Я из Полоцка, это в Беларуси. Еще со школы интересовался точными науками: математикой, физикой.
Увлекался космосом, читал про киборгизацию человека. Возможно, сыграло роль то, что мои родители — преподаватели математики. Но ни с робототехникой, ни с космосом они не связаны.
После школы поступил в ИТМО в Санкт-Петербурге (бывший Ленинградский институт точной механики и оптики. — «Москвич Mag»). В этом городе уже учился старший брат, правда, в другом вузе — электротехническом университете, ЛЭТИ. Направление робототехники мне показалось самым интересным на тот момент. Оно и сейчас таким остается: есть еще очень много неизученного, особенно в области высокотехнологичных протезов рук.
До истории с протезами я работал в проекте «Селеноход». Мы придумывали и разрабатывали первый частный луноход. Потом мне стало интересно, каким образом космические технологии можно применить для помощи человеку.
«Моторика» появилась в 2013 году. Мы с командой одними из первых сделали протезы не страшными, превратили их в гаджеты.
Я открыл «Моторику» вместе с другом Василием Хлебниковым, который в то время занимался развитием производственного бизнеса по 3D-печати. Когда мы запускали «Моторику», стало понятно: все основное происходит в Москве. И обеспечение протезами, и регулирование рынка в целом, и вся система стартапов — тут же «Сколково», к чьим резидентам сегодня относимся и мы. Так что в Москву позвала работа, как и многих.
Основные вложения в самом начале — на производство — обеспечивала компания Василия. В дальнейшем появились свои вложения и первые доходы. Это дало возможность выйти на другие объемы производства, расширить штат сотрудников. Сейчас в команде работают 70 человек: из них половина занимается непосредственно разработкой.
«Моторика» выпускает современные функциональные протезы рук. Они бывают тяговыми или бионическими. Тяговые работают за счет усилий самого человека, он сам может контролировать, как сильно нужно сжать хват. А роботизированные управляются за счет сигналов, идущих от мышц. Их считывают специальные датчики. Весь процесс разработки тяговых роботизированных рук можно разделить на две составляющие: работа над новым типом протеза и изготовление индивидуального протеза уже под конкретного клиента.
Если говорить про роботизированные протезы, то в экземплярах для взрослых могут быть некоторые универсальные модули. И сегодня, несмотря ни на что, мы готовимся к выходу на их мелкосерийное производство: 50–100 штук. А дальше планируем выйти на 1000 штук и на международные рынки.
В разработках мы сосредоточились на двух главных вещах: стараемся придумать более интуитивные интерфейсы управления, чтобы реализовать весь потенциал мелкой моторики в протезе. И наладить обратную связь — чтобы человек мог чувствовать через протезы. Как будто он трогает предмет не искусственной рукой, а живой.
Индивидуализация протеза под клиента начинается с обмеров, с фотографии. Потом мы делаем трехмерную модель культи. И по этой модели уже проектируем дизайн протеза. Одна из особенностей «Моторики» в том, что человек может сам выбрать дизайн, если ему хочется. Обычно в этом активно участвуют дети. Среди взрослых, конечно, запрос на индивидуальный дизайн меньше. Только 30–40% клиентов готовы самовыражаться через протез. Чаще всего это активная, творческая молодежь 20–30 лет.
Мы сосредоточились на производстве инновационных протезов рук, потому что это и технологически наиболее интересно для нас как для разработчиков; и в мире всего пять-шесть компаний, которые занимаются разработкой протезов рук профессионально. Соотношение рынка протезов рук к протезам ног примерно 1:10. Люди чаще рождаются без ног или с какими-то проблемами в развитии нижних конечностей. И по разным причинам больше теряют ноги, чем руки.
Самое главное для родителей — обратиться за протезом, в идеале за высокофункциональным, а не просто косметическим. Врачебные комиссии, которые занимаются техническими средствами реабилитации, обычно без проблем их выписывают, и человек может получить такой протез бесплатно. Часто родители боятся приобретать протез, живут по принципу «18 лет исполнится — сам себе что-то сделает». Это влечет достаточно серьезные последствия для здоровья: искривление позвоночника, общая асимметрия тела и т. д.
В «Моторике» мы стараемся способствовать тому, чтобы ребенок максимально часто использовал протез, привыкал применять его дома, на улице, в учебе и т. д. Поэтому протез должен быть интересным, с каким-нибудь дополнительным функционалом, с необычным внешним видом, чтобы ребенок мог им даже похвастаться.
Я против того, чтобы хранить протез на полочке, сдувая с него пылинки. Это дорогое изделие, но ребенок должен максимально его использовать. Дети часто все ломают, это нормально. Поэтому в «Моторике» хорошо развита поддержка: подсказать, можно ли что-то исправить родителям самостоятельно; быстро отремонтировать у нас; дополнить протез, чтобы можно было выполнять какие-то специфические задачи.
«Моторика» выпускает в среднем 50–60 готовых протезов в месяц. За прошлый год сделали 570 штук. В этом году планировали изготовить около 2000 рук. Сейчас, с оглядкой на текущую ситуацию, стараемся все-таки реализовать этот план. Пока еще нет ощущения «цель достигнута, все получилось». Все получится, когда мы сможем выйти на серьезный международный уровень: представительства компании, как минимум, в трех крупных регионах, 30 тыс. клиентов.
Робототехника сейчас активно развивается во всем мире. Протезы становятся круче и функциональнее. Замена органов, замена конечностей — все к этому идет. Хочется, чтобы в итоге технологии стали достаточными для такой замены. Главная ценность подобных разработок, на мой взгляд, в изменении подхода к протезированию и в понимании, что человек без руки уже не является человеком с ограниченными возможностями. Ведь наши протезы, в которые встроены смартфоны или смарт-часы, соединяют пользователя и окружающий его цифровой мир.
Фото: из личного архива Ильи Чеха