«Сегодня нужно массовое возмущение» — основатель «Архнадзора» Рустам Рахматуллин

Вместо того чтобы приветствовать выявление археологических памятников, застройщики часто воспринимают их как препятствия. По словам одного из основателей общественного движения «Архнадзор» Рустама Рахматуллина, в этом суть вечного конфликта между градозащитниками с одной стороны и строителями с другой. Рустам Рахматуллин рассказал «Москвич Mag» о том, как градозащитникам удалось отстоять Шуховскую башню, почему с 2019 года в Москве не пополняется перечень объектов культурного наследия и что прямо сейчас происходит с Сетуньским кирпичным заводом XVII века в Потылихе.

Рустам, для чего вы с коллегами в 2009 году создавали «Архнадзор»?

Чтобы защитить наш город. В доцифровую эпоху за сохранение памятников архитектуры боролись главным образом эксперты старшего поколения, кандидаты и доктора наук, которые могли выступать на открытых площадках. Обсуждения будущей застройки в те годы были открытыми для всех желающих.

В конце XX века существовала единственная общественная организация общегородского масштаба — Московское отделение Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры. Я был его общественным инспектором в студенческие годы, и у нас даже были некоторые права.

Но само понятие «градозащита» появилось в начале 2000-х. Тогда же на фоне развития информационных технологий, проще говоря, появления интернета, возникли проект «Москва, которой нет» и другие общественные организации нового поколения, пытавшиеся защищать историческое наследие инновационными средствами. Вскоре стало понятно, что градозащитникам надо объединить усилия в коалиции, и в феврале 2009 года прошла учредительная конференция «Архнадзора», организации, которая выявляет и защищает исторические объекты в границах Москвы.

Что удалось отстоять? Кажется, что от исторической застройки уже почти ничего не осталось.

За 15 лет «Архнадзору» удалось спасти множество адресов. Из самого памятного: еще при Юрии Лужкове мы отстояли, например, доходный дом купца Быкова на 2-й Брестской улице, построенный в 1909 году корифеем модерна Львом Кекушевым, и палаты Гурьевых XVII–XVIII веков в Потаповском переулке. Оба здания собирались исключить из перечня выявленных памятников и уничтожить. Сейчас они отреставрированы, правда, над палатами Гурьевых заново выстроили сгоревшую советскую надстройку, хотя могли вернуть первоначальную этажность. Отстояли дом синодальных композиторов в Среднем Кисловском переулке. Его тоже собирались уничтожить, а теперь это памятник федерального значения.

Нам удалось отстоять Шуховскую башню, которую планировали «реставрировать на земле», то есть разобрать и даже перевезти куда-нибудь. А в уходящем 2025 году мы участвовали в кампании по спасению здания СЭВ от сноса. Сегодня для того, чтобы отстоять наследие, нужны «большие числа» и массовое возмущение.

Есть и другого рода успехи, например, постановка зданий на государственную охрану или выведение их из запустения. К сожалению, заброшек множество, именно они составляют основной объем нашей «Красной книги», размещенной на сайте «Архнадзора».

Вы ведете счет утратам?

За последние годы город потерял около 380 адресов — все они есть на нашем сайте в разделе «Черная книга». Среди утрат двор усадьбы Глебовых — Стрешневых на Большой Никитской, разрушенный «Геликон-оперой» — никакие многомесячные усилия и уличные протесты не помогли. Нет больше исторического дома Волконского на Воздвиженке, где мы стояли на улице пять месяцев, того самого дома старого князя Болконского из «Войны и мира» Льва Толстого — он был лишен статуса выявленного памятника и варварски перестроен. На улице Дурова была снесена историческая мечеть — на ее месте построена новая.

В 2014 году на Остоженке скрытно разобрали памятник федерального значения — палаты XVII века, дом Петра Васильевича Киреевского. Мэрия сама пошла в суд, столкнувшись с вопиющим беспределом. После этого градозащитникам показалось, что снос статусных памятников остановлен и московские власти наконец выучили статью Уголовного кодекса об умышленном уничтожении реестровых и выявленных памятников. Несколько лет памятники действительно не трогали, но в 2020-е годы снос возобновился. Теперь уничтожение происходит под видом реставрационных работ, когда замена материала трактуется как научно-методическое решение, и в охранном реестре остается новодел.

Именно это происходит сейчас со зданием школы Матвея Казакова на углу Малого и Большого Златоустьинских переулков. Это флигель усадьбы великого архитектора, специально построенный для его знаменитой архитектурной школы, выпускники которой восстанавливали и отстраивали Москву после пожара 1812 года. Сначала дом расселили, но памятник федерального значения оказался объектом имущественного спора между Мосимуществом и Росимуществом. Поэтому, когда случился пожар и провалилась кровля, некому было сделать новую. За двадцать с лишним лет здание было доведено до аварийного состояния.

В чем причина подобных споров между московскими и федеральными властями?

Противоречие было заложено еще при президенте Ельцине и мэре Лужкове. Первый издал указ о том, что все памятники федерального значения являются федеральной собственностью. Это была полная глупость, противоречившая здравому смыслу. В ответ Лужков стал регистрировать на Мосимущество все подряд, и это была встречная глупость. Годами продолжались суды, заседали согласительные комиссии, а памятники разрушались.

В случае с домом Казакова победили федералы, но они 20 лет бездействовали. И вот теперь пользователю здания согласовали сохранение только первого этажа из трех под предлогом крайней аварийности строения. Федеральный памятник разбирается отбойными молотками, подлинные кирпичи вывозятся на помойку, вместо верхних этажей будет построен новодел.

Когда вы в очередной раз услышите бравурную статистику о реставрациях года, не сомневайтесь, к ней будут приплюсованы и частичные или полные новоделы. К тому же с весны 2019 года власти Москвы де-факто перестали принимать заявки о выявлении памятников. По закону их вправе подавать любые физические и юридические лица.

