В 13 лет я уже свободно ремонтировал будильники, настенные часы — «кукушки». Учился этому в мастерской у дедушки.

А вообще я из очень простой семьи. Мама работала токарем в две смены на авиационном заводе. Поэтому меня отдали в интернат. Это не детский дом, но все равно: дети там живут и учатся, домой только на выходные. Когда я его закончил, за компанию с другом поступил в техникум по ремонту холодильников. После экзаменов было два летних месяца до начала учебы, в которые с тем самым другом мы гуляли и отдыхали.

Как-то встретил соседку, она работала на часовом заводе. Когда узнала, что собираюсь учиться на мастера по ремонту холодильников, воскликнула, что так я стану пьяницей. Ну, потому что профессия такая. И позвала на свой завод — Первый московский часовой. Я не сильно хотел, но согласился прийти. Просто ради интереса, посмотреть.

Когда вошел в цех, понял, что хочу здесь остаться. Там работали в основном молодые женщины и девушки. Красота, молодежная обстановка меня полностью захватила.

Было тяжело, но справлялся. У нас была очень насыщенная жизнь. Ходили в походы, отдыхали вместе. Как-то весело и интересно проводили свободное время.

Потом была служба в армии на Кавказе. Вернулся, меня назначили мастером бригады, той самой, где я работал до армии сборщиком. Через короткое время поступил в институт, закончил специальные курсы преподавателей. В 1980 году в 27 лет прошел сложный конкурс, чтобы поехать в командировку в США. Там проработал полгода на фирме Cornavin, обучал молодежь сборке советских часов. Это была моя первая заграничная командировка. Потом их было много, не буду перечислять, но в семнадцати странах я побывал. В Швейцарию, конечно, тоже ездил в рабочие поездки.

В моей трудовой книжке записано: 1968 год — ученик сборщика часов и 2005 год — генеральный директор Первого часового завода. Только я всегда говорю, что я просто часовщик. В 2000 году был создан участок, где делали эксклюзивные модели. Сначала в нем работали всего три человека: я, мой друг Алексей, который до сих пор со мной работает, и слесарь-инструментальщик Виктор Кириллович. Больше никого. Я сам садился, разбирал механизмы. Первый скелетон, который мы создали, был продан за семь тысяч долларов. Этих денег в то время хватило бы на покупку однокомнатной квартиры в Москве. Кстати, эти часы выполнены не лобзиком, как сейчас работают современные ювелиры, а надфилем вручную. Разборка и сборка часов мне приятны, я всегда с удовольствием это делаю.

Я продолжаю не только работать, но и преподаю, обучаю молодых ребят. В колледже декоративно-прикладного искусства имени Карла Фаберже принимаю экзамены. Я там уже 21 год председатель госкомиссии.

Последние 12 лет я работаю на заводе «Ника» начальником производства эксклюзивных часов. Работаем с готовыми механизмами. Остальное делаем сами: циферблаты, новые корпуса, дизайн. Это современное предприятие с хорошим оборудованием. Вообще все, что касается промышленности, в Москве сейчас активно развивается, наращивается импортозамещение. Есть возможность быстро найти площадку под производство, а также получить субсидию на приобретение нового оборудования от Департамента инвестиционной и промышленной политики города Москвы или компенсировать часть процентной ставки по банковскому кредиту.

Я возглавляю производство, где делают эксклюзивные модели. Это уже не просто часы, а украшение, ювелирная работа. В целом наш завод специализируется на выпуске часов в драгметаллах. Но это массовое производство. У меня же небольшой коллектив, который занимается индивидуальными проектами. Но мы тесно связаны. Наши часы обязательно проходят все испытания, как и изделия, выходящие с конвейера. Мы ведь под каждые свои эксклюзивные часы выдаем документы с гарантией, несем полную ответственность за свою работу.

И каждые часы, выпущенные на нашем участке, — это отдельный проект. Работа над ним может занять минимум два месяца. От заказа, в котором покупатель говорит, что именно он хочет получить, до конечного результата. А это всегда разные пожелания. Например, часы для супруги и часы для отца — совершенно отдельные, непохожие изделия. В каждом случае это будут единственные в своем роде часы, в которых будет уникальный дизайн, связанный с человеком, для кого они предназначены.

Как-то мы участвовали в одной выставке. К нам подошел молодой человек. Он владелец бутика элитных вин и сигар в Москве. К своему 35-летнему юбилею он хотел получить нечто особенное. Я сразу подумал, что, раз он торгует вином, это может стать главной темой. Возникла идея создать часы, которые я потом назвал «Золотая лоза». Просто, чтобы понимать: в его магазине есть вино, которое стоит 1 миллион рублей за бутылку. Цена наших часов была меньше, хотя многие бы сказали, что это огромные деньги. Когда часы были готовы, он надел их на руку и уехал во Францию за очередной закупкой. Вернулся, пришел к нам и рассказал, что в одном месте, где ему обычно продавали лишь две бутылки вина в год, согласились продать гораздо больше. Хозяину виноградника так понравились наши часы, что стал просить продать их ему. За это готов был отдать больше вина, чем обычно. Только наш клиент не продал, потому что понял, что у него на руке. И какое впечатление часы могут произвести на партнеров.

На другой выставке в Швейцарии лет семь назад к нам подошел директор одной швейцарской часовой компании. У них довольно дорогие модели. Спросил у него: «Почему так дорого?» Он объясняет: «Мы изготавливаем одну модель ограниченным выпуском, всего 55 штук, дальше идет другая модель». Я подвожу его к нашему стенду. У нас там 21 изделие и каждое сделано в единственном экземпляре. То есть то, что мы делаем, сложно найти не то что в России, но и во всем мире.

Кроме того, мы даем возможность нашим клиентам самим принимать участие в создании дизайна часов для себя или близкого человека. Будем вместе согласовывать детали: какой нужен корпус, что на нем делать. Личный вензель или как-то подчеркнуть то, чем занимается человек.

Я знаком со знаменитым путешественником Федором Конюховым. У нас с ним хорошие дружеские отношения, и я решил сделать для него часы. Он дал мне фото лодки, на которой он собирался в путешествие. И я решил использовать этот образ в часах. Лодку изобразил на циферблате. Часы светятся в ночи. Плюс они водонепроницаемые. Даже на глубине 100 метров они не боятся воды. Я подарил путешественнику эти часы за три дня до отъезда в очередную экспедицию.

Часы, которые делает наш коллектив, всегда высочайшего качества. Мы выставляем их на всех международных выставках. И всегда московскими изделиями восхищаются как посетители экспозиций, так и часовые мастера других стран. Я даже могу сказать, что они ничуть не хуже знаменитых часов от известных брендов, в том числе швейцарских. Тем более что в большинстве случаев 80% тех денег, которые платят за них покупатели, — это плата за бренд. То есть человек больше половины цены отдает за условный Rolex, но не особо вникает в качество механизма, дизайна, материалов. Наши часы стоят дешевле, а по качеству и дизайну порой лучше и уж точно интереснее, а главное — уникальнее.

Я знаю, о чем говорю. Уже больше полувека занимаюсь часовым делом. Это моя жизнь. Я вообще считаю себя счастливым человеком. Потому что я люблю то, что я делаю, работа приносит мне огромное удовольствие. Я и студентам своим, когда прихожу к ним на первом курсе на первое занятие, говорю, чтобы хорошо подумали, перед тем как начать учиться. Правильное ли занятие они выбрали. Ведь очень важно найти именно то дело, которое нравится и в котором будешь счастлив.

Фото: Дима Жаров