В прошлом году онлайн-кинотеатр Kion выпустил сериал «Жизнь по вызову» — тогда мы сделали материал о том, как устроен эскорт-бизнес: поговорили с владельцем борделя, работником вебкама, самими «девочками» о том, как они попали в эротическую волокиту. В этом году Kion показал не художественную, а документальную сторону секс-индустрии, сняв «Жизнь по вызову. Док» (кстати, одной из героинь фильма стала Polina Vogue, давшая тогда интервью «Москвич Mag»).

Если раньше проститутки работали на кого-то, в основном стараясь быть инкогнито, то теперь почти все они бизнесвумен, которые успешно самостоятельно продают себя. Некоторые проходят терапию у психолога, чтобы не загоняться насчет своего жизненного пути, а кто-то даже организует бизнес-завтраки для коллег. Что еще изменилось — рассказывают причастные к теневой (или уже не очень?) жизни Москвы.

Когершын Сагиева, режиссер фильма «Жизнь по вызову. Док», считает, что секс-индустрия перешла в интернет:

Так как я работаю в СМИ больше 15 лет, то нет таких тем, которые я бы как журналист не изучала. Тем более если работаешь в новостных информационных медиа, то говоришь о различных социальных проблемах. И, конечно же, секс-индустрия была темой, о которой так или иначе журналисты говорили.

Платформа предложила сделать историю про современную секс-индустрию, про ее люкс-сегмент. И мне это стало очень интересно, потому что сфера за последние годы изменилась в связи с произошедшей технологической революцией.

Работая над этой темой, мне не пришлось, что называется, выходить в поле (в ночные клубы, например). Технологическая революция привела к тому, что секс-работнице не надо сидеть ни в каких ресторанах, ей не нужны сутенер и менеджер, ей вообще ничего не нужно, кроме того, чтобы зайти в интернет прямо из своего дома. В отличие от старой натуры, которую мы знаем по фильмам «Красотка» и «Интердевочка», когда работницы стоят на обочинах дороги или сидят за столиками в отелях, большинство современных секс-работниц из сегмента люкс — блогеры: они действуют на цифровой территории и клиентов ищут там. Возможно, прежний стиль сохраняется в регионах, но если говорить о том сегменте, который рассматривали мы, то произошла цифровизация.

Поэтому в поисках героинь мы ходили в социальные сети. И нашли огромное количество потенциальных участниц — около 50 героинь, и это мы еще остановили поиски. При этом все они хотели сниматься, не скрывая лиц. Если несколько лет назад в репортажах они всегда были с плашками на лицах, то современная секс-работница хочет открыть лицо — она хочет пиара: чем больше его, тем больше возможностей привлечь клиентов. И именно этим сфера опасна для неокрепших умов: девушка не рассказывает правду, а говорит только о глянцевой стороне своей жизни. А что сфера как была древнейшая, так и остается ей — что женщины со всех сторон подвержены риску, — они, естественно, в своих социальных сетях не говорят.

До начала работы над фильмом у меня в голове был художественный образ эскортницы (то есть секс-работницы так называемого элитного уровня), но документальный образ был непонятен. Когда я стала с ними общаться, они наконец материализовались. Меня потрясло, что они очень красивые женщины. С одной стороны, понятно, почему они выбирают этот путь, а с другой — нет: кажется, им место где-нибудь на подиумах. Меня удивило, что секс-работницы очень консервативны — они негативно отзывались о клиентах, которые изменяли женам. Имея антитрадиционный образ жизни, они все равно за семейные ценности. И все они хотят встретить своего Ричарда Гира — сфера очень циничная, но они не теряют девичьей наивности. Много противоречивых вещей: например, они ходят в церковь.

Клиент Александр считает, что в последнее время проститутки слишком много возомнили о себе, хотя просто предоставляют услугу:

Еще с конца 1990-х я стал обращаться к проституткам: крепко встал на ноги, и это было атрибутом хорошей жизни. Ну и плюс ко всему удобно: не надо нормальную девочку обижать, понимая, что она тебе только для секса, на подарки тратиться, эсэмэски выдумывать. А с бл***ю быстро и по делу. Первый раз все поменялось, когда сфера изменила свой цвет — сначала проститутками были девчонки, решившие наивно покорять Москву. Чтобы отчитаться маме, что все хорошо, зарабатывали так (я таких жалел, снимал на одну ночь по делу, а на неделю, чтобы она варила мне вкусный борщ и отдыхала от работы), а потом появилось много мигранток. Это было противно. Но у меня появился знакомый, у которого был свой бордель — и проблем никаких не было. Году в 2015-м он ушел из бизнеса, и теперь я ищу девочек сам. В основном просто забиваю в телеграме «проститутки». Как все изменилось? Если раньше бедные лимитчицы зарабатывали: быстро оказывали услуги (и вообще их было жалко, что приятно мужчине), то теперь они все из себя крали. И если ты еще от светских разговоров и встреч отказываешься, то они обижаются, иногда уходят, якобы знают себе цену. Но это как драматургическая часть в порно — кто смотрит, как падчерица готовит отчиму завтрак? Все проматывают. И тут — я пришел за конкретной услугой, а не за заламыванием рук.

