?
— Больше ничего.
— Ну знаете, молодой человек, чтобы ноги вашей больше здесь не было!
Купеческие дочери должны были выходить замуж за равных себе по статусу и достатку. К тому же Марии Петровне был уже назначен жених из какого-то богатого рода по имени Аполлинарий.
Что вы знаете о роде Рукиных?
О Рукиных мне известно мало, зато в Нижнем Новгороде хорошо помнят фамилию купцов Чернонебовых. Именно к этому роду относилась мать Марии Петровны Рукиной, Евдокия Яковлевна — наследница Якова Степановича Чернонебова (1841–1913), крупнейшего коммерсанта, гласного нижегородской Думы.
Чернонебов вел обширный бизнес, занимался хлебным делом, а также лесным и пароходным. Имея несколько нефтяных приисков в Баку, торговал нефтепродуктами.
Яков Степанович учредил Нижегородское нефтяное общество и Торгово-промышленное и пароходное товарищество Я. С. Чернонебова. Был старообрядцем, по легенде, по городу разъезжал в лакированном тарантасе.
И тот двухэтажный дом с въездными воротами, куда явился Аристарх Лентулов, в Нижнем Новгороде на Ильинском спуске, в Крутом переулке, 11, принадлежал Чернонебову. Яков Степанович умер от туберкулеза. Сейчас в этой усадьбе располагается детский сад.
Чем завершилось сватовство Лентулова?
Мария Петровна так дело не оставила. Сказала отцу, что едет в Ялту с теткой и что туда же следом за ней якобы отправляется жених Аполлинарий. Параллельно сообщила о своих планах и Аристарху Васильевичу. Тот сел в поезд, в третий класс, и в Ялте они встретились.
По тем временам для девушки поступок смелый…
Без сомнения. Проведя время к Крыму, пара вернулась уже в Москву, где в 1908 году без согласия родителей обвенчалась.
Образ Марии Петровны, чаще всего в знаменитом полосатом платье, в преломлении экспериментальных поисков Лентулова можно видеть на многих его полотнах. Кому-то, возможно, трудно поверить, что на всех картинах изображена одна и та же героиня.
«Посмотрите на эти геометрические кубы, углы, призмы и треугольники, гармонично расположенные в связи с цветовым равновесием, — неужели требуется доказывать, что это дает новое ощущение поверхности, что это по-новому заставляет воспринимать форму… » — писал Лентулов об «Автопортрете с женой». Жена буквально стала его главной и любимой моделью.
Как отреагировал Петр Рукин на то, что дочь все же вышла замуж за художника?
Предупредил, что лишит наследства, и обещание свое сдержал. Но, кажется, Мария Петровна все же получала из Нижнего Новгорода 200 рублей от управляющего имением. Тот посоветовал старшей дочери своего хозяина, к которой хорошо относился, снять недорогую квартиру, купить мебель подешевле, чтобы незаметно провести деньги по счету.
И, к слову, в 1911–1912 годах молодая семья даже нашла возможность отправиться в путешествие в Европу, пожить в Париже, побывать в Милане, Падуе, Венеции, Флоренции и Риме, заехать в Вену и Берлин. Для Аристарха Васильевича это была первая заграничная поездка, притом вовсе не увеселительная — в Европе Лентулов самостоятельно работал и учился в студиях у Ле Фоконье, Метценже, в частной Академии де Ля Палетт.
В семейном архиве есть фотография, запечатлевшая молодую пару Лентуловых, вернувшихся из Европы в модных туалетах. У нас сохранилось платье Марии Петровны из газовой ткани с разноцветным стеклярусом. Прабабушка до конца своих дней имела стройную фигуру.
Где Лентуловы поселились в Москве?
В только что построенном по проекту гражданского инженера Владимира Ивановича Рубанова доходном доме Н. А. Себрякова.
Квартира по адресу Большой Козихинский пер., 27, стр. 2, находилась на пятом этаже. В самой большой комнате с пятью окнами устроили мастерскую Аристарха Васильевича. В квартире были столовая, кухня с самодельным деревянным столом, спальня с двумя железными кроватями и коридор. Обстановка абсолютно простая. У Лентуловых всегда собиралось много гостей из артистической среды, и места для этого было достаточно.
