Древнему боярскому, затем дворянскому роду Шереметевых славу принесли многие достойные его представители. О том, как сложилась их судьба, рассказывает наследница династии по прямой — художник, член Общества русской словесности Евдокия Васильевна Шереметева, правнучка графа Сергея Дмитриевича Шереметева.

Род Шереметевых ассоциируется прежде всего с государственными деятелями, военачальниками, основателями театра, историками. Вы стали художником.

Евдокия Шереметева: Пошла по стопам отца, Василия Павловича Шереметева (1922–1989). Интерес к рисованию Василик, как его ласково называли домашние, проявлял с детства. В жизни ему пришлось через многое пройти. Он родился в роддоме в Подольске — его родители тогда жили в своей уже бывшей усадьбе Остафьево близ Подольска. Наследник рода, хранитель графского титула рос без гувернеров и воспитателей. Отец часто повторял ему: «В любой ситуации не забывай, ты — граф Шереметев».

Окончив школу рабочей молодежи второй ступени в 1940-м, Василий Шереметев поступил на художественно-графический факультет Московского педагогического института. Боясь, что на фронт не возьмут из-за непролетарского происхождения, в книжке красноармейца Василий Павлович написал: «Родителей нет». На войну ушел добровольцем. На Юго-Западном фронте воевал рядовым пехотинцем, был дважды контужен, попал в плен, бежал, чудом вышел к расположению своей части. В Москву вернулся в августе 1945-го.

Родители считали единственного сына пропавшим без вести?

Они не дождались его, умерли в первые годы войны один за другим. Бабушка Прасковья Васильевна, урожденная Оболенская — от туберкулеза в 1941-м, дед Павел Шереметев — от истощения во сне в 1943-м.

Выпускник Поливановской гимназии, дед окончил историко-филологический факультет Санкт-Петербургского Императорского университета. Служил в лейб-гвардии Измайловского полка в чине прапорщика. Был адъютантом наследника цесаревича великого князя Александра Александровича. В качестве уполномоченного Российского общества Красного Креста от московского дворянства участвовал в русско-японской войне. В 1904 году Шереметевы внесли значительную часть пожертвований на строительство подводной лодки «Фельдмаршал граф Шереметев», названной в честь Бориса Петровича Шереметева, генерал-фельдмаршала.

Между прочим, Павел Сергеевич Шереметев (1871–1943) был и художником — в собрании Эрмитажа хранятся его замечательные пейзажные акварели. Есть портрет Сергея Львовича Толстого кисти деда.

Как упомянутая вами усадьба Остафьево, родовое имение Вяземских, перешла во владение Шереметевым?

Мой прадед Сергей Шереметев (1844–1918) купил в 1898-м усадьбу у Петра Вяземского, которому Остафьево стало непосильной ношей. Семьи породнились через женитьбу графа Сергея Шереметева с княжной Екатериной Вяземской. Прабабушка умерла в январе 1929 года и упокоилась на кладбище у стен остафьевской церкви.

Сергей Шереметев, соучредитель Общества любителей древней письменности, руководил Обществом ревнителей русского исторического просвещения в память императора Александра III и Комитетом попечительства о русской иконописи. Его перу принадлежит более 250 статей по истории.

В год столетия со дня рождения Пушкина Сергей Дмитриевич, стремясь сохранить память о поэте, не раз бывавшем в Остафьево, открыл в усадьбе по сути первый в России общедоступный музей, связанный с именем поэта.

Для посещения публики, при условии, что та будет трезва и опрятно одета, Шереметев открыл доступ в карамзинскую комнату с реликвиями Пушкина, издал пятитомник «Остафьевского архива», сочинения Петра и Павла Вяземских, в усадебном парке установил памятники Пушкину и Карамзину, писавшему здесь «Историю государства Российского».

«Кругом, что ни шаг, то воспоминания о когда-то кипевшей здесь жизни, и какие воспоминания! Три поколения Вяземских сумели придать особое значение мирному Остафьеву. Мысль русская здесь находила гостеприимный приют и обновлялась для новых трудов и деятельности», — писал Сергей Дмитриевич.

