Почему группировка «Вилаят Хорасан»* совершила теракт именно в России и как он связан с попыткой ИГИЛ* вернуть себе былую мощь? На эти и другие темы «Москвич Mag» побеседовал с экспертом по вопросам ислама в Европе и Евразии и исследовательницой радикальных течений в исламе Диной Лиснянской.

Как только ИГИЛ взяла на себя ответственность за теракт в «Крокусе», тут же появились вопросы: так ли это? Все-таки мусульмане не ведут религиозную борьбу в священный месяц Рамадан. Связан ли этот теракт с радикальными исламскими группировками на самом деле?

Если мы говорим о восприятии обычных мусульманских религиозных течений, то да — в священный месяц Рамадан не должна вестись война. Но сейчас мы имеем дело с радикальными группировками, которые следуют из постулата, говорящего, что на данный момент мир находится в состоянии войны с исламом и по этой причине идет оборонительный джихад. Поэтому все теракты, которые сейчас происходят, не важно, со стороны ХАМАС, «Исламского джихада», ИГИЛ или со стороны других группировок, включают в себя следующее понимание: нужно защищать мусульман от атак немусульман. Все воспринимается так, как будто бы уже ведется война против ислама, поэтому Рамадан не Рамадан, а нужно обороняться. Как? Создавать в том числе и контратаки. По этой причине ИГИЛ вполне могла атаковать.

Зачем вообще ИГИЛ нужен был теракт именно в России, если в отличие от стран Европы мы не отреагировали ужесточением прав мигрантов из-за действий ХАМАС, а вот теперь задумались об этом?

Именно так. Казалось бы, у России прекрасные отношения с мусульманами, поддержка во всем, что касается ряда мусульманских стран, в том числе Ирана. Но к России ИГИЛ относится точно так же, как и к западным странам, считая, что она совершает экспансию на мусульманские земли. Это воспринимается как куфр, как ересь и открытая атака против ислама. Если мы говорим о частных экспансиях, связанных с Россией, речь идет о войне, которую с точки зрения ИГИЛ Российская Федерация ведет в Сирии против них, об историях с африканскими странами, о тяжелейшей ситуации с Чечней и Афганистаном. Теракт против россиян, совершенный ИГИЛ, не что-то из ряда вон выходящее, а начало определенной волны, которую пытались начать еще несколько месяцев назад не только в России, но и в ряде других западных стран — в Швеции, во Франции и так далее, но не вышло. После этого пытались совершить теракт в Москве в синагоге — тоже не получилось, сорвалось. Этот теракт не был тщательно спланирован именно в Красногорске, они просто искали, где устроить сорвавшееся в синагоге.

В последнее время ответвление ИГИЛ, о котором мы говорим, «Вилаят Хорасан», совершило еще теракт в Кандагаре и вообще постоянно устраивает атаки в Афганистане против «Талибана»*. Эта часть ИГИЛ воюет с талибами, несмотря на их принадлежность к исламу.

Но ведь мы видим, что за этим последовало изменение в России миграционной повестки.

Один ответ — их это абсолютно не волнует, когда они думают о войне всех с исламом. Они хотят возродить свой «престиж», найти как можно больше новых рекрутов, воссоздать исламское государство.

А насколько это действенный способ — произвести теракт, чтобы найти последователей?

Это очень действенный метод. Обычно такие теракты приводят к психологической реакции: и когда одни будут смотреть на происходящее в ужасе, другие захотят присоединиться к тому, кто кажется им более сильным. А сильной всегда кажется та группа, которая вызывает больше страха.

Могу сказать, что в результате огромных терактов типа 11 сентября 2001 года мы наблюдали в мире, с одной стороны, большое количество людей, которые приняли ислам, а с другой — еще большее количество людей, перешедших в радикальный ислам.

Но задержание и наказание террористов разве не показывают их как раз слабыми?

Факт того, что результаты теракта чудовищны, говорит сам за себя. Видео с задержанием дойдет до некоторого количества людей, а с терактом — до гораздо большего. Государство обязательно должно отвечать на такие теракты, они не должны оставаться безнаказанными.

Классический ли это для радикалов теракт? Почему они никак не обозначают свою принадлежность к мусульманским группировкам внешней символикой или выкриками?

На это могут быть многие причины, в том числе тот факт, что исполняющие теракт не знали, что они должны кричать. Тут нужно задать вопрос: во время теракта в «Батаклане» в Париже все ли кричали «Аллах акбар»? Это далеко не обязательная атрибутика. Можно делать все, что угодно — обычно люди это кричат в экстазе.

То, как производился теракт, очень изменилось. Раньше террористические группировки, в частности ИГИЛ, просто стреляли в людей, перерезали им горло (здесь тоже были такие случаи), но они не поджигали помещения систематически. Однако после 7 октября, во время которого ХАМАС использовала именно этот метод, чтобы убить как можно больше мирных жителей, тот факт, что само здание «Крокуса» подожгли, чтобы увеличить количество жертв — прямое вдохновение от терактов ХАМАС.

При этом ХАМАС и «Талибан» выразили России соболезнования о случившемся: как такое вообще может быть, если они творят похожее?

Это более чем странно, но происходит такое не впервые. Это абсолютно жестокая, беспощадная, циничная до невозможности игра, которую ведут эти террористические организации. Таким образом они пытаются изолироваться и отделить себя от ИГИЛ, сказав: вот это террористы, а мы на самом деле борцы за свободу. А тот факт, что ХАМАС с ее терактами 7 октября явилась вдохновителем теракта в Москве и что «Талибан» во многом является катализатором тех группировок внутри Афганистана, замалчивается — это огромный цинизм.

Почему этот теракт стал «немым» — никаких требований, заложников, заявлений, как на Дубровке, например? Как те же последователи ИГИЛ поймут, что это «призыв восстать»?

Тут разные цели самих группировок, которые производят теракты. В случае с Бесланом речь шла о чеченских группировках и российских силах — о войне, в ходе которой идет исламский террор. А тут речь о террористической организации, цель которой поднять свой «престиж» в мире. Они не заинтересованы входить в переговоры, чтобы условно освободили их заключенных.

Задержанные говорят, что им обещали деньги — разве ИГИЛ платит за теракты?

ИГИЛ использует разные методики, в том числе иногда есть смысл и платить. Многие рекруты, попавшие в ИГИЛ, получали зарплату — я видела протоколы допросов, другой вопрос — верить ли им. Речь не идет только об идейных людях.

Деньги террористические организации переводят при помощи крипты, бывают и личные транзакции.

Одно из немногих, в чем сходятся исламоведы, что террористы — подготовленные люди. Где они могли это сделать?

Да, это подготовленные люди. Достаточно тренинга в несколько недель, чтобы овладеть знаниями и умениями, которые демонстрируют на видео из «Крокуса». Это могут быть и консультации онлайн, и встречи один на один, и, естественно, есть лагеря подготовки — в Афганистане, Иране. Террористические группировки обычно дают возможность там тренироваться и тем, кто не входит в их структуру.

Фото: Илья Уткин/Еврейский журнал

_______________________________________

*Признаны террористическими организациями, деятельность которых запрещена в РФ.