Почему перестали принимать заявки о выявлении памятников?

Чиновники поставили это дело на «стоп», потому что памятники им мешают. Возможно, какая-то конкретная заявка застопорила проект неких влиятельных лиц. Но факт налицо — департамент культурного наследия прекратил выявление памятников, хотя по закону это его прямая обязанность. Уже седьмой год мы наблюдаем, как все новые заявки дважды возвращаются с формальными замечаниями, заявители вносят исправления, а на третий раз получают окончательный отказ без объяснения причин. Вряд ли департамент сам выбрал эту линию поведения, скорее всего, они получили указание сверху.

В 2025 году избавились и от уже существовавшего перечня выявленных памятников. Из открытой базы исчезло 1356 объектов, которые ожидали историко-культурной экспертизы — на сайте «Архнадзора» мы все списки сохранили. Это результат принятия год назад новой редакции закона Москвы «Об объектах культурного наследия». Она гласит, что выявленные памятники, которые не успеют за полгода пройти экспертизу для включения в Единый государственный реестр объектов культурного наследия, считаются исключенными из перечня.

Многие заявки из перечня были поданы годы и даже десятилетия назад, но у московских чиновников руки не доходили до их рассмотрения. Теперь они легализовали свое безделие: просто выбросили плоды кропотливой работы по выявлению памятников, которую проделали различные организации, историки, реставраторы и обычные москвичи. Подавать заявки заново, на наш взгляд, бессмысленно, и не только потому, что их не примут, просто эта работа уже была проделана и в Мосгорнаследии есть материалы по всем адресам.

«Архнадзор» считает перечень действующим. Мы подали в суд против Мосгордумы и мэрии, чтобы оспорить пункт городского закона, противоречащий Федеральному закону «Об объектах культурного наследия». Сейчас рассмотрение дела на стадии перехода из апелляции в кассацию. Пока дело рассматривается, продолжается «развыявление» памятников, и они находятся в зоне повышенного риска.

Очевидно, что включение памятника в реестр не гарантирует сохранность. Прямо сейчас напротив киностудии «Мосфильм» уничтожается Сетуньский кирпичный завод XVII века — археологический памятник федерального значения. Москвичи публикуют видео в соцсетях, обрывают телефоны департамента культурного наследия — эффект нулевой.

Нужно обращаться в полицию. Здесь налицо признаки преступления — умышленное уничтожение памятника, статья 243 УК. И не переставать долбить департамент — это их работа. Если памятник находится в реестре, археологические изыскания должны предшествовать любым другим работам. Наплевать на охранный статус и строить — это чистая уголовка.

Археологи не должны бежать на стройку как на пожар. Но увы, памятники археологии страдают из-за чудовищного законодательного определения и могут не сохраняться. В законе буквально говорится о том, что произойдет с объектом в случае «невозможности сохранения». Отсюда и понятие «спасательной археологии», включающей выемку артефактов.

Вы застройщикам жизнь портите, протестуете, раздуваете шумиху. Случались из-за этого у вас с ними конфликты?

Таких случаев не помню. Переговоры с девелоперами мы ведем только в присутствии чиновников, представителей департаментов. Но вспоминается один застройщик, который после общественного шума согласился не разрушать, а распилить здание, чтобы потом восстановить его в другом месте. Это был домовый храм Убежища слепых мужчин на Подольском шоссе, рядом с Даниловым монастырем. Мы вышли на место защитить эту церковь. Снос был полной неожиданностью — мы и подумать не могли, что мэрия согласует снос церковного здания, вместо того чтобы выявить его как памятник и предложить инвестору другую площадку. Где и когда эта церковь будет восстановлена — неизвестно.

Почему исторические здания в Москве системно уничтожаются? Это политика в области урбанизма, коррупция?

Про коррупцию говорят все вокруг, но доказательств у меня нет. Первая причина — обычное невежество чиновников и застройщиков, незнание ими своего города и нежелание его знать. Вместо того чтобы радоваться, когда обнаруживаются новые памятники — мы регулярно находим палаты XVII или XVIII века, новые адреса великих людей, их могилы и так далее, — чиновники и застройщики воспринимают эти открытия как новые препятствия.

Вторая — урбанистическая политика. Известно, что в мэрии любят небоскребы и ищут под них свободные места. Как следствие, уничтожается архитектурный силуэт города, промышленное наследие города сейчас добивают. Частями или полностью исчезают уникальные архитектурные комплексы, например ЗИЛ, Бадаевский завод. Ну и третья причина стара как мир — деньги и человеческая жадность.

Отражаются ли такие деструктивные подходы на имидже Москвы как культурной столицы?

Кому-то кажется, что туристы, приезжающие в Москву, хотят видеть небоскребы и прочее новье, но это не так. В Шанхае, Гонконге или Дубае небоскребы покруче будут. Туристам интересна аутентичность, то, чего не встретишь в других местах. Это относится и к архитектурному наследию.

Мы подвели итоги 2025 года — они неутешительны. Чиновники отказались сохранять перечень «Реновация без сноса», утвержденный восемь лет назад как итог нашей работы с двумя департаментами правительства Москвы. Этот перечень был самой большой количественной победой градозащитников за все годы — 235 зданий одним списком, их должны были снести по программе реновации. Часть — сталинская застройка присоединенных к Москве городов Бабушкина, Перово, Люблино, Кунцево и Тушино, другая часть — здания 1920-х годов, были в списке и дореволюционные дома. Но теперь более половины этих адресов получили градостроительный регламент от восьми-девяти этажей. Мы с вами понимаем, что это значит.

Фото: Виталий Белоусов/РИА Новости