Василий Михайлович Немирович-Данченко — музыкант, композитор, заслуженный деятель искусств России, заведующий музыкальной частью МХТ им. Чехова, внук знаменитого реформатора русского театра режиссера Владимира Ивановича Немировича-Данченко — рассказывает историю своей семьи.

Владимир Немирович-Данченко был, как видно из официальных автобиографий советского времени, не очень словоохотливым. Что вы знаете о происхождении рода Немировичей-Данченко?

Мой прадед Иван Васильевич Немирович-Данченко, офицер, подполковник Русской императорской армии, происходил из мелкопоместного дворянского рода. По семейным преданиям, наш предок — поляк Данила (Данько) Немирич.

Его наследники примкнули к восставшим казакам Богдана Хмельницкого и за боевые заслуги получили дворянский титул и земли в Черниговской и Казанской губерниях, в том числе сельцо Данковское. С тех пор наша семья носит двойную фамилию Немирович-Данченко.

После получения дворянства у Немировичей, как я понимаю, появился и герб.

Да, Немировичи-Данченко получили потомственное дворянское достоинство Всероссийской империи. Герб представлял собой щит, увенчанный шлемом, страусовыми перьями и короной, украшенный черным орлиным крылом, шестью звездами, колосьями и ключом.

Кстати, в марте 1940 года Владимиру Ивановичу Немировичу-Данченко прислали важные машинописные выписки из «Историко-статистического описания Черниговской епархии. Книга седьмая»: «В 1534 г. польский воевода Андрей Немирович осаждал Стародуб; но отважная вылазка Левина до того устрашила ляхов, что они бросились бежать».

Последующую историю Стародубского полка перескажет сказка Филиппа Немировича-Данченко 1735 года, данная в канцелярии министерского правления. Помещаем ее как документ исторический: «Отец де его Матвей Данилов сын Немирович-Данченко за владения польского служил жолнерско при замке стародубовском, когда замком заведовал Абрамович, а сколько тому лет, того не упомнить. А по выгнане Богданом Хмельницким в Украины ляхов почал отбувать службу козацкую в полку стародубовском».

Иван Немирович-Данченко и хорунжий Стародубского полка Федор Немирович-Данченко в XVIII веке владели частью села Чубковичи Стародубского уезда Черниговской губернии.

Ваш прадед стал военным. Где он учился, где служил?

Иван Васильевич Немирович-Данченко (1804–1863) окончил Кадетский корпус в Петербурге, как и двое его братьев. А братьев у Ивана Немировича-Данченко было пятеро.

Служил он на Кавказе в чине подполковника, был командиром Кавказского линейного батальона №32. Воевал в походах против армии Шамиля на Сунежской линии, участвовал в экспедициях в Большой Чечне и Северном Дагестане. На Кавказе завел семью, женился на молоденькой, пятнадцатилетней Александре Якубян (1829–1914), дочери коллежского асессора Каспара Якубяна, армянина по происхождению. Невеста была младше супруга на 25 лет. Говорят, качая спящего первенца, Александра Каспаровна все продолжала играть в куклы.

 Где они жили?

В Грузии, в селе Шемокмеди на реке Бжужа, рядом с городком Озургети Кутаисской губернии. Недалеко был порт Поти. К прадеду очень хорошо относилось местное население. К дому, где он квартировал, хозяин, князь Антон Думбадзе, даже пристроил флигель с башенкой. Я там был. Очень красивое место. В селе сохранился православный монастырь Шемокмеди, основанный в XV веке. Там на небольшой площади в 1983 году поставили памятник Владимиру Ивановичу Немировичу-Данченко работы скульптора Анзора Гомартели.

Хоть мой дед был человеком «невысокого порядка», памятник вышел довольно монументальным. Одной рукой Владимир Иванович опирается на театральную маску. Местный начальник объяснял мне с грузинским акцентом: «Это он Станиславского победил!»

В год столетия моего деда в Шемокмеди открыли музей В. И. Немировича-Данченко, как раз в доме князя Думбадзе. А в Озургети в честь Немировича-Данченко назвали улицу.

Владимир Иванович родился в этом селе 11 декабря 1858 года и был крещен в церкви Кавказского линейного батальона №32 во имя Успения Пресвятой Богородицы. В анкете он однажды спутал дату рождения, написал неправильно — 1859 год.

Сколько было детей в семье Ивана Васильевича и Александры Каспаровны? Кто был тем первенцем, которого вы упомянули?

