Михаил Трофименков единственный в России исследует политическую историю кино. Поэтому с кем еще говорить о феномене популярности советского кино в Америке, о принципиальности Советского Союза, который даже после войны не выставлял союзников в плохом свете, и о том, станет ли СВО сюжетом для современных фильмов?

Как молодые Советы выстраивали свои отношения с миром в области культуры, в частности в области кино?

Вся вменяемая интеллигенция на Западе и Востоке (в Японии и Китае) в 1920–1930-е была красная. Когда замечательный французский писатель Поль Низан, исключенный из Французской компартии, уезжал в Советский Союз в 1935 году, он говорил своему школьному другу Сартру, что, может быть, в Союзе люди уже достигли бессмертия. То есть было ощущение, что СССР — это нечто настолько иное, где люди научились летать. Трудно назвать кого-то из значительных мировых деятелей культуры, кто не побывал в те годы в Советском Союзе. Включая не только левых людей, но и в будущем ультраправых, как писатель Селин, режиссеры Сесил ДеМилль и Фрэнк Капра.

И не было никаких потемкинских деревень, потому что был такой поток культурных деятелей, что пускать пыль в глаза бы не получилось. Хотя кто-то из крупнейших фигур проводил время под плотным присмотром, считаясь гостями правительства, например Джон Дос Пассос. Когда у него кончился срок проживания в гостинице, его позвал к себе жить Фадеев. Он буквально влюбился в Фадеева — говорил, что это человек такого типажа, какой бывает только на Диком Западе. И удивленно писал, что, хотя Фадеев сталинец, у него собираются литературные компании самых разных взглядов. Потом он поехал в путешествие по России, встретил американца в экспедиции лаборатории академика Павлова, поехал с ним, путешествовал по Северному Кавказу…  То есть чекисты за ним не бегали — все было действительно распахнуто. Всех этих паломников можно считать агентами влияния или, как придумали легенду о словосочетании Ленина, «полезными идиотами».

Актриса Глория Свенсон и актер Дуглас Фэрбенкс устраивали в квартире Свенсон в 1926 году показы «Броненосца “Потемкина”» для своих, а этот фильм вообще-то практически был везде запрещен или полузапрещен как откровенная коммунистическая пропаганда. Например, Жорж Садуль, первый великий историк кино, посмотрев «Броненосца», пошел записываться в Коммунистическую партию — и оставался коммунистом до своей смерти в 1967 году. На Западе смотрят Эйзенштейна не только потому, что это совершенно новое слово в истории кино, но и потому, что это весть, дошедшая из страны, в которой непонятно что происходит, но точно что-то уникальное.

Это время сразу после Первой мировой войны, когда рухнули представления о вере, морали, родине, патриотизме — все разорвало фугасами и отравило газами. Поколение 1920-х — от Хемингуэя до Брехта — вышло из этой эпохи с ощущением, что с миром по-хорошему нельзя. Это представление приведет, например, писателя Дрие ла Рошеля, к фашистам. Важно заметить, что основной маршрут, по которому иностранцы ехали в Москву и Ленинград — через Берлин. Что очень интересно, этот маршрут стал достаточно частым, когда Гитлер пришел к власти. И в этом путешествии через два контрастных мира всегда выигрывала Москва. Скажем, чернокожему Полю Робсону достаточно было выйти из вагона поезда на перрон в Берлине под руку с белой женщиной, как сразу вокруг собрались штурмовики. А вообще он ехал в Москву договариваться с Эйзенштейном, чтобы сниматься в фильме «Черный Наполеон».

Оформилось ли это появление иностранцев в молодой стране в какую-то систему, которая имела влияние на киноструктуру?

Прежде всего появилась киностудия «Межрабпомфильм», которая была придумана в угаре нэпа как чисто коммерческое предприятие — это было германо-советское общество, которое прокатывало «Броненосца “Потемкина”», «Рваные башмаки» и «Окраину». В начале 1930-х Политбюро приказало «Межрабпомфильму» делать ставку не на коммерческий успех, а на пропаганду. Ведь был очередной момент, когда наступил мировой экономический кризис и снова возникли надежды на мировую революцию.

Жорж Садуль, первый великий историк кино, посмотрев «Броненосца», пошел записываться в Коммунистическую партию.

Казалось бы, это должно было убить «Межрабпомфильм», но произошло все совершенно наоборот. Все потому, что во главе немецкого отдела стоял гениальный человек Отто Кац. Он был друг всех, от Хичкока до Андре Мальро. И он придумал, кто может заниматься пропагандой: так, на студии в Москве оказывается гениальный американский поэт Лэнгстон Хьюз с 22 чернокожими — снимать фильм «Черное и белое» о борьбе за негритянскую республику Южных штатов. Эрвин Пискатор, придумавший политический театр, приехал еще до гитлеровского переворота и снял свой единственный фильм «Восстание рыбаков», который не понравился Сталину. Потом даже приедет сам Брехт — и возникнет идея создать немецкий театр в Москве и немецкую киностудию. А уже от Гитлера в Союз сбежало много немецкой интеллигенции. То есть Москва едва не стала столицей мирового авангарда.

Такая слава Советов привела к тому, что самым популярным фильмом в Нью-Йорке в сезоне 1938 года стал «Ленин в Октябре». В Америке только-только зарождался жанр биографического фильма — они еще не умели это снимать и восхищались. Было очень смешно, как кинокритик Кауфман умