В России, которая, как известно, «в области балета впереди планеты всей», танцует не так уж много иностранных звезд. Но вот уже десять лет на сцене Мариинки блистает Ксандер Париш, которого проглядели, не предложив ролей, в Лондоне.
После нескольких непростых лет в Ковент-Гардене Ксандера неожиданно пригласили в Петербург, где он сразу полюбился критикам и публике, перетанцевав, кажется, все, что только можно, и даже получив недавно российский паспорт. Конечно, уходящий год выдался непростым и для него, сорвав планы, отменив спектакли, опустошив зрительный зал на три четверти. Ксандер и сам переболел коронавирусом, вдоволь посидел взаперти и сегодня счастлив возможности снова танцевать. На встречу со мной в знаменитой «Ротонде» отеля «Астория», где все — от чашек с кобальтовой клеткой до необычайно вежливых хостес — располагает к светской учтивости, Ксандер пришел после утренних классов. Улыбчивый, эмоциональный, совершенно не звездный, очень красивый человек — было такое ощущение, что он только что выиграл миллион долларов. И я понял, что начать разговор нужно с поздравлений.
Ксандер, разрешите поздравить вас с тем, что теперь вы, как и я, гражданин России. Это был долгий процесс?
Весьма. Одиннадцать лет назад, когда мне впервые предложили приехать сюда танцевать, я такого не мог даже вообразить. Британцу приехать выступать в Петербурге — это казалось невозможным. И хотя в труппе Королевского балета я был никем, и это длилось уже несколько лет, несмотря на отмеченный многими потенциал, все же поехать в Россию… Знаете, британцы говорят: «Не надо везти уголь в Ньюкасл… »
В России говорят: «Не стоит продавать снег эскимосам… »
Вот-вот! Ньюкасл — угольная столица Великобритании, там от еще одного уголька ничего не изменится. Ну а Петербург — это сердце балетного мира, зачем ему еще один танцовщик? Так мне казалось.
Вы не ощущали себя «белым углем»?
Да, я долго был человеком «не отсюда» и спрашивал себя: зачем я тут? К этому добавилось то, что я, привыкший к мягким английским зимам, сразу узнал, что такое минус 15 градусов.
Вы наверняка знаете, что в русской по афише труппе Дягилева танцевало немало иностранцев, которые брали себе русские псевдонимы, — Антон Долин и Алисия Маркова были британцами. Русские на сцене, они оставались британцами в жизни. У вас так же?
Абсолютно! Вообще я сейчас хочу вспомнить своего любимого учителя в школе Королевского балета. Его звали Анатолий Григорьев. Когда-то он был солистом в Кировском театре. Я любил этого необыкновенно элегантного человека, который вынужден был в какой-то момент оставить свою родину и уехать преподавать за границу. Он звал меня Сашей и был весьма строг с мной, а забыть его «да и нет», «еще раз», «мама и папа», сказанные мне, английскому мальчику, по-русски, я не могу до сих пор. Так что Сашей я стал в 13 лет, задолго до приезда в Россию. Это было первое, что я выучил на вашем языке.
В чем разница между методами обучения в наших странах?
Думаю, русская балетная школа — это чистая красота. Идеальная техника — только способ достичь ее. В Англии же уделяется много внимания именно технике, предотвращению травм, о душе у нас особо не рассуждают.
Уходящий год был необычным и для вас, да?
Да уж. Странный, ни на что не похожий.
В Мариинском театре, кажется, никогда не было таких долгих пауз без репетиций и спектаклей. Вы этой весной неожиданно остались наедине с собой, поддерживали форму, не покидая квартиру. Как это было?
