«Привет, я Настя и дура: прожила в браке меньше года и сейчас выплачиваю 250 тысяч кредита своего мужа, но верю в чудо, что когда-то он вернет мне деньги» — эту историю хочется начать, как в кружке пьяниц или наркоманов. Ведь вот такое публичное представление проблемы — ее признание — первый шаг к решению.

Я долго не могла говорить об этом, дойдя до ручки: родителям стыдно — помогут, но всю жизнь будут упрекать, близким подружкам неловко — хочется делать вид, что все хорошо и легко, а не признаваться, что наскребаешь по сусекам, а уж приятелям и посторонним жаловаться — последнее дело. Только вот меня чувство жалости и погубило. Но не к себе, бедной-несчастной, а к нему. И вообще сама виновата, поэтому лучше молчать.

Еще в 1994-м, когда «Ночлежка» только вставала на ноги, она провела первое в постсоветской России (да и в Союзе такого не было) исследование причин бездомности. Помимо прочего с поправкой на время — черные риелторы и другие мошеннические схемы — причиной того, что люди оставались на улице, был менталитет. В основном бездомности подвержены именно мужчины: разводясь с женой, многие оставляли семье, из которой уходили, все, а потом не справлялись; эта причина лидировала в исследовании «Без права на… ». Так, один мой знакомый еще в 1996-м ушел от жены с полиэтиленовым пакетом своих вещей и несколько лет жил именно в своей машине. Выгреб.

Казалось бы, гражданское общество шагнуло вперед — брачные договоры, адвокаты. Таких проблем, что один из супругов остается ни с чем, быть не должно. Но, как показала практика, мы поменялись ролями. В те же 1990-е годы новоявленное антропологическое научное сообщество, занимающееся проблемами феминизма, говорило (и продолжает!) об удивительно травматичном историческом опыте, который влияет на любовные и семейные отношения в России. Великая Отечественная, Афган, Чечня — все привело к дефициту мужчин, когда он, какой-никакой, зато свой, манна небесная. У нас с пониманием относятся к женам, которые отправляют «проблемных» мужей на СВО, надеясь, что он либо расплатится с долгами, либо не вернется, а она будет солдатской вдовой — с отступными, «жигулями» и, может, шубой, как у «курских». Одна моя знакомая так отправила своего любовника, предварительно заверив у нотариуса бумажку, что если что — все ей.

Недавно последняя бывшая жена бизнесмена Бориса Белоцерковского Полина Аскери, с которой он теперь судится и требует отдать подарки деньгами с процентами за пользование, рассказала: «Я очень много отдавала своему супругу. Мы с ним встретились в момент, когда я была очень травмирована, и мне очень хотелось любви и заботы; и у него было такое же состояние, где его достаточно сильно и жестко долгое время подминали. Ему тоже хотелось любви. Мы встретились в этой истории и пытались построить что-то вместе». Какая разница между тогдашним началом и нынешней публичной дракой за пару сережек.

Когда я только начала встречаться с будущим мужем, он продал квартиру своей бабушки, благодаря чему «летели, шурша, сторублевки». Он не работал, рассказал мне, что гендиректор двух фирм — я, чай не дура, залезла и проверила — и правда, только фирмы теперь ликвидированы и оказались «прачечными»: разделяя риски со старым другом, ставя свою подпись на документах, он просто имел какие-то деньги. Я в душу и карман не лезла, жила в своей квартире: не работает чувак и все время тусит со мной — значит, поставил жизнь на рельсы и может себе это позволить.

Только вот когда спустя пару лет (квартира бабушкина была хорошая, в старом фонде, дорогая) прямо 30 декабря в продуктовом мне сказали: «Сегодня платишь ты, у меня закончились все деньги», — я открыла рот. Оказалось, что уже несколько месяцев как он без рубля и обнулял кредитки. Лимиты банки выдали хорошие, ведь миллионы от продажи были рассованы по нескольким кошелькам: отличный клиент — одобрим сумму побольше. Тут мне было сообщено, что «мы промотали деньги от продажи квартиры его бабушки».

И я решила, что и правда виновата: предложила пожить пару месяцев только на мою зарплату, чтобы он, устроившись на работу (тогда я уже знала подноготную «фирм»), быстро закрыл долги. Он рявкнул, что справится сам, но погрузил меня в детали долгов. Я завела кредитку — с условием, что 30 тысяч, снятые с нее на поддержание штанов, когда я тянула нас уже несколько месяцев одна, он вернет при первой же возможности. И правда вернул довольно быстро. Я положила кредитку в буфет — и забыла. Естественно, уведомления о транзакциях были отключены: зачем платить за то, чем не пользуешься?

Параллельно он начал брать микрозаймы на свои хотелки, потому что я «уничтожила его как мужчину упреками по поводу денег». А меня просто трясло от сообщений: «Солнышко, я тебя так люблю, дай …  рублей». Раз в несколько часов. Я сама в это ввязалась, несу ответственность, но тогда пиши про «дай» и «люблю» отдельно.

А потом я сама решила взять деньги с кредитки и не нашла карту в буфете: у нас был одинаковый «платинум» — моим он, как выяснилось, расплачивался уже несколько месяцев. Когда я спросила об этом, он выпучил глаза: «А это была твоя?.. » Деньги еще были списаны не все, я забрала карту и убрала куда подальше. Через несколько дней ее не было и там. Стала носить с собой в сумке, но он уходил на работу раньше меня, доставая ее из моего кармана.

Достал и меня. Собрала вещи, сняла другую квартиру. И теперь плачу этот долг, хотя деньги я в глаза не видела — он потратил их на себя. При переезде нашла баночку, в которую мы складывали бумажки с претензиями и просьбами друг к другу, а потом вытягивали их ежедневно — такое психологическое упражнение. А там нераскрытый фант: «Мои деньги — это мои деньги. А у тебя я просто беру в долг… »

Экс-редактор Vogue Катя Федорова оказалась хитрее меня и сразу обнародовала, что ее муж, внебрачный сын Жванецкого Андрей Рывкин, украл у нее миллионы и укатил с ними в Нью-Йорк. И в этом ее сила, а не слабость. Теперь он подает на нее в суд за клевету — юристы запретили общаться Кате с прессой, пока весь этот процесс не закончится: «Я очень надеюсь в нем победить или по крайней мере не дать ему ограничить, что я могу и не могу говорить».

Проблема в том, что мы традиционно стараемся не выносить сор из избы, хотя благодаря соцсетям такие эксцессы осветить — раз плюнуть. И это молчание и попытка вывезти самой развязывают партнеру руки. Общество же проскандирует старое доброе: «Сама виновата, ты ж его выбрала».

Фото: кадр из фильма «Исчезнувшая»/20th Century Fox Film Corporation