Всего в семье было шестеро детей: Василий, Владимир, Михаил, Порфирий, Иван и Варвара. Первенец Василий Иванович Немирович-Данченко (1844–1936) стал знаменитым писателем, путешественником-очеркистом, автором множества, чуть ли не трехсот, исторических романов: «Гроза», «Вперед», «Скобелев», «Цари биржи», «Забытая крепость», куда вошли впечатления детства, проведенного на Кавказе. Его называли «русским Дюма». В газетах писали: «В России нет грамотного человека, который не знал бы Василия Ивановича Немировича-Данченко. Несколько поколений русских читателей выросли на его книгах…  Немировича знали все: от солдата до царя, от семинариста до митрополита, от гимназиста до…  Плеханова». Книги Василия Немировича-Данченко хранились в библиотеке царя.

Были разные страницы в жизни Василия Ивановича. Однажды он что-то украл в лавке, чтобы поесть, и угодил в тюрьму. Освободившись, был осужден за растрату, лишен дворянских прав и сослан в Архангельск, но в 1874 году «по указу Государя Императора» был отпущен на свободу.

Перед Октябрьской революцией Василий Иванович резко выступил против большевиков и вскоре эмигрировал. Сперва уехал в Германию, потом перебрался в Прагу, где стал почетным председателем Пражского и почетным членом Белградского союзов русских писателей и журналистов. К слову, меня назвали в его честь. Дед просил об этом мою маму.

В Праге я навещал могилу Василия Ивановича. Кстати, любопытно, что и остальные дети подполковника Немировича выбрали творческие занятия. Семья была простая, непонятно, откуда это все.

Кем стал Владимир Иванович Немирович-Данченко, известно. А другие дети?

Иван Иванович Немирович-Данченко, говорят, был красавцем. Бросил юнкерское училище, ушел в актеры, выступал под псевдонимом Мирский и рано умер от туберкулеза.

Василий Иванович, Иван Иванович, Варвара Ивановна

Варвара Ивановна Немирович-Данченко (1857–1901) была артисткой оперетты, потом поступила в провинциальную драматическую труппу под псевдонимом Светланова. Кстати, в пьесе Чехова «Дядя Ваня» она играла Елену Андреевну. Тоже, как брат, заболела туберкулезом. Прабабушка Александра Каспаровна сопровождала дочь на гастролях, когда та уже угасала.

Вероятно, еще в раннем детстве в детях Немировичей поселилась какая-то бацилла театра…

После трагической кончины отца — Иван Васильевич угорел в бане — семейство обосновалось в Тифлисе. Владимир Иванович вспоминал: «Отец мой, брат Иван и слуга Николка были в бане и все трое угорели. И когда спохватились, то отец был мертв, а Иван и Николка — в обмороке».

Прямо напротив дома в Тифлисе, где поселилась семья, находился летний театр. Он привлекал большое внимание маленького Владимира Ивановича. Он выучил наизусть чуть ли не все тамошние спектакли и на подоконнике дома устроил себе игрушечную сцену. «Карточные дамы, короли и валеты, прикрепленные на проволоках, были моими Офелиями, Гамлетами, Арбениными, Борисами Годуновыми и Китами Китычами. Я громко читал пьесы и заставлял двигаться моих актеров. А в антрактах я изображал оркестр, причем какая-то доска и пилка заменяли мне скрипку и смычок, старая, вытащенная откуда-то школа нот — клавир, а собственный голос — звуки оркестра. На стене же около окна каждый день наклеивались афиши», — писал он в мемуарах.

Тифлис был очень театральным городом: имелась русская драма, итальянская опера, оперетта. Спектакли играли на русском и грузинском языках. Уже в четвертом классе 1-й Тифлисской гимназии (на нынешнем проспекте Руставели) дед сочинил свои первые пьесы — французскую мелодраму, комедию с пением и водевиль. И уже в шестом классе стал издавать школьный журнал «Товарищ».

Чтобы посещать театр, дед подрабатывал репетиторством. Кстати, именно в гимназии Владимир Иванович сдружился с будущим актером Александром Сумбатовым, потом взявшим псевдоним Южин. Впоследствии они даже породнились.

Однако образование Немирович-Данченко получил совсем не театральное.

В актеры не пошел, видимо, трезво оценив свои внешние данные, невысокий рост. Хотя много позже Владимир Иванович выступал в любительских спектаклях и имел успех. Уже став режиссером, говорил, что режиссер обязан понимать «душу актера». К слову, Немировичу-Данченко принадлежат многие крылатые сейчас выражения, например «Театр начинается с вешалки».