Шереметевы также имели в Москве особняк на Воздвиженке, так называемый Наугольный дом (Воздвиженка, 8/1, стр. 1). У них было девять детей, двое умерли в младенчестве.

После революции мой дед Павел Сергеевич, будучи, как и его отец, историком-бытовиком, стал хранителем Остафьево, проводил там экскурсии. Сначала графа назначили исполняющим обязанности заведующего, потом оставили простым смотрителем. Музей пользовался популярностью: в день его могли посетить до 700 человек.

Но жилось в усадьбе тяжело. Однажды от голода Павел Сергеевич пошел стрелять ворон, а когда об этом узнали местные крестьяне, на крыльце барского дома то и дело стали появляться собранные ими продукты.

В 1929-м музей в Остафьево закрыли, устроили в нем дом отдыха, а экспонаты разошлись по 18 музеям страны. Шереметевские усадьбы Кусково и Останкино оставались музеями.

Павла Сергеевича четырежды арестовывали. И всякий раз за него заступались видные деятели: нарком просвещения Луначарский, Бонч-Бруевич и Енукидзе.

Знания графа-историка оказались нужны новой власти. Он, как никто, мог воссоздать кремлевские интерьеры, навести порядок в его уникальных собраниях, работал в Оружейной палате.

Последний арест деда в 1926-м закончился освобождением благодаря юбилею со дня гибели Пушкина, который собирались отметить с размахом. Именно тогда было решено создать музей поэта на Волхонке, которому Павел Сергеевич подарил много вещей из семейной коллекции.

Павла Сергеевича с семьей выселили из Остафьево?

Нарком просвещения Анатолий Луначарский выхлопотал для деда, числившегося сотрудником Наркомпроса, служебное жилье в Новодевичьем монастыре. С ними поселилась и глубоко преданная им няня Феодосия Макарова, не покинувшая семью до самой смерти.

Древняя обитель в 1920-е годы превратилась в коммунальное жилище, где жили в том числе студенты фармацевтического техникума, курсанты Наркомата просвещения и рабочие из Петрограда. В монастырских кельях и бывшей Успенской церкви открылся Музей раскрепощения женщин.

Комната в здании с солнечными часами, выделенная Шереметевым, оказалась «слишком хорошей». Соседи шептались: графу, дескать, достались хоромы. Тогда Павел Сергеевич выступил на собрании жильцов: «Дайте мне такую комнату, чтобы никто не завидовал!» Так наша семья оказалась в построенной при царевне Софье угловой Напрудной башне, где и прожила до 1950-х годов. Комната без всяких удобств отапливалась буржуйкой, потолки — восемь метров, зимой в чайнике замерзала вода, завывал ветер. Но самое страшное, что отхожее место на улице было построено из алтарных икон! Дырка для клозета зияла на месте лика Спасителя. Павел Сергеевич с близкими тайком вытащил оскверненные образа и заменил обычными досками. Соседи, конечно, узнали, но никто не донес.

В дневниках Михаила Булгакова, жившего в 1930-е годы на Большой Пироговке, есть запись: «Идет человек, сандалии на босу ногу, но видно, что идет граф».

Ваш отец оттуда ушел на фронт?

Его юность прошла в Напрудной башне, среди старинных фолиантов, фамильных портретов, знамен Полтавского сражения, рядом с семейной реликвией, закрытой шелковой кисеей — полотном Рембрандта «Христос в доме Марфы и Марии». В 1941-м отец, молодой художник, написал очень тревожный портрет Павла Сергеевича Шереметева, которого после возвращения с войны ему уже не доведется обнять.

После демобилизации отец вернулся в Напрудную башню, где жил в нечеловеческих условиях, без воды и света. Поступил в Суриковский московский художественный институт. Окончив его в 1951 году, получил диплом театрального художника. Роберт Фальк очень хвалил работы отца, считал его одним из самых талантливых студентов.

С отцом очень дружил Павел Корин, опекал его. Работая над мозаиками метро «Комсомольская» и «Киевская», он пригласил отца в группу художников-оформителей. Мозаика «Рабочий, читающий “Искру”» на станции «Киевская» — дипломная работа Василия Шереметева.