В этой квартире и сегодня живет наша семья. Мать Марии Петровны, Евдокия Яковлевна, к Пасхе и Рождеству присылала посылки: окорок, масло… Петр Рукин с женой, кстати, имели доходный дом в Москве, в Никитинском переулке.
Эти события происходили на фоне появления объединения «Бубновый валет», состоявшего из художников-ниспровергателей основ, в котором Аристарх Лентулов играл одну из ключевых ролей.
И как художник, и даже, как сегодня сказали бы, фандрайзер. Выставка картин «Бубновый валет» открылась в декабре 1910 года в доме Экономического общества офицеров на Воздвиженке, 10, сегодня всем известном как «Военторг». Спонсором выступил родственник Лентулова, купец Сергей Аполлонович Лобачев. Это был супруг Екатерины Рукиной, сестры Марии Петровны, которая «правильно» вышла замуж, оправдав надежды отца. Лобачев имел дома на Волхонке, был богат. Известно, что с женой он расстался еще до революции.
Аристарх Васильевич позднее в мемуарах дал Сергею Лобачеву довольно беспощадную характеристику: «Это был некий Лобачев, выхолощенный купчик с французско-охотнорядской хваткой… Плоский диск лица, пенсне, скрывающее довольно большие, но маловыразительные глаза — одним словом, внешность, как сказал бы Гоголь, “не то чтобы очень отвратная, но и радости особой не возбуждающая”».
У Марии Петровны была еще и сестра Анна. «Правильно» ли та вышла замуж?
В соответствии со статусом мужем Анны Петровны Рукиной стал богатый купец Иван Малюшкин, представитель самарского семейства, с успехом ведший мукомольный бизнес. В селе Екатериновка под Самарой уцелело кирпичное здание бывшей паровой мельницы купцов Малюшкиных, построенное в 1902 году.
Удивительно, что квартира в доме в Большом Козихинском до сих пор принадлежит семье Лентуловых.
Квартира была довольно просторная, и после революции Лентуловы, конечно же, жили под страхом уплотнения. Чтобы избежать поселения чужих людей, Аристарх Васильевич прописал к себе брата.
После войны к нам подселили фронтовика-орденоносца Фрола Ивановича Касаткина. Он делил с Лентуловыми кухню. Имел свой холодильник и половину плиты. В 1985 году Фрол Иванович скончался, и из коммунальной квартира опять превратилась в отдельную.
Здесь, в окрестностях Патриарших прудов, Лентулов создал немало известных вещей — «Пейзаж с красным домом», «Ночь на Бронной», «Солнце над крышами», «Ночь на Патриарших прудах».
В 1934 году у Лентуловых появилась дача. Аристарх Васильевич с семьей получил участок в подмосковном поселке «Советский художник» возле станции Пески близ Коломны. Даже ходила такая шутка, что «Лентулов ушел в пески».
Природа здешних мест сделалась для художника источником вдохновения, а дача в сосновом лесу — предметом изображения. Если кубист Лентулов, автор солнечных, многоцветных полотен, в начале творческого пути был легким, ироничным, то ближе к концу жизни стал все более склонным к философии, размышлениям.
В это время он работал преимущественно в жанре пейзажа, в довольно реалистической манере.
Во время войны, 23 октября 1941 года, Лентуловы уехали в эвакуацию в Ульяновск. Прадед тогда уже неважно себя чувствовал, и специально выбрали город покрупнее, где могла найтись соответствующая медицинская помощь.
Однако осенью 1942 года Аристарх Васильевич один вернулся в Москву. Возможно, его беспокоила сохранность оставленных в квартире работ.
Семья же отправилась дальше, в Новосибирск. «Может быть, мы больше никогда не увидимся», — сказал он сказал жене и дочери на прощание.
До апреля 1943 года Лентулов жил в Москве, ходил на натуру, писал «Москву с Воробьевых гор». В совершенно не топленной квартире, когда в печь летели стулья и была отключена вода, он написал последний «Автопортрет». По цвету изображенных кистей рук заметно, что Аристарх Васильевич работал в варежках.