Так вот 16 августа 1876 года в Тифлисе было выдано свидетельство с печатью: «Дано сие из полицейского управления 1 отделения гор. Тифлиса окончившему 9 курс наук в Тифлисской гимназии дворянину Владимиру Немировичу-Данченко в том, что на выезд его из Тифлиса в пределы Российской империи для поступления в одно из высших учебных заведений по делам сего управления препятствий нет».

В Москве Немирович-Данченко поступил на физико-математический факультет Московского университета (на этом факультете давалась свободная стипендия для выходцев с Кавказа), потом перешел на юридический факультет, но, не окончив и его, в 1879 году покинул университет. Все же театр манил. Увлекся театральной критикой, стал публиковаться в журналах «Будильник», «Артист» и «Стрекоза» под разными псевдонимами.

Как и Чехов.

Верно. Они познакомились в середине 1880-х годов, когда оба сотрудничали в «Будильнике». Вскоре между ними началась переписка. Сохранилось множество писем. Помимо всего прочего Немировича и Чехова сближали многие жизненные обстоятельства. «Вы талантливее нас всех…  подписываюсь под этим без малейшего чувства зависти», — писал Немирович своему единомышленнику в литературе. Дед мало с кем был на «ты». С Чеховым был, но обращался к нему всегда по имени-отчеству: Антон Павлович.

Немирович-Данченко был не только театральным критиком, но и драматургом…

Его первая пьеса — она называлась «Шиповник» — была написана в 1881 году и тут же была принята в постановку Малым театром. Тогда же опубликовали «На почтовой станции», первый рассказ Немировича-Данченко. Ну а затем из-под его пера вышли один за другим романы: «На литературных хлебах», «Мгла», «Драма за сценой», «Сны» и вновь драматические пьесы: «Последняя воля», «Золото», «Новое дело». Они ставились на столичных и провинциальных казенных сценах.

В конце 1880-х годов Немирович взял на себя преподавание сценического искусства в Музыкально-драматическом училище Московской филармонии.

И вскоре произошла та знаменитая встреча в ресторане «Славянский базар», вошедшая в историю мирового театра.

Владимир Иванович, посмотрев все идущие тогда спектакли, понимал — театру нужны реформы. И загорелся идеей нового театра. К сожалению, его заслуги в создании Художественно-общедоступного театра несправедливо умаляются. А ведь ту историческую записочку «Я буду в час в “Славянском базаре” — не увидимся ли?» 21 июня 1897 года написал именно Немирович-Данченко Станиславскому, актеру-любителю и режиссеру Общества искусства и литературы, а не наоборот. Они разговаривали 18 часов: «Мы ни разу не заспорили…  наши программы или сливались, или дополняли одна другую», — писал Немирович-Данченко. Только он вечно остается в тени. Да к тому ж считается, будто еще и мешал Станиславскому. Это абсурд. Пусть про Немировича-Данченко мало знали, но ведь многие театральные реформы исходили именно от него.

Когда в свет вышел двухтомник писем Владимира Ивановича, для многих это стало откровением. Знание истин рождает другое отношение. Многие говорили, что Станиславский и Немирович-Данченко поссорились и не разговаривали до конца жизни. Очень неправильно. Отношения были сложные, но Владимир Иванович сам признавался, что между ними существует «художественная рознь», но не человеческая. Говорил, что они со Станиславским соединены «как ножницы».

В последнем письме Станиславскому Немирович-Данченко с горечью написал: «Конечно, прежде всего, люди запутали наши добрые отношения».

Перед смертью Станиславский заговорил о Владимире Ивановиче, о его одиночестве: «А кто теперь заботится о Немировиче-Данченко? Ведь он теперь…  “белеет парус одинокий”. Может, он болен? У него нет денег?»

Последнее, очень ласковое письмо Станиславский написал Немировичу-Данченко после смерти его жены в 1938 году: «Милый и дорогой Владимир Иванович. В последние годы между нами было много недоразумений, запутавших наши добрые отношения. Мне хочется по-дружески сказать Вам, что я искренно и глубоко страдаю за Вас… ».

Расскажите о жене Владимира Ивановича.

Это была баронесса Екатерина Николаевна фон Корф (1858–1938), дочь Николая фон Корфа, земского деятеля, просветителя, педагога, создателя так называемой корфской трехзимки, сети школ для крестьянских детей в Мариупольском и Александровском уездах. Жених Немирович-Данченко писал своей невесте: «Буквально рву волосы на голове! Испытываю такую томительную тоску при одной мысли, что я мог бы теперь быть с Вами, а должен заниматься “серьезными вопросами” (чтоб им провалиться в тартарары)». Они поженились в 1886 году. Екатерина Николаевна слыла добрым гением Художественного театра. Станиславский называл жену Немировича-Данченко заведующей душевной частью, в театре ее считали талисманом, Маскоттой.