Вместе со многими танцовщиками, певцами и дирижерами я живу в доме, который мы в шутку называем общежитием. Это замечательный дом, у меня там отдельная уютная квартира, в которой, конечно, нет станка. Там есть батарея с вертикальной трубой, уходящей в потолок. Вот за нее я держался и делал упражнения. Было трудно. Прежде всего потому, что мы не понимали, что будет дальше, когда мы вернемся к работе. Все как у всех. Потом мы организовали утренние занятия по «Зуму». На экране компьютера появлялся один из моих преподавателей, сзади сидела за фортепиано его жена, и занятие начиналось. Было смешно, что балетный класс теперь буквально находился в двух шагах от моей кровати. Но на самом деле форму поддерживать было очень непросто, ведь нам коврика и пары гантелей недостаточно. Нужно прыгать, летать, нужно пространство.
Аполлон в балете «Аполлон»
Многие ваши коллеги по всему миру, сидя взаперти, записывали смешные видео, некоторые разошлись не на шутку. Что вам запомнилось?
Пара моих друзей-танцовщиков из нью-йоркского ABT снимали танцевальные классы в женских пачках, или, скажем, в костюмах для Хеллоуина, или переодевшись супергероями… Настоящий фильм сняли ребята из Австралии на тему «Жизели» — если вы не видели, посмотрите это прямо сейчас, не пожалеете.
В Нью-Йорке, кажется, локдаун все продолжается?
Ужасная ситуация, они не могут дождаться возвращения к работе.
Я видел у вас в инстаграме, что вы танцевали в городских пространствах— на Дворцовой, в Михайловском саду…
Да, это была идея моего друга, замечательного хореографа Ильи Живого. Вообще-то мы готовили новую постановку для фестиваля в Швейцарии, где я должен был танцевать в Альпах. Горы, замки — сумасшедшая красота! Конечно, мы не смогли поехать, все отложилось, и в итоге возникла мысль: почему бы не выйти в город и не снять фрагменты этого балета на фоне Петербурга? Я пригласил оператора, мы пошли на Дворцовую в 3 часа утра, и там на рассвете я танцевал… Потрясающий опыт!
Напоминает идею Вима Вендерса, который в «Пине» вынес спектакли Бауш в городскую среду, на фабрики, в сады и парки. 2011 год, а как современно это выглядит!
Потрясающе!
«Ютуб», социальные сети, которые в 2020 году стали еще важнее, не дают ли они шанс тем, кто, как и вы когда-то в Лондоне, годами не может пробиться наверх?
А я вообще уверен, что кризис — это всегда шанс. А для искусства преодоление — естественный путь. Посмотрите, пока кто-то ноет, что нельзя выйти на сцену, другие превращают в сцену свою квартиру. Нет сцены? Ну иди в «ТикТок» и покоряй мир!
Так, может, все? Ковид отменит старые форматы? Может, балет, каким мы его знаем, стал слишком старомодным?
Он и должен быть старомодным. Вернее, он должен быть современным, ни в коем случае не теряя своей старомодности. Это две стороны одной медали. Да и самая современная хореография по-прежнему не может без классической школы.
Время идет, молодежь наступает на пятки… Сейчас вы в блестящей форме, десять лет на сцене у вас наверняка еще есть?
Дай бог, чтобы десять… Мне уже 34.
Вы выглядите моложе. В чем ваш секрет?
Мой?.. А ваш?
Мой очень прост — высыпаться, пить хорошие вина и не думать о людях плохо.
Это очень похоже на мой рецепт. Правда, мне очень не хватает сна, и вина много мне нельзя. Я люблю красное вино, но… нельзя. Я, например, никогда не пью колу и не ем что попало.
А я видел в вашем инстаграме, как вы с аппетитом уплетаете доширак…
Это был челлендж среди моих друзей, мы немного сходили с ума, сидя дома, и выкладывали это все. Но это было только раз, так что… Еще я никогда не курил. Но главное — что бы ни происходило, я всегда принимаю это с улыбкой. Вот пример! В день, когда открыли границы, я должен был лететь в Лондон к доктору (у меня были проблемы со стопой). И вот я в такси, 8 утра, как вдруг звонок из театра: «Саша-Саша, у тебя положительный тест… » Ну ладно, когда я поправился, я поехал в офис «Аэрофлота» возвращать деньги за билет. Отстоял очередь длиною в жизнь и в итоге узнал, что в моей справке не хватает печатей. Ладно, я поехал в клинику, четыре часа просидел в очереди к терапевту, взял справку с печатью, и в итоге она опять не подошла. Ну я не отчаиваюсь, улыбаюсь и уверен, что все будет хорошо.