Проститутка Даяна Shu говорит, что если раньше девочки в основном работали в связке с кем-то, то теперь в большинстве проститутки независимы:

По поводу моего прихода в проституцию (слово «эскорт» меня немного коробит, мне кажется, им принято прикрывать определение проституции, делая все более приличным, поэтому девочки в наше время его очень любят и не называют себя проститутками) — у меня сложилось так: я состояла в отношениях с одним казанским бандитом в прошлом, бизнесменом в настоящем, у меня умер мой любимый дедушка — для меня это было большой потерей, и в тот же период в осознанном возрасте я поехала в Москву, где познакомилась с рэпером, который предлагал мне переехать. И я согласилась. Как в тумане помню картинку, как решаю связаться с проституцией: у меня за плечами модельное прошлое, я никогда не брала деньги за секс — когда мой бандит давал 10 тысяч на такси, я возвращала их обратно и говорила, что не приму, потому что я не проститутка. Хотя я очень любила секс и достаточно беспорядочно им занималась — до моего попадания в секс-бизнес у меня было около десяти партнеров. Так вот, я открыла ноутбук и набрала в ноутбуке «эскорт-агентство», решив заниматься этим в Москве. Отправила свои фотографии и договорилась, что буду работать в салоне. Что он собой представлял: пятикомнатная дорогая квартира — какие-то комнаты были посимпатичнее, с колоннами. Там работала администратором девочка с Украины. Когда нас накрыли на шестой день моей работы, эту девочку посадили, а где-то через три месяца депортировали. Когда нас накрыли, я спала в своей комнате, и в нее почему-то никто не входил. Потом мне позвонил диспетчер и спросил, почему никто не выходит на связь. Я открыла дверь в коридор, там были люди в гражданском, диспетчер сказал, чтобы я спряталась. Минут двадцать я провела под кроватью, а потом за мной все-таки пришли, и я тоже давала показания. Это был отдел ОСБ, они психологически давили, обещали вызвать на Петровку, 38, говорили, что наши лица увидят все. Но в итоге нам не сделали даже никакую административку. А потом я была их человеком, пока они искали диспетчера.

Я пришла в сферу девять лет назад, в 18, сейчас мне 27. Мною в тот момент руководили юношеский максимализм, азарт и жажда эмоций.

Как изменилась индустрия? Тогда все было смешано. Если разделять проституток по категориям, то были индивидуалки, те, кто работал в отелях с мамочками (сейчас отелю держать своих проституток как-то неэлитно), те, кто находился в связке с сутенером, девочки «по темам» (им менеджер подкидывал заказы, а они не светили лицом, но никто не нес ответственность за такие выезды), ездящие в туры и те, кто отправлялся на содержание — их забирали на перевоспитание возрастные мужчины с синдромом спасателя, давали образование и воспитание, занимались с ними сексом, а лет в двадцать пять отпускали в большую жизнь, снабдив недвижимостью и машиной. Сейчас практически все в моем сегменте работают сами.

Также сфера полтора-два года назад изменилась благодаря Ангелине Робигуд, которая однажды очень взвинтила прайс, и средний чек по Москве повысился.

Рынок стал более изысканным — люди хотят эстетики, красивых апартаментов. Готовы на предоплату: ее было невозможно выбить раньше, поскольку были инциденты, когда девочки забирали предоплату и не предоставляли услуги — их блокировали на сайте, а сейчас клиент ценит и свое время, и наше — ему удобнее иметь финансовые гарантии.

Где можно было встретить проституток в Москве: сначала девочки сидели в гостинице «Космос», потом перекочевали в «Интерконтиненталь» на Тверской, сидели в лобби уже несуществующего «Корстона». Сейчас все ушло в интернет — работать в гостинице стало не так престижно. Хотя «рыбалка», когда нет работы из интернета, все равно иногда проходит в Mercedes bar и лобби гостиницы «Украина» соответственно, в «Эрвине» и «Шефе» на Кутузе и в ресторане клубного формата Toy на Трехгорке.

На моей памяти всегда были сайты, где можно было снять девочку. Недавно в очередной раз закрыли самый крупный из них (первый раз его закрыли, когда мне было 18). Там было удобно выбирать: был поиск по силикону и татуировкам, по услугам.