Сестра Екатерины Николаевны, Мария, актриса Малого театра (выступала под псевдонимом Вронская), вышла замуж за Александра Сумбатова — Южина. Еще одна сестра, Лидия Николаевна Корф, стала женой актера и режиссера Александра Павловича Ленского.

Отец Екатерины Николаевны завещал ей усадьбу Нескучное в Екатеринославской губернии. «Имение было на юге, в степной губернии, по берегу извилистой речки с огромным парком. Дом был длинный, старый…  Кругом усадьбы была степь, — описывал Владимир Иванович места, куда приезжал каждое лето почти 30 лет. — Степь ночью непрерывно звенела песней степных сверчков, полевых цикад. Большая луна, тишь и цикады. Наша речка называлась Мокрые Ялы… ».

А где Немирович-Данченко жил в Москве?

В 1895-м они с Екатериной Николаевной поселились в доме Ступишиной по адресу Гранатный переулок, 13. Кстати, именно отсюда Владимир Иванович отправил записку Станиславскому перед их знаменательной встречей.

В 1938 году дед получил новую квартиру, в Глинищевском переулке, 5/7, в доме, построенном для артистов Московского Художественного театра и деятелей искусства. Прожил там до кончины в 1943-м. В квартире рядом, через дверь, жили мои родители. Теперь здесь живу я.

Наш подъезд всегда был насыщенным. Кто только в нем не жил: Григорий Александров и Любовь Орлова, Алла Тарасова, Марк Прудкин, Сергей Образцов, Лев Оборин, Виктор Коршунов, Екатерина Еланская. И это только один, пятый подъезд.

Теперь в квартире 52, где жил Владимир Иванович Немирович-Данченко, музей.

Открылся 25 апреля 1944 года. Вся обстановка в нем сохранилась, три комнаты окнами на улицу, столовая с мебелью красного дерева, спальня и кабинет с библиотечным шкафом, сделанным по рисунку деда краснодеревщиком Фишером. Очень удобно: на закрытых полках — портреты писателей, внутри — их сочинения. Некоторые тома Чехова и Горького с автографами. На открытой полке — так и оставшиеся стоять с неразрезанными страницами труды Маркса и Ленина.

Какие отношения у Немировича-Данченко были со Сталиным?

Своеобразные. Он писал Сталину интеллигентно и почтительно, с просьбами. Вызволял людей из тюрем.

Владимира Ивановича называли мозгом Художественного театра, который он вынужден был сохранять, поэтому и держал Маркса в библиотеке. Сам ходил под дамокловым мечом. В 1919 году он проходил по так называемому кадетскому делу. Его собирались арестовать, устроили обыск, квартиру опечатали. К счастью, Владимир Иванович в эти дни в Москве отсутствовал, уехал помолиться в монастырь. Потом распоряжение об аресте деда было отменено, кажется, не без содействия Луначарского. Многих тогда по этому делу расстреляли.

Каким вам запомнился Владимир Иванович?

Мне было три года, когда он умер, но несколько эпизодов помню — ярких, как стоп-кадры. В нашей квартире был длинный коридор, по которому я гонял на велосипеде туда и обратно. Владимир Иванович уже неважно себя чувствовал, и повсюду для удобства были устроены звонки. Из спальни раздавался звонок, я бежал и на столе находил блюдечко, где уже лежало для меня угощенье — пять клюковок в сахаре и небольшой кусочек тортика.

Еще одно воспоминание: к нам домой приезжает кинопередвижка, на шкаф вешается простыня, я сижу на стремянке, а родители и дед — на стульях. А на простыне почему-то какие-то белые лебеди плавают. Что это был за фильм, не знаю.

Другая картинка: Владимир Иванович стоит на четвереньках, а я сижу верхом и смотрю на этот шкаф с Карлом Марксом.

Жизнелюбие и бодрость, видимо, не оставляли его до последних дней.

На капустниках в МХТ Владимир Иванович мог дирижировать хором актеров:

Вставайте теперь, дети!
Вставайте теперь, дети!
Нас рано, нас рано мати разбудила!

Немирович-Данченко называл себя интеллигентным пролетарием. Всегда подтянут, предельно аккуратен, всегда жилетка. Даже перед врачом не раздевался. Несмотря на то что допускал и шутки, был, что называется, «застегнут».

