На фестивале «Черешневый лес» 26 и 27 апреля покажут спектакль «Тахир и Зухра» по пьесе молодого драматурга Зухры Яниковой, мою постановку в московском театре «Шалом». Несмотря на то что сегодня я ставлю во многих городах страны, мой путь в режиссуру был непростым: в ГИТИС поступил лишь с пятой попытки.

Родился в 1992 году в маленьком городке Новоузенске Саратовской области. В театре я в жизни не был, но случайная фраза родственницы, что я мог бы стать неплохим актером, изменила мои планы. Сразу после школы я поехал в Саратов поступать на драматическое отделение театрального института при Саратовской государственной консерватории им. Л. В. Собинова. Меня не взяли, отсеяли практически сразу. И тогда в коридоре института ко мне подошла народная артистка Татьяна Кондратьева, которая сидела в экзаменационной комиссии на прослушивании, и пригласила в свою мастерскую на отделение «артист театра кукол». Я так хотел учиться в театральном, что согласился.

Учили нас тому же, что и драматических артистов, а куклы были приятным бонусом, еще одной специальностью. Хотя взгляд на театр у артиста-кукольника отличается от остальных артистов, он более поэтический, так как способ взаимодействия с куклой-персонажем строится не на проживании своего опыта, а на сопереживании, подключении к другому.

Правда, к четвертому курсу пришло осознание, что актером я быть не хочу, а хочу режиссером. В какой-то момент просто перестал получать удовольствие от сцены, стало интереснее находиться по другую сторону, фантазировать, выдумывать и размышлять. Ведь любой режиссер сочиняет свой собственный мир, с индивидуальным языком и пространством. А работа актером меня интересовала лишь как способ лучше узнать театральную внутреннюю кухню. Осознав, чего я на самом деле хочу, я отправился поступать в ГИТИС.

Но приняли меня туда только с пятой попытки в мастерскую Сергея Женовача. Поэтому все годы я продолжал играть в разных театрах — саратовском театре кукол «Теремок», Московском театре кукол, саратовском театре «Версия», где делал первые режиссерские работы.

В Москву я окончательно переехал в 2017 году, когда поступил и жил в общежитии ГИТИСа на Трифоновской, 45б, в районе Марьиной Рощи.

Теперь надо было как-то заявить о себе как о режиссере. Еще будучи студентом, я сделал спектакль на курсе Константина Аркадьевича Райкина по пьесе «Вишневый сад» Чехова. Постановку увидел не только Райкин, но и другие люди театра, меня стали приглашать принять участие в различных лабораториях. В театральной лаборатории делают не полноценный спектакль, а как бы эскиз к нему, это такой эффективный инструмент знакомства театра с молодыми режиссерами и молодых режиссеров с театром. Первым меня позвал в свои проекты Олег Лоевский, член экспертного совета Национальной театральной премии «Золотая маска». Лоевский создал экспериментальную творческую лабораторию молодой режиссуры и современной драматургии, которая более десяти лет работает в театрах малых и средних городов России. Я с ним работал в Красноярске, Воронеже, Москве, а также в Бухаресте. Затем театровед Павел Руднев, который курировал лабораторию «Эксперимент 123», позвал меня в драмтеатр Прокопьевска и МХТ им. Чехова.

Из некоторых эскизов позже выросли полноценные спектакли. Так, в Прокопьевске по итогам нашего эксперимента я поставил спектакль о подростках и для подростков «Делай все, что хочешь, пока я тебя люблю» по пьесе Светланы Баженовой. Постепенно обо мне узнали театры и стали звать работать к себе.

Сейчас мне 30 лет и у меня пока нет постоянного места работы, поэтому я езжу по стране по разным театрам. Много чего интересного происходит в регионах, конечно, везде много проблем, но в России прекрасные театры и артисты. Взять хотя бы мой любимый Красноярский ТЮЗ — это театр, ничем не уступающий столичным. На самом деле я режиссером проработал всего два сезона, но практически в каждом театре, в котором делаю спектакль, мне предлагают следующую постановку. Я не боюсь экспериментировать, не боюсь подражать тем режиссерам, кто мне близок, точнее, стараюсь вступить с ними в диалог. Мне кажется, искусственно пытаться сделать что-то новое, чтобы выделиться, неправильно. Для меня первичен текст, который вызывает во мне какие-то чувства, а дальше я ищу способ, чтобы передать зрителям эти свои чувства, и из этого каким-то образом рождается пространство спектакля.

Когда я взялся за спектакль «Евгений Онегин» в Красноярском ТЮЗе, поначалу немного боялся ответственности перед классиком. После премьеры мне стали говорить, что получился очень личный и необычный спектакль, хотя я искренне был уверен, что делаю совершенно классическую постановку, следуя точно за Пушкиным. Мне были важны простые вещи: плох ли Онегин, хорош ли, что заставило Татьяну написать это письмо, была ли у них любовь или это что-то другое. Да, в спектакле мы финал перенесли в начало, спектакль начинается с того, что Онегин долго бежит за Татьяной, догоняет ее и объясняется, а она ему отказывает. И дальше глазами героев, которые вспоминают свою жизнь, мы смотрим кино наоборот. Для меня этот спектакль — помин души Онегина, трагедия пустого человека, у которого ничего не вышло, он в этой истории навсегда и, сколько ни проигрывай, выхода нет, Онегин оказался в абсолютной пустоте, которая, как утверждает Иосиф Бродский, хуже ада.

Мы боимся смерти, посмертной казни.
Нам знаком при жизни предмет боязни:
пустота вероятней и хуже ада.
Мы не знаем, кому нам сказать: «не надо».

На фестивале «Черешневый лес» 26 и 27 апреля покажут премьеру спектакля «Тахир и Зухра» по пьесе молодого драматурга Зухры Яниковой, мою постановку в московском театре «Шалом». Худрук еврейского театра Олег Липовецкий предложил мне эту пьесу, я прочел, и мне очень понравился язык Яниковой, совершенно несовременный, очень поэтичный, библейский, как в Песне Песней. В основе сюжета старая восточная легенда, но она перенесена в современный мегаполис, а действующие лица — мигранты на московской стройке. Автор перед постановкой написала нам письмо, в котором просила рассмотреть эту историю не как социальный рассказ о мигрантах и о том, как их ущемляют, а как историю о людях, которые любили, мечтали и боролись за свое счастье. Это действительно разговор о любви и нелюбви, история про обретение семьи, попытка понять, как чужие люди каким-то непостижимым образом становятся родными. По сути это повесть о Ромео и Джульетте, но на примере людей, находящихся вдали от родины, в другой культуре, вынужденных как-то налаживать свой быт. Я недавно прочел еще один текст этого драматурга, вещь называется «Нежить», про город мертвых. Жутковато, да? Но под заголовком «Нежить» авторская пометка: «Читать как оглаголенную нежность». В этом природа Зухры Яниковой.

На следующий сезон запланировано много работы. Сначала «Гроза» Островского в Саратовском ТЮЗе, потом проект в театре Альметьевска, где мы будем писать пьесу по мотивам оперы «Алтынчәч», что в переводе с татарского означает «Златовласка». Оперу эту в начале 40-х годов ХХ века сочинил татарский композитор Назиб Жиганов на поэму Мусы Джалиля, который в свою очередь взял за основу татарские сказки. И, наконец, в Театре Наций буду ставить роман «Десять посещений моей возлюбленной» Василия Аксенова, не того, кто «Остров Крым» написал, а другого автора, Василия Ивановича, тоже нашего современника.

Конечно, каждый раз к новой постановке приступаю со страхом: как этим талантливым артистам я, молодой режиссер, объясню, что надо делать? И каждый раз интеграция проходит незаметно, мы просто работаем, я говорю, чего мне хочется, и людей это увлекает. Я всегда за диалог и много беру в спектакль того, что предлагают сами артисты. Хотя в каком-то смысле я и диктатор, последнее слово всегда за мной.

Фото: Дима Жаров