Так что вы планируете делать, когда закончите танцевать?
У меня есть мечта. Я люблю пантомиму в балете, мне бы хотелось попробовать себя в роли актера. Кроме того, я много фотографирую балет и балетных на пленочный «Никон», и у меня вот-вот откроется выставка.
Но пока вы танцуете в Мариинском театре. Какую сцену предпочитаете?
Конечно, историческую! Там все старое и, конечно, нуждается в реконструкции, но ведь это та самая сцена, на которую выходили Павлова и Нуреев. И когда я танцую, они рядом. Я очень боюсь, как бы после большого ремонта их души не покинули здание.
Принц Зигфрид в балете «Лебединое озеро»
Говорят, что о ремонте Большого театра композитор Владимир Мартынов пошутил довольно зло: раньше это было надгробие русской культуры, а теперь это пластиковое надгробие русской культуры…
Уверен, до этого не дойдет.
Вы так много танцуете принцев, графов и прочих аристократов. Вы сами в жизни принц?
Порой я это чувствую, да. Это не значит, что я лучше других. Знаете, мы в балете всегда на подхвате. Если я не танцую, я стою за кулисами и готов в случае травмы другого артиста, например, выйти на сцену. В Великобритании, кстати, аристократам не свойственно чувство собственного превосходства, а принц Чарльз не покупает постоянно новые костюмы, считая это неприличным, а чинит старые… Это не то же, что принцы в балетах.
То есть можно сказать, что вы русский принц на сцене и британский принц в жизни?
Хорошо сказано! Согласен!
Тяжело ли принцу, привыкшему к аншлагам, танцевать в зале, заполненном лишь на четверть?
Очень. Когда я в августе впервые вышел на сцену, мне показалось, что чего-то не хватает, пустота в зале. Но как они смотрели! Они так сопереживали спектаклю, а после устроили невероятную овацию. Я бесконечно им благодарен. В конечном счете, понимаете, мы живем ради сцены, я работаю ради спектаклей и люблю именно их, а не репетиции. Балет живет на сцене в присутствии зрителей, а не в классе. Даже больше скажу вам. В том же Нью-Йорке порой репетируют в студиях, требуя от танцовщиков полной отдачи, как на представлении. Это противоестественно, по-моему. В студии, в классе балет как бриллиант без драгоценной оправы. Но, кстати, и онлайн на экране смартфона тоже. Как бы современно это ни было. Только сцена, только зрители в зале делают спектакль спектаклем.
Не могу не спросить вас о нашей общей теперь стране.
Пожалуйста. Я фанат России!
В «Алисе в Зазеркалье», если помните, Королева говорит: «Здесь, знаешь ли, приходится бежать со всех ног, чтобы только остаться на том же месте! Если же хочешь попасть в другое место, тогда нужно бежать по меньшей мере вдвое быстрее»! Вам не кажется, что это можно сказать о России?
Конечно, для меня лично здесь все «побежало» быстрее. В Англии я работал так же много, как остальные ребята. Но время шло, а ничего не происходило. Я очень переживал и даже плакал. И тут появился бог в лице Юрия Валерьевича Фатеева… И бог сказал: «Побежали!» После четырех лет без ролей в Лондоне получить большую роль в Петербурге (поэта в «Шопениане» Фокина) через три недели — это была фантастика. Это было быстро. Так что мне есть за что благодарить Россию.
Ксандер, а Мариинский театр с его пятью тысячами сотрудников, филиалами, внутренними конфликтами и богатейшими традициями, с одним авторитарным лидером не напоминает вам Россию в миниатюре?
Именно так. Мариинский театр — это модель государства. В ней непросто, но она вознаграждает того, кто принимает правила и много работает.
Фото: @Sasha Gusov, ©Valentin Baranovsky, ©Natasha Razina/xanderparish.com