Он был потрясающим рисовальщиком. Игорь Грабарь, у которого Василий Павлович учился, считал его исключительно талантливым в живописи, неоднократно пытался устроить выставку отца в Москве, помогал получить заказы.

Бедствовал отец страшно, однако в год 350-летия Рембрандта принес в дар Музею изобразительных искусств «Христа в доме Марфы и Марии». Растроганные и растерянные работники музея, стараясь отблагодарить Василия Павловича, подарили ему путевку в Дом творчества художников — на целых два месяца.

С мамой отец познакомился на дне рождения друзей в Царицыно. Из Новодевичьего монастыря он тогда пришел пешком с большим опозданием и очень легко одетым, несмотря на холодную погоду.

Расскажите о маме. Кем она была?

Ирина Владимировна, урожденная Мартынова (1933–1992), была дочерью юнкера Владимира Петровича Мартынова, выходца из оренбургских казаков, интенданта 1-го ранга, помощника начальника Военной академии Генштаба РККА, секретаря Михаила Фрунзе. Дед, кстати, сопровождал Фрунзе в поездке в Турцию, когда был заключен договор с Кемалем Ататюрком.

В 1938-м Владимира Мартынова обвинили в военно-фашистском заговоре и расстреляли на полигоне в Коммунарке. Его жена, моя бабушка Евдокия Басанцева, белореченская казачка, наполовину гречанка, получившая диплом врача в Сорбонне, погибла в лагерях Норильска. Маму воспитывала ее бабушка со стороны отца.

Я родилась в Новодевичьем в башне. Оттуда наша семья переехала в однокомнатную квартиру на Фрунзенской набережной. Там с трудом поместились архивы рода Шереметевых.

У мамы было прекрасное образование, МГПИ им. В. И. Ленина. Она работала педагогом, но через некоторое время устроилась в библиотеку Института иностранных языков. Ее все обожали.

Удалось провести выставку Василия Павловича Шереметева?

В 1956-м отец стал членом Союза художников, через год участвовал в 3-й Молодежной выставке. При жизни Василия Павловича, в 1983-м, прошла единственная его персональная выставка в зале Московского союза художников России на Беговой.

Последние годы отец провел в больнице. Мама преданно за ним ухаживала. В августе 1989 года Василий Шереметев скончался. Отпевали его в церкви Новодевичьего монастыря. В 1990-х, уже после кончины отца, мы показывали его работы в Странноприимном доме (ныне Институт неотложной помощи им. Склифосовского на Большой Сухаревской площади).

Странноприимный дом, «дворец для бедных», более известный как Шереметевская больница, строился по инициативе и на средства Шереметевых. Напомним о происхождении блестящего рода, наследницей которого вы являетесь?

Это щедрый дар Николая Петровича Шереметева, моего прапрапрадеда. Закладка Странноприимного дома произошла 28 июня 1792 года, еще при жизни любимой супруги графа Прасковьи Ковалевой-Жемчуговой (1768–1803). Умирая, она завещала свои средства и украшения на богоугодное заведение для неимущих и увечных, странников и престарелых, открывшееся в память о ней в 1809-м. Шереметев вложил в предприятие 3 млн рублей. «Оказывать помощь бедным и убогим, не спрашивая роду и племени», гласил первый параграф устава Странноприимного дома.

Вольную и графский шереметевский титул Прасковья Ивановна получила, обвенчавшись с Николаем Петровичем в 1801 году в храме Симеона Столпника на Поварской.

Возвращаясь к происхождению рода, скажу, что свое начало он ведет от Михаила Гланды Камбилы, рыцаря Тевтонского ордена, прибывшего в Великий Новгород из Пруссии в конце XIII века. Крестился под именем Ивана. Его сын Андрей на Руси получил прозвище Кобыла, младший сын — Федор Кошка. От них пошли Колычевы, Романовы и Шереметевы, вошедшие в «Бархатную книгу», родословную наиболее знатных боярских и дворянских фамилий России.