Мама рассказывала, что Владимир Иванович требовал, чтобы к ужину непременно прилично одевались, а не выходили к столу в халатах и тапочках. Эту традицию поддерживал потом и мой отец.

Кем были ваши родители?

Отец Михаил Владимирович Немирович-Данченко (1894–1962) окончил консерваторию по классу скрипки, но музыкальной карьеры, к сожалению, не сделал: после неудачной операции на гланды стал терять слух.

В 1920 году, придя к выводу, что драматический театр себя исчерпал, Владимир Иванович создал Музыкальную студию МХТ, давшую возможность «влить наше искусство в оперную и опереточную стихии». Мой отец стал артистом этой студии. Осенью 1925 года Музыкальная студия отправилась на гастроли: сперва в Европу, потом в Америку. Михаил Владимирович, хорошо говоривший по-французски и по-английски, сопровождал отца. Был даже приглашен в Голливуд, где снялся в нескольких фильмах под именем Мишель Дантон.

С мамой, актрисой Зоей Александровной Смирновой, папа познакомился в театре. Родилась она в Вологде. Считалась первой московской красавицей. Имея голос широкого диапазона, Зоя Смирнова блистала в Камерном театре Таирова, Московском театре оперетты, потом исполняла все центральные партии в спектаклях Музыкального театра — «Периколе», «Прекрасной Елене» и других.

Первым мужем мамы был комбриг Лев Павлович Малиновский, генеральный секретарь Осоавиахима, помощник Тухачевского. Будучи уже начальником научно-технического управления главного управления Гражданского воздушного флота, в 1938 году был арестован и приговорен к расстрелу по обвинению в участии в военном заговоре.

Зоя Александровна тоже оказалась в тюрьме, в одной камере с якобы летчицей, убеждавшей, что у нее с Малиновским был роман. Мама не подписала ни единой бумаги, что ее муж шпион. Выйти из тюрьмы ей удалось, возможно, не без помощи Владимира Ивановича Немировича-Данченко. Но в театре сталинское окружение, буденные и ворошиловы, уже не бежали целовать ручки актрисе, как было прежде. Душевная травма у нее осталась на всю жизнь.

В 1944 году Зоя Смирнова-Немирович снялась в главной роли в фильме «Сильва» режиссера Александра Ивановского и стала очень популярной. В 1956-м маме присвоили звание заслуженной артистки РСФСР, а в 1961-м, будучи примой, она оставила сцену.

Дед — режиссер, родители — актеры. Как проходило ваше театральное детство?

Я был ребенок музыкального театра, ездил с родителями на гастроли, сидел на репетициях, десятки раз слушал «Евгения Онегина» и «Прекрасную Елену».

Кстати, мой папа стал первым заведующим музеем Музыкального театра им. К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко. Все там организовал и разложил по полочкам.

Вы, как и отец, стали музыкантом.

Мама хотела, чтобы я аккомпанировал ей на концертах, и я несколько раз аккомпанировал. Пошел по музыкальной линии: сперва детская музыкальная школа, потом училище при Московской консерватории, дальше — консерватория. Учился у Александра Гольденвейзера и Льва Оборина, который жил в нашем же подъезде. По окончании меня распределили в Барнаул. Потом Барнаул поменяли на Кострому, которую вспоминаю с большим удовольствием. Там я работал в филармонии. Тем временем корифеи МХТ то и дело вопрошали: «Вася, почему ты не в Художественном театре? Это же твоя вотчина!» И я пошел в МХТ, и скоро 55 лет, как я здесь работаю. Сначала концертмейстером, потом стал изобретать шумы для спектаклей. Например, все шумы в постановке Олега Ефремова «Соло для часов с боем» мы записывали на колокольчиках и палочках с шумовиком Акимовым, человеком, очень увлеченным театром.

Постепенно начал дирижировать — у нас в театре были живой оркестр и хор, писать музыку — написал к двадцати с лишним спектаклям.

Потом вышел на сцену. Мы с женой Анжеликой Немирович-Данченко 30 лет играем в спектакле-концерте «Семь жизней», где я выступаю в роли Владимира Ивановича Немировича-Данченко.

Династия продолжается. Две наши дочери, правнучки Владимира Ивановича, выходя замуж, фамилию не поменяли, остались Немирович-Данченко. Старшая, Екатерина, стала пианисткой, окончила консерваторию, удачно концертирует. Сейчас она живет в Париже, является приглашенным профессором Парижской и Тулузской консерваторий. Младшая, Анастасия, окончила романо-германское отделение филфака МГУ, университет в Лос-Анджелесе. Живет в Германии.