Теперь все переходит в телеграм, где молодые новые клиенты, которые о сайтах-то и не слышали. Но те, кто привык, еще сидят на сайтах — они постоянники, привязались к конкретному, привыкнув к его интерфейсу. Я тоже завела свой телеграм-канал, и мне стало психологически легче. Девочки, которые круглосуточно скрывают себя, живут во вранье. Я увидела обратную связь от подписчиков и поняла, что я целостная личность, за моими плечами много опыта в этой сфере, мне есть что дать людям. Это мне помогла понять и терапия — я работаю с психологом. И я начала консультировать коллег — не беру новых девочек, только тех, кто уже в профессии, потому что не все попадают сюда с включенной головой. Кстати, я единственная проститутка, которая организовывает бизнес-завтраки — «Прости. Завтрак» для проституток в формате бизнес-встречи. На первой мы сидели часов семь. Планирую благотворительный формат такого мероприятия для девушек из индустрии: для работниц низкого ценового сегмента, но девочек с сайтов, а не с улиц. Один из главных критериев отбора — насильственные действия по отношению к девочке или ее попадание в секс-рабство: мы будем менять жизнь девочек, помогать им — после жесткого прессинга со стороны сутенера у девочек ломаются судьбы, их личные границы стираются и они готовы находиться в контакте с клиентами на низком прайсе. Если не говорить об этом, то многие могут оказаться как в темном тоннеле. И, к сожалению, в России только один фонд — «Серебряная роза».

Бывший работник ЧОПа одной из больших московских гостиниц уверен, что будет лучше, если проституция станет хоть как-то подконтрольной:

Когда я устроился в гостиницу (опустим год, чтобы я мог дать этот комментарий), там были местные проститутки. Тогда гостиница могла контролировать процесс и вовремя влезть: «Не наглейте!» В основном девочки сидели в кафе при отеле, но когда было совсем туго, начинали вышагивать по лобби с дурацкой фразой «Не желаете ли продажной любви?».

Потом сменился управляющий — и новый зачем-то всех выгнал. Если раньше это было подконтрольно, то после непонятные девочки начали снимать номер на троих, где отчаянно работали, пытаясь протащить клиентов, не зарегистрировав их. Можно было даже просто на этаже встретить голую бабу, которая вышагивала по коридору, предлагая услуги.

Уж лучше это будет хоть как-то контролироваться, даже не совсем официально. А вообще нам давно пора, как это уже сделали в ряде стран, признать проституцию профессией, обложить проституток налогами — и сделать все это не теневой стороной жизни, а обычной услугой, качество которой будет гарантироваться.

Секс-работница Татьяна де Витт заметила, что индустрия очень помолодела, потому что девочки очарованы пропагандой такого образа жизни:

Какой была моя жизнь до прихода в эскорт? С самого детства я помогала маме в работе. А уже в 15 лет устроилась в фотоателье. Параллельно работала в Москве в пиццерии — раздавала листовки и развозила пиццу на метро по всему городу. Сразу после выпускного, в 11-м классе, я пошла работать на ЖБИ-завод менеджером по продажам. Железобетонные столбы закончились, формы для заливки продали из-за неактуальности модели столбов, и я осталась без работы. После ухода с завода устроилась в букмекерскую контору Bingo Boom. График был сумасшедший — сутки через сутки. Потом я работала на кассе в местах с незаконными подпольными игровыми автоматами, пока в мою смену нас не накрыл рейд полицейских. Представьте картину: около 20 человек в форме забегают в помещение, а мне всего 19 лет. Игровой клуб прикрыли, и я, соответственно, снова оказалась в поисках заработка. Пришлось вернуться в родное фотоателье, но ненадолго. После работала в элитном мебельном магазине — продавала кухни и любую корпусную мебель. Делала проекты по их установке. Затем я отправилась строить карьеру в сферу транспортной логистики — грузоперевозки по всей России и странам СНГ. Работала 5/2 и 24/7, была на звонках. А в субботу и четверг ездила в Москву на учебу.

Сейчас я учусь на 4-м курсе университета, в следующем году буду писать диплом. Факультет графического дизайна. Мне всегда это нравилось, поэтому учусь я с удовольствием. Не для корочки, а для себя.

Перед тем как переехать в Москву, я два месяца думала по поводу работы в интим-сфере. А когда мой молодой человек разбил мне сердце, я приняла окончательное решение о переезде в Москву. Прежде чем пойти в эту сферу, я изучила литературу о куртизанстве, посмотрела все интервью на YouTube с эскортницами и менеджерами, прочитала много статей и заметок на эту тему. И только через два месяца, когда я закончила все свои рабочие дела и основательно подготовилась к новому жизненному этапу, переехала в Москву.