Фамильный герб Шереметевых в обрамлении двух львов украшает щит с изображением золотой короны. Это отсылка к гербу древних прусских владетелей. Над щитом — графская корона, над ней — кумиропоклонный дуб. Под щитом — надпись на латыни: Deus conservat omnia — «Бог сохраняет все».

Как появилась фамилия Шереметев?

Праправнуком Андрея Кобылы был Андрей Константинович Беззубцев по прозванию Шеремет. Ученые полагают, что это перевод с тюркско-чувашского слова, означающего «быстрый, ловкий».

Правнучка Андрея Шереметева, Елена Ивановна, дочь воеводы Ивана «Меньшого» Васильевича Шереметева, была выбрана Иваном Грозным в невесты для старшего сына, царевича Ивана. Согласно легенде, в 1581 году Иван Грозный застал невестку, которая, будучи на сносях, лежала на скамье в исподнем, в одной рубахе. Завязалась семейная драма, дошедшая до рукоприкладства. Взбешенный царь избил Елену железным посохом и им же сильно ударил в висок вступившегося за жену сына. Эту сцену домашнего насилия Илья Репин изобразил на знаменитом полотне «Иван Грозный убивает своего сына».

Царевич Иван скончался, у Елены Шереметевой на следующий день случился выкидыш. Иван Грозный разом лишил себя двух наследников престола. Шереметева ушла в Новодевичий монастырь, где приняла постриг под именем монахини Леониды.

Еще одной знаменитой монахиней в роду, после пострига схимонахиней Нектарией, была графиня Наталья Борисовна Шереметева (1714–1771), дочь петровского сподвижника генерал-фельдмаршала Бориса Шереметева. Она стала первой русской писательницей — составительницей мемуаров, «Своеручных записок».

Наследница большого состояния, Наталья Шереметева обручилась с князем Иваном Алексеевичем Долгоруковым в один день с императором Петром II, обручившимся с Екатериной Долгоруковой, сестрой Ивана. Когда юный государь внезапно скончался от оспы, звезда Долгоруковых закатилась, они оказались в опале.

Родня советовала Шереметевой отказаться от жениха. Та же «такому бессовестному совету согласиться не могла, а так положила свое намерение, когда сердце одному отдав, жить или умереть вместе, а другому уже нет участия в моей любви. … я доказала всему свету, что в любви я верна… ». 8 апреля 1730 года состоялось скромное венчание в сельской церкви. Семейство Долгоруковых сослали сперва в пензенское имение, а затем после доноса и нового следствия под конвоем вывезли в тобольскую провинцию, в Березов. Наталья Борисовна последовала за мужем в край вечной мерзлоты, доказав свою самоотверженную любовь.

Изба, деревянный непокрытый стол, лавки, сырая рыба, оленьи шкуры. Там у Долгоруковых родилось несколько сыновей, из которых выжили двое — Михаил и Дмитрий.

Иван Долгоруков за то, что «императорскую особу поносильными словами» оскорблял, был отправлен в Шлиссельбург, казнен четвертованием с отсечением головы. Княгиня Наталья Борисовна вернулась из ссылки темной осенней ночью. Вскоре вернула назад все конфискованные имения мужа. Позднее под именем старицы Нектарии ушла в Киево-Флоровский монастырь. По преданию, она бросила свое обручальное кольцо в Днепр. В 1767 году, до принятия схимы, в мемуарах описала историю своей непростой судьбы.

Наталья Шереметева, княгиня Долгорукова, до замужества имела графский титул. А когда боярский род Шереметевых стал дворянским?

Этот момент как раз связан с ее отцом, фельдмаршалом Борисом Петровичем Шереметевым (1652–1719), наиболее прославленным представителем рода, воеводой, крупным дипломатом, участвовавшим в заключении «Вечного мира» в Москве с Речью Посполитой. Кстати, от Бориса Петровича в нашей семье хранились военные трофеи, седло и нагрудник коня шведского короля Карла XII.

В 1706-м за усмирение восстания в Астрахани Петр I пожаловал своему сподвижнику графский титул. Первым графом в Российской империи стал именно Борис Шереметев, и ветвь его единственная оказалась титулованной. От младших братьев Бориса — Федора, Василия и Владимира — ответвились неграфские Шереметевы.