Здоровье подводило. Возникла необходимость в операции. Но не выдержало сердце. 15 апреля Аристарх Лентулов скончался в своей квартире. Главным хранителем наследия отца стала его единственная дочь.
Расскажите о вашей бабушке.
Вся жизнь Марианны Аристарховны Лентуловой (1913–1997) была посвящена творчеству отца, которое она считала своим долгом пропагандировать. Она была этаким мостом между ушедшей эпохой и современностью.
Бабушка мне часто что-то рассказывала, и таким образом история семьи постепенно складывалась у меня в единую картину. С Аристархом Васильевичем духовно они были очень близки. Дочь нередко становилась моделью отца.
Марианна Аристарховна училась на актрису. Поступила в Государственную школу кинематографии, позднее ставшую ВГИКом. Здесь тогда преподавали Сергей Эйзенштейн, Лев Кулешов, у которого бабушка и училась.
Насколько она была артистичной, видно даже по сохранившимся фотографиям мизансцен, в которых она участвовала на выпускном. Вот тут она в гриме, с лорнетом. Говорят, зал умирал от смеха.
В 1936 году в ее жизни появился мой дедушка, Яков Львович Миримов, который не захотел, чтобы жена становилась актрисой. И бабушка, несмотря на свой независимый характер, безропотно это приняла.
Чтобы объявить режиссеру о своем решении, пришла в театр, куда была распределена. Тот негодовал: «Вы что? Для вас уже и место приготовлено!» Когда она покидала кабинет, вслед с ударом захлопывающейся двери понеслось: «Чтоб вас черт побрал!»
Позже на каком-то вечере бабушка познакомилась с актером Михаилом Жаровым.
— А кто это? — спросили у него.
— Не помню, какая-то «народная».
Бабушка была очень талантливой, яркой, легкой, общительной, с шармом и свой артистический дар умело использовала в жизни. Могла, например, разыграть сцену в ЖЭКе. Окончив курсы немецкого языка, пошла работать в «Интурист» и водила иностранцам экскурсии по Москве. Потом уволилась, а всех ее подруг арестовали. Чудом спаслась.
Бабушка по сути стала искусствоведом, написала много статей о художниках и в 1969 году выпустила книгу «Художник Аристарх Лентулов. Воспоминания». Многие годы она самоотверженно пробивала ретроспективу Лентулова, которая смогла состояться лишь в 1987 году в ЦДХ. Предыдущая его персональная выставка проходила на Кузнецком Мосту в 1933 году.
С искусствоведом Светланой Джафаровой Марианна Аристарховна атрибутировала лентуловские вещи, реставрировала и отдавала в музеи. В чьей-то квартире за диваном она обнаружила огромный холст, привела его в порядок. Это знаменитое теперь уже живописное панно «Москва» 1913 года является украшением коллекции Третьяковской галереи.
В отличие от многих жен и дочерей художников бабушка не имела ни шуб, ни жемчугов. Она этому всему просто сопротивлялась. Еле-еле уговорили ее купить нутриевую шубу. И верхом шика для бабушки стал польский гарнитур на кухне. Зато она очень любила готовить.
Лентуловы дружили с Михалковыми. Как-то раз молодая Марианна сидела на диванчике и вместе с Сергеем Михалковым сочиняла шутливые стихи. Надо сказать, и к этому она имела талант: у нас сохранилась целая папка ее стихов.
В этот момент в комнату входит Аристарх Васильевич с перевернутой иконой и, смеясь, спрашивает: «Ну что, благословлять?»
Бабушка возмутилась: высокий и худой Сергей Михалков ей совсем не нравился. Полвека спустя, встретив ее на одном приеме, Михалков спросил:
— Не жалеешь?
— Нет, не жалею, — ответила бабушка. Она сорок лет прожила с моим дедом в полнейшем счастье.
Бабушка рассказывала, что когда этот худенький молодой человек небольшого роста с голубыми глазами и точеным носом ранней весной явился к ней с букетом белой сирени, Михалков сразу же «отпал».
Интересно узнать, чем же занимался ваш дед, отказавший жене в карьере актрисы?
Яков Львович (Лейбович) Миримов (1908–1978) был, представьте себе, кинорежиссером. Правда, документалистом. Учился на высших государственных курсах искусствоведения в Ленинградском институте искусств.
С 1930 года работал режиссером на киностудии «Востоккино», через три года перешел во вновь созданную студию «Мостехфильм». Начинал он с создания лент «Самбо» и «Береги ребенка», затем переключился на документальные фильмы.
У него обширная фильмография. К сожалению, не все картины сохранились. В их числе лента «Чайковский» 1940 года, снятая по сценарию Каринцова и Тайца, «Архитектор Матвей Казаков» (1947), «Художник Поленов» (1953), «Рубенс»… Почти шесть десятков фильмов: о Викторе Попкове, Леже, Дионисии, Мичурине, Колесникове. С тех пор у нас на даче так много сортов сирени, выведенной Леонидом Колесниковым.
Дед снимал Павла Корина, когда художник еще был жив. Сценарии почти всегда писал сам.
Известны имена родителей деда: Лейб Еселевич (Лев Осипович) и Анна Борисовна Миримовы. Караимский род. По семейной легенде, Лейб Еселевич был ремесленником и шил шапки. Кстати, мой дедушка очень любил носить кепки и шляпы.
 |
 |
Анна Борисовна и Лейб Еселевич (Лев Осипович) Миримовы с сыном Яковом
Сведений о Миримовых сохранилось у нас крайне мало. Знаю, что у деда была младшая сестра, Мириам Лейбовна Миримова (1910–1992). Вместе с матерью они пережили ленинградскую блокаду.
Анна Борисовна Миримова прожила сто один год!
Да! Кажется, сын Мириам был шахматистом, эмигрировавшим в Америку, но к сыну ее не выпустили.
Дед Яков Львович, очень яркий и талантливый, имел аристократическую наружность, был обаятелен и дружелюбен в общении, держался всегда очень достойно, несмотря на постигшую его в конце жизни болезнь. Большую часть жизни провел в киноэкспедициях. Был невероятно интересным собеседником и блестящим рассказчиком. Дед дружил с Виктором Шкловским, Сергеем Михалковым и Сергеем Герасимовым, есть фото его встреч с Ренато Гуттузо, Тонино Гуэррой и другими. Когда дед умер, мне было семь лет.
Рассказывают, что когда родился мой отец, Александр Яковлевич Миримов (1938–1975), дед находился в командировке, на съемках какого-то заказного производственного фильма, и негодовал, что не может сорваться и приехать домой.
Расскажите об отце.
Он стал архитектором, окончил МАРХИ, работал в ЦНИИЭП торговых и зрелищных зданий. В 1970-е годы спроектировал два модернистских универмага — в Твери и Ульяновске. Они и сейчас там стоят. Был большим поклонником творчества Ле Корбюзье. Часто ездил в творческие поездки. Побывал даже в Японии. В ЦНИИЭП в 1968 году познакомился с мамой, Людмилой Ивановной Поворознюк, тоже архитектором.
Но с архитектурой папа расстался. Поступил во ВГИК на отделение документального кино. Будучи студентом, снялся в эпизоде фильма «Укрощение огня» (1972), в роли со словами. Папа снял два документальных фильма: «Рождено революцией» о ленинском плане монументальной пропаганды и о Сергее Есенине.
А вы продолжили линию прадеда, стали художником, взяли фамилию Лентулов.
Фамилию я сменил по просьбе бабушки, Марианны Аристарховны. Конечно же, ей хотелось, чтобы я стал художником. А я на самом деле и не собирался. С детства мечтал о профессии машиниста, меня манили поезда и романтика железной дороги. Целыми днями я пропадал на переезде.
«Какие поезда?» — недоумевала мама. Она боялась, что меня возьмут в армию, и отдала на обучение рисунку к учителю Анатолию Альфредовичу, жившему на Поварской.
Поступил. Окончил Московское художественное училище памяти 1905 года, а потом Суриковский институт. О том, что выбрал живопись, я сейчас совершенно не жалею.