Я работала через менеджеров и по типажным фотографиям. В общем, была инкогнито. Проработав полтора месяца, я уехала жить в Сочи, а по приезде оттуда меня взяла на содержание семейная пара. Но из-за излишней ревности жены наше трио просуществовало недолго, и они меня рассчитали. Около четырех месяцев я думала, создавать ли мне анкету на сайте интим-услуг.

В этот период я находилась в каком-то астрале. Помню, как, стоя на эскалаторе в метро, я думала: «Все, Таня, это все…  ты будешь проституткой Москвы. Официально! Будешь висеть на сайте “Проститутки Москвы” со своими обнаженными фотографиями!» Мне было очень сложно принять эту реальность, поэтому я так долго на это решалась. Благо со мной щедро расплатилась эта семейная пара, и я могла себе позволить не работать в тот период, к тому же они оплатили мне квартиру.

Я снова уехала в Сочи, потом отправилась в Геленджик. Именно тогда я и решилась создать свою первую интим-анкету. В Геленджике я начала проводить эксперимент: при знакомстве тет-а-тет я уже не юлила, кем работаю — говорила в лоб: «Проститутка». На удивление никакого осуждения я не увидела, только поддержку, а где-то даже желание людей тоже попробовать себя в секс-индустрии. Например, мужчина, имеющий онлайн-школу по психологии, признался, что всегда мечтал сняться в порно.

Тогда я поняла, что сейчас мы живем во времена принятия секса как нормы, а не чего-то запретного.

На тот момент, когда я пришла в «б***обизнес», оболочка секс-индустрии выглядела так же, как и сейчас: существовали сайты, салоны, менеджеры и поездки в туры. БДСМ, рабы и транссексуалы были популярны, как и сейчас. Это все есть, было и будет.

Раньше девочки чаще всего начинали свою карьеру через менеджеров или салоны, где отдавали 50% заработка, чтобы оставаться инкогнито. Работали по типажным фотографиям, так как это позволяло не светиться и давало возможность зарабатывать без риска, что будешь замечена. При таком формате работы девчонки думают, что никто ничего не узнает и они смогут дальше спокойно жить и строить свое будущее. Но это далеко не так…  На самом же деле их фотографии рассылают на сайты и в телеграм-каналы. Конечно, без их ведома.

Что еще изменилось? Однозначно увеличилось количество юных секс-работниц. В какой-то период огромное количество новых девчонок приходили в эту сферу после активной пропаганды эскорта (проституции) в интернете и на телевидении. Все мечтали о такой жизни: путешествия, рестораны, квартиры, дорогие автомобили. Но не всегда под красивой оберткой оказывается вкусная конфета. Признаться честно, меня пугает и возмущает происходящее вокруг. Все думают, вот же круто: «Насосала на квартиру». Но морально это далеко не так просто. К сожалению, мне пишет огромное количество девочек от 16 до 45 лет. Все они хотят попасть в индустрию и интересуются, что для этого нужно.

В общем, за то время, что я в сфере, проституток стало в разы больше. Девушки стали преподносить себя как бренд. Я тоже создала свой бренд — Татьяна де Витт. Девушки активно стали создавать свои телеграм-каналы, торговать рекламой и пропагандировать роскошный образ жизни. Большинство стали работать сами на себя (без менеджеров и покровителей), как с открытым лицом, так и без. Деньги и успешная жизнь победили стеснение и стыд. В России настала эпоха секс-просвещения, а девушки из этой сферы начали рассказывать обо всех тонкостях и нюансах профессии.

Екатерина, уборщица одного из домов любви в центре города, говорит, что раньше проститутки были нормальными, а теперь зазвездились:

Первый раз я устроилась уборщицей в бордель десять лет назад, когда отдавала долги мужа, были нужны деньги. Все было очень по-доброму: девочки-студентки всегда общались со мной, когда не было работы, мы играли в карты все вместе. Теперь я снова работаю в проституточной — наверное, это прозвучит странно, но мне нужен был такой подвиг смирения: кто-то идет на послушание в церковь, а я решила, что буду убирать бордель, чтобы почистить голову. Так вот, проститутки решили, что они звезды — не здороваются, а если вдруг шумно убираешься, пока они спят, то бегут жаловаться начальству. Вот еще показательный момент: раньше они были готовы на консумацию, когда бармен делал им коктейль «вода, лимон и минимум дешевой водки», а пробивал клиенту, который хотел угостить проститутку, с дикой накруткой. И заведение в плюсе, и у девочки ни за что деньги. Теперь они выеживаются — настоящий «Кристалл» подавай. Почему-то если раньше они терпели и стеснялись так сложившихся жизненных обстоятельств, то теперь ими гордятся.

18+