В блистательной карьере Бориса Шереметева немало интересных фактов, характеризующих его независимый характер. К примеру, в 1718-м граф отклонился от подписания смертного приговора сыну Петра I царевичу Алексею — на суд не явился со словами: «Я рожден служить государю, а не судить кровь его». Не мог взять на свою душу грех.

Шереметевы всегда верой и правдой служили Богу, царю и Отечеству, но никогда не судили. «… В трудах державства и войны / Его товарищи, сыны: / И Шереметев благородный», — читаем у Пушкина.

И, кажется, его сын Петр Борисович Шереметев не очень-то обременял себя гражданской или военной службой.

Он недолго состоял на государственной дипломатической службе. Уйдя в отставку, занялся созданием шереметевских театров.

Он отговаривал сестру Наталью Борисовну от брака с Долгоруковым и с немалым трудом вышел сухим из воды, когда над зятем разразилась гроза. Петр Шереметев (1713–1788) прожил долгую жизнь, имел все знатные титулы, родился при Петре I, был товарищем детства Петра II, умер при Екатерине II. При дворе Елизаветы Петровны Шереметев стремительно продвинулся во многом благодаря женитьбе в 1743-м на княгине Варваре Черкасской (1711–1767).

Брак с единственной дочерью великого канцлера Алексея Черкасского и Марии Трубецкой утроил капитал Шереметева. Приданое невесты составило 70 тыс. душ, четыре десятка имений в 29 российских губерниях, в том числе дом на Миллионной улице в Санкт-Петербурге и усадьба в Останкино.

И Кусково?

Кусково — родовая вотчина Шереметевых, но окружавшие ее села и деревни принадлежали Черкасским. После свадьбы с Варварой Черкасской, чье детство прошло в Вишняках, эти земли объединились в единое имение, где молодой супруг предался осуществлению своих причудливых проектов, в том числе созданию роскошного дворца, грандиозного парка с павильонами, оранжереями, гротами, кунсткамерами, коллекциями древностей и Кусковского театра.

Варвара Алексеевна, самая богатая невеста Российской империи, замуж выходила 32-летней. Жених был на два года моложе. Претендентов на ее руку было, разумеется, немало. Но родители отвергали одного за другим, считая их недостойными. Среди них был даже поэт Антиох Кантемир.

Петр Борисович проявил безмерное терпение, ожидая брака с Черкасской. Свадьба состоялась лишь после кончины ее отца. Из шестерых детей Варвары и Петра Шереметевых выжили Анна, Варвара и Николай.

Старшая дочь Анна Шереметева была невестой графа Никиты Панина, но заразилась черной оспой и умерла за несколько дней до свадьбы. Есть сведения, что первое оспопрививание сделала Шереметева, а вовсе не Екатерина II, как принято считать. Но графиня уже была зараженной, так что вакцина не спасла. В Останкино хранится мраморный бюст Анны Шереметевой работы Федота Шубина 1782 года.

Ее сестра Варвара Шереметева вышла замуж за графа Алексея Разумовского, но этот династический брак оказался несчастливым. С 1784 года графиня жила «в разъезде» с супругом в доме на Маросейке, 2/15.

Разумовский, кстати, в 1790-е годы приступил к строительству усадьбы на Воздвиженке, которую продал незаконченной младшему брату Варвары Петровны графу Николаю Шереметеву (1751–1809). Здесь, в Наугольном доме, Шереметев праздновал свадьбу с Прасковьей Жемчуговой.

История с женитьбой графа на крепостной актрисе — одна из самых известных, связанных с родом Шереметевых…

… и обросшая множеством неправдоподобных легенд. Взять хотя бы известную песню «Вечер поздно из лесочку я коров домой гнала…». Прасковья Ковалева, рожденная в селе Вощажниково Ярославской губернии в семье сильно пьющего крепостного кузнеца, была отослана ко двору Шереметева. Графу она перешла вместе с приданым Варвары Черкасской. В детстве у Прасковьи обнаружились способности к музыке и замечательный голос — лирико-драматическое сопрано с потрясающим диапазоном. И никаких коров она, конечно, не пасла.

