Владимир Познер, Леонид Ярмольник и Александр Гафин собрались на благотворительном аукционе Миранды Мирианашвили, но, как это обычно бывает, за лоты заплатили никому не известные благотворители.

— Наш Владимир Владимирович любит Мишку, Мишка будет, — рассказывала гостям Миранда.

— Наш Владимир Владимирович? — округлив глаза в знакомой всей стране манере, переспросил Леонид Ярмольник.

— Будет Мишка? — недоуменно сморщив лицо в манере, известной только моему мужу, переспросила я, ибо точно знала, о каком ВВП идет речь.

Миранда Мирианашвили известна всей Москве как певица/меценат/коллекционер, что с неизбежностью приводит к вызывающему изжогу определению «светская дама». Но если бы Уэс Андерсон захотел показать в фильме идеальную в своем эстетическом воплощении московскую богему, он бы выбрал квартиру Миранды Мирианашвили и ее мужа, кинопродюсера Леонида Огарева. Где у красного рояля стоит похожая на злобного тролля силиконовая «Идеальная женщина», на стенах можно увидеть Кулика и Кабакова, банкиры, журналисты, поэты и гламурные фифы толпятся вокруг столов с домашним хачапури, и все рано или поздно, так или иначе, но совершенно неизбежно начинают петь и танцевать (Анна Павловна Шерер и Холли Голайтли рыдают в объятиях друг друга в приступе неприкрытой зависти).

И вот тут повезло Ассоциации родителей детей с дислексией, в пользу которых Миранда решила провести аукцион — возникло желание создать в Москве первую в стране dyslexia-friendly школу.

Лотами выставили в основном современное искусство, что ожидаемо, в гости пришли «Чацкий и те же», так что начать аукцион не было никакой возможности — эйфория офлайна была непреодолима, не говоря уж о свежеиспеченном хачапури.

Все разделились по интересам: продюсер Надежда Соловьева хохотала с Ярмольником, Александр Гафин — с Василием Церетели (и не то чтобы хохотал), любитель загадочного «Мишки» Владимир Познер внимательно слушал Марию Пиотровскую — как предводитель борьбы с дислексией, та энергично размахивала руками.

Вокруг меня же традиционно создалась группа «блинчики и планка», где мы обсуждали их единство и борьбу, используя в качестве наглядного примера пресс Полины Киценко, о котором после вручную накрученных Мирандой блинных трубочек не хотелось вспоминать даже его обладательнице.

— Аукцион будем устраивать до долмы или после? — задала вопрос дня Миранда, открыв крышку кастрюли, в которой легко могла бы уместиться сама.

— После — опасно, — отозвался директор Ginza Project Максим Ползиков. — Все станут долмаедами.

Такая угроза потребовала решительных действий — Миранда ударила молотком, объявляя первый лот. «Все люди разные, у меня вот глаза разноцветные, а есть дети, которым трудно читать и писать, но легко помочь, если знать, как», — сумбурно, но доходчиво подступилась к теме Мария Пиотровская.

Первым лотом стала картина 12-летней Алисы Зеленковой, которая победила в конкурсе про город будущего, изобразив футуристическую школу, как водится, в рыбе.

Ресторатор Александр Раппопорт первым вступил в бой, но не смог побить ставки бизнес-леди Оксаны Бондаренко, забравшей «Школу» себе.

Литографию Дэмьена Херста с авторской подписью выставили первоначальной стоимостью 600 тыс. рублей: «Поход в хороший московский ресторан на четверых», — пошутил кто-то из гостей. Александр Леонидович мечтательно почесал подбородок, но комментировать не стал и тут же забрал в свою коллекцию работу Марии Обуховой.

Чтобы следующие лоты не буксовали, Миранда пообещала спеть в каждом доме — судя по всему, следующий ее концерт пройдет в доме продюсера Дмитрия Дудинского, отхватившего «Людей и химер» AES+F. Дизайнер Алик Сирадекян тоже решил вставить свои пять копеек и предложил к следующему лоту пару своих туфель, но последний лот ушел к Василию Церетели, который на них претендовать не стал.

«Шесть миллионов сто двадцать тысяч», — объявила Миранда общую сумму торгов и позвала всех на любимого Познером «Мишку». Орешки, два слоя помадки, рецепт записала. В следующий раз его я б тоже рекомендовала выставить. Хороший б получился лот.