Андрей Поляков стал писателем благодаря площадке электронного самиздата. Автор недавно вышедшего романа «Москва и мертвичи» рассказал «Москвич Mag», почему книги проще публиковать как блоги, а не связываться с тиражной печатной продукцией, и где мифическое козлоногое существо ходит по городским чайханам, охотясь на девушек.

Вы начали свою писательскую карьеру недавно. Насколько я знаю, ваша первая книга «Пресс-тур» вышла два года назад.

Все началось в школе, когда я писал какие-то странные фанфики по «Властелину колец». Потом моя литературная деятельность была заброшена надолго. Но в институте была попытка написать что-то вроде русского «Облачного атласа» — я хотел роман, где было бы много таймлайнов, персонажей. Что-то такое пафосное про свободу…  Но, естественно, из-за недостатка мастерства все осталось в недописанном виде.

А потом случился коронавирус, я сидел дома, и у меня появилось много свободного времени. Я стал себя немножко ненавидеть за то, что у меня нет никакого хобби, и что я все время потреблял какой-то чужой контент — книги, игры, музыку — и не делал ничего своего. И тут мне подвернулась статья о выходе учебника писательского мастерства Джеффа Вандермеера, основателя литературного движения «Новые странные» — «Книга чудес». Я купил этот учебник — попробовал выполнить задания из него: написал свой первый рассказ, а потом — все просто — написал первый роман, который выиграл номинацию «Дебют года» в премии для digital-авторов «Электронная буква», которую проводит группа компаний «ЛитРес».

О чем был ваш первый рассказ?

Что-то похожее на магический реализм — я как раз недавно выложил этот рассказ на «ЛитРесе». В учебнике было задание на creative writing: давалась картинка, по которой надо было придумать рассказ. Там была нарисована летучая рыба — я придумал интересную штуку с тайной организацией. Хоть это и был самый первый раз, мне за него не стыдно, поэтому я недавно опубликовал его, чтобы он не утонул в столе.

Стыдно мне за другое: очень ругаю себя, что до сих пор не прочитал некоторые из учебников, которые давно стоят у меня на полке. Я думаю, мои книги были бы лучше, освой я и эти учебники.

Вы считаете, что по учебникам можно стать писателем?

Почерпнуть какие-то приемы работы с текстом определенно можно и что-то из мыслей великих писателей прошлого, например. Раз Чехов когда-то сказал, как надо писать книги, наверное, стоит его послушать.

К классикам вы прислушиваетесь, но при этом выбрали удивительный способ продвижения своей литературы — через платформу для digital-авторов «ЛитРес Самиздат». Почему?

Это форма быстрой доставки контента читателю. Да и на «ЛитРесе» легко публиковаться, и система роялти прозрачная: уже на следующий день вижу, сколько я заработал. В традиционном книгоиздании своих роялти можно ждать по полгода, а то и больше.

Плюс для писателя публикация в таком формате интересна как минимум потому, что вокруг него существует очень большое комьюнити. Пока я не стал издавать свои книги, я не знал, что такое количество людей слушают аудиокниги (мой новый роман «Москва и мертвичи», кстати, озвучил один из лучших чтецов страны — Илья Дементьев). Многие мои друзья говорят, что у них времени читать мои книги нет, зато они их слушают. То есть публикация книги в интернете заведомо предполагает несколько форматов.

Не понимаю, почему в этом формате что-то «стреляет», ведь интернет изобилует блогами и прочей графоманией…  Какая механика работы, если издаешь роман в интернет-самиздате?

Многим помогает собственный писательский блог. Еще нужно немного удачи, обычной рекламы, работы с блогерами, самопиара. Многое зависит и от модного слова «нетворкинг»: надо общаться с другими писателями, с блогерами, с критиками, ходить на книжные ярмарки — светиться, в общем. Иногда я себя чувствую сапожником без сапог: несмотря на то что я изначально пиарщик, мне не хватает времени пиарить себя.

Мне кажется, у нас в менталитете есть стереотип, что продукт интеллектуальной деятельности — это то, что на бумаге, что можно отправить родителям с дарственной надписью. Не сталкивались ли вы с таким отношением только к электронно опубликованным произведениям?

Сейчас сильно размывается граница: есть большие писатели, которые говорят, что им не интересно издаваться на бумаге — так, например, решил главный фантаст «ЛитРеса» Андрей Васильев. А Сергей Лукьяненко издает свою последнюю книгу вообще в формате черновиков, то есть выпускает по главам. Тем более что средний тираж книги сейчас — около 4 тыс. экземпляров, а на «ЛитРесе» видно, что многие романы спокойно читают 30–40 тыс. человек. И кто тут популярный писатель?!

В своем недавнем интервью вы сказали, что настало время новых литературных имен. Одновременно с этим основатель издательства «Амфора» Вадим Назаров говорил, что писатели второго эшелона заняли место литературных звезд, потому что те уехали. Как вы считаете, это связанные явления — появление новых имен и то, что мэтры оказались вне повестки?

Мне кажется, это бы случилось независимо от исторических обстоятельств. В любом случае должна была произойти смена поколений. Сейчас появилось большое количество молодых перспективных писателей, которых еще мало знают, но я уверен, что их популярность будет расти. Невозможно быть на высоте в течение десятилетий, это под силу единицам. Поэтому исторические события просто совпали с появлением нового поколения.

Как можно охарактеризовать писателей, возникших на фоне сегодняшних исторических событий?

Сейчас очень популярна литература травмы — не могу сказать, что я фанат этого направления, но это факт. Часто пишут, как кого-нибудь травмировали в детстве, и на этом событии строится вся история (или отталкивается от него). Также сейчас дико популярна антиутопия: как пример — литературный проект «1984».

Чтобы назвать новые имена, достаточно посмотреть премию ГК «ЛитРес» — «Электронная буква». Дополнительно могу назвать Асю Володину («Протагонист»), Асю Демишкевич («Раз мальчишка, два мальчишка») и Дениса Лукьянова. Я сейчас пишу книгу в коллаборации с тремя другими современными авторами — Гектором Шульцем (псевдоним), Антоном Мамоном и Николаем Ободниковым.

Давайте перейдем к вашему новому роману «Москва и мертвичи»: мне кажется, еще «Ночной дозор» закрыл тему Москвы как места для хоррора, сейчас ее традиционно представляют паноптикумом. Почему вы решили вернуться к идее, что Москва — место, где происходят ужасы?

Вообще я скорее считаю, что роман получится в жанре мистического детектива и городского фэнтези. Хотя мой хороший друг, который читал эту книгу, сказал, что местами очень страшно. Возможно, мне не страшно, потому что я это написал, да и в принципе не боюсь литературы.

Для меня Москва всегда была терапией: например, когда у меня было плохое настроение, я вытаптывал его из себя бесконечными походами по разным переулочкам. При этом мне всегда нравилось что-то мистическое: еще в детстве в школе нас возили на автобусную экскурсию, где рассказывали про призрак Ивана Грозного и его потерянную библиотеку; дальше я подрос и услышал байки про призрак Берии и про черную «Волгу» с номером ССД — «смерть советским детям». Потом узнал историю про башню Брюса, узнал, что Чистые пруды были Погаными. Из недавнего, кстати, мне очень нравится теория заговора, что Москва стоит на более древнем городе, остатки которого находят во время раскопок: на Биржевой площади, например, делали фонтан и на глубине 15 метров нашли церковь. Так или иначе все это забралось в книгу. А один из персонажей (частично это я) — влюбленный в город москвич — все эти байки перерабатывает.

Какие ужасающие легенды про Москву придумали для книги вы?

Например, московские русалки на зиму переселяются в квартиры и лежат в ваннах. Вот еще пример: в анатолийской мифологии есть козлоногое существо Каликандзар, он охотится на молодых женщин. Его я помещаю в декорации московских промзон: он ходит по всяким чайханам и ищет девушек. А часть действия происходит в районе Курьяново, про который мало кто писал, да и не все москвичи о нем слышали.

У меня переплелось много реального фольклора и историй, которые я придумал для всех мистических существ. Например, в истории про обычного московского оборотня я нашел реальную дореволюционную книгу, где был текст деревенского заговора на оборотня, и поместил этот существующий ритуал в вымышленные события.

Про мистических существ мы уже поговорили, давайте про фантастических тварей. Какие москвичи в вашем романе? 

И любящие, и эгоистичные, и ничего не замечающие. Один мой знакомый американец сказал мне когда-то давно, что москвичи вообще ничего не замечают: можно в метро на билборде повесить огромную мужскую задницу — все проедут мимо на эскалаторе в телефонах. Я с этим согласен и сам часто обращал внимание, насколько москвичи вообще не замечают того, что происходит вокруг них в их собственном городе. Это тоже нашло отражение в книжке.

Фото: @prwrites