Но, как тогда говорили, была «слаба грудью», заразилась чахоткой. Ее семилетней как ребенка из неблагополучной семьи пристроили на воспитание к тетушке, княгине Марфе Михайловне Долгоруковой, в Кусково. Дали образование, обучили «галантным манерам», нотной грамоте, игре на арфе и клавесине, языкам. Через четыре года она уже дебютировала в опере Гретри «Опыт дружбы».

У Николая Шереметева с Прасковьей Ивановной была разница в 11 лет. Он знал ее с детства.

У молодого графа были отношения с кузиной Алмазовой, но они в силу близкого родства пожениться не могли. У них родилась дочь Александра. Алмазова ушла в монастырь, куда Шереметев ежегодно отправлял тысячу рублей. Их дочь умерла 17-летней, до последних дней живя у отца.

После того как Николаю Петровичу не разрешили жениться, отец отправил сына в длительное европейское путешествие, где тот слушал лекции в Лейденском университете, изучал театральное дело. Вернувшись, Шереметев получил в наследство крепостной театр в Кусково и в 1792-м начал строительство нового театра в Останкино, на подмостках которого под сценическим псевдонимом Жемчугова блистала Прасковья Ковалева. В 1801-м граф Шереметев распустил крепостной театр, многим актерам дал вольную.

Прасковья Ивановна умерла через 20 дней после рождения сына Дмитрия. Николай Петрович горевал неутешно. Заказал художнику Николаю Аргунову портрет лежавшей в гробу графини, в ее спальне устроил молельню.

Чтобы у сына была воспитательница, он сделал предложение ближайшей подруге Прасковьи Ивановны, балерине шереметевской труппы Татьяне Шлыковой (по сцене — Гранатовой), но та отказалась. До конца дней Шлыкова жила в Фонтанном доме, в фамильном дворце Шереметевых в Петербурге, опекала Дмитрия Николаевича, рассказывала ему о родителях. После кончины Прасковьи Ивановны Николай Петрович прожил всего неполных шесть лет, оставив малолетнему сыну «Завещательное письмо», где писал: «В жизни у меня было все. Слава, богатство, роскошь. Но ни в чем этом я не нашел упокоения. Помни же, что жизнь быстротечна, и лишь благие дела мы можем взять с собой за двери гроба».

Кто стал опекуном круглому сироте?

Вдовствующая императрица Мария Федоровна, помня о многолетней дружбе Николая Шереметева с ее покойным мужем Павлом I, взяла на воспитание Дмитрия, назначив опеку над его имуществом вплоть до совершеннолетия. Летние месяцы молодой Шереметев нередко проводил в загородных императорских дворцах.

Одним из опекунов стал сенатор, действительный тайный советник Михаил Иванович Данауров, которого Николай Шереметев именовал в своей духовной.

Родственники Дмитрия Николаевича стремились удалить от него Татьяну Шлыкову, но императрица этому воспротивилась. Пресекались всякие контакты и с родней со стороны Прасковьи Ивановны.

Кстати, его родная тетка Варвара Петровна не желала общаться с племянником, ставя под вопрос историю его рождения. Все это не могло не отпечататься на нелегкой судьбе и характере Дмитрия Шереметева. Он вырос вспыльчивым и одновременно довольно доверчивым. Получил домашнее образование и свою жизнь выстраивал самостоятельно. Поступил в кавалергардский полк — портрет молодого кавалергарда-графа в это время пишет Орест Кипренский. Был пожалован чином камергера, затем гофмейстера, но придворная карьера не влекла моего прапрадеда. «В обществе он неловок и неразговорчив, при дворе невозможен», как потом напишет его сын.

В 1837-м Дмитрий Николаевич женился на фрейлине государыни, Анне Сергеевне Шереметевой (1811–1849), дальней родственнице из неграфской ветви семьи — ее дед приходился Дмитрию Шереметеву четвероюродным братом. «Она так безусловно правдива, так искренно приветлива», — характеризовал Анну Шереметеву поэт Тютчев. Во время путешествия в Европу она брала уроки музыки у Шопена, и композитор посвятил ученице небольшой этюд «Листок из альбома». Ее сестра Елизавета Шереметева стала женой австрийского композитора и пианиста Теодора Делера, причем с разрешения императора Николая I. В те времена девушкам из старинных родов не дозволялось выходить замуж за иностранцев без монаршего дозволения.

В 1844-м у Шереметевых родился сын Сергей, мой будущий прадед. Наслаждаясь уединением, они тогда жили в Кусково. По-видимому, супруга одного из самых богатых людей в России вызывала зависть. Однажды в Кусково Анне Сергеевне подали бульон, поев который она почернела на глазах и умерла. Дмитрий Николаевич очень ее любил, но никакого расследования не вел, отдался на волю Божию. Вера в то, что за все воздастся, примиряла Шереметевых со многими горестями.

Дмитрий Николаевич погрузился в черную меланхолию и окончательно отошел от светской жизни. Но со временем понял, что сыну Сереже нужна мама, и в 1857-м вновь женился на 33-летней дворянке Александре Мельниковой — даме суровой, жесткой, этаком «гренадере».

Через два года у них родился сын Александр. Вскоре супруги стали жить отдельно. Вторая жена Шереметева делала попытки лишить права на наследство Сергея Дмитриевича в пользу Александра Дмитриевича. Между сводными братьями сложились, однако, очень хорошие отношения, и Александру Шереметеву (1859–1931) за мать было стыдно. К слову, одним из главных дел его жизни стало основание первой в России частной пожарной бригады и создание Российского пожарного общества. Жил Александр Шереметев большей частью в Финляндии, в старости переехал в Париж.

Много ли членов рода Шереметевых покинули Россию после революционных событий?

Из нашей ветви — почти никто. Когда началась Первая мировая война, граф Сергей Шереметев велел забрать деньги семьи из немецких банков и перевести в один из российских. После Октябрьского переворота прадед сказал своим детям: «Если государь со своей семьей остался в России, то мы как его подданные должны остаться со своим народом, что бы нас ни ждало!» Когда в 1917 году к графу пришли и спросили: «Оружие есть?», он просил уточнить: «А вам какого века?» У Сергея Дмитриевича была серьезная, состоящая из 1357 предметов коллекция оружия, им же описанная — оборонительного, метательного и огнестрельного.

Семья переехала в Наугольный дом на Воздвиженку. Дом был нарезан на коммуналки, Шереметевым было позволено занять верхний этаж с угловой залой, выходившей на балкон. Здесь жили Сергей Дмитриевич с Екатериной Павловной, их сыновья, мой дед Павел Сергеевич, Петр Сергеевич с женой Еленой Мейендорф и детьми, их дочери Анна Сергеевна с мужем Александром Сабуровым и Мария Сергеевна с мужем Александром Гудовичем. К Шереметевым пришли с обыском. Человек в черной кожаной куртке с наганом в руке скомандовал: «Руки вверх!» Обыск шел всю ночь. Драгоценные вещи брали и клали в карманы. Сабурова и Гудовича увели. Вскоре они были расстреляны. Через месяц, в декабре 1918 года, тяжело болевший Сергей Дмитриевич Шереметев скончался и был похоронен за оградой Новоспасского монастыря. Шереметевых же вскоре из родового дома выселили.

Могу себе представить, сколь обширным семейным наследием вам приходится заниматься. Кто вам в этом помогает?

Как уже много веков написано на родовом гербе Шереметевых, «Бог хранит все». С родовыми архивными материалами работаю как хранитель фонда «Дом Шереметевых». Во всех начинаниях помогают супруг Степан Германович Семенов, переводчик, специалист по французской филологии, и наши дочери Прасковья и Анастасия. Ежегодно в Петербурге проводятся «Шереметевские чтения», которые мы организовали в 1991 году.

В 2021-м была открыта памятная доска Сергея Дмитриевича Шереметева в усыпальнице Романовых Новоспасского монастыря. Среди новых проектов — создание цикла экскурсий по шереметевским местам Москвы. Конечно же, центрами маршрута станут дома Шереметевых на Поварской и Никитском бульваре, храм Знамения на Шереметевском дворе и Наугольный дом на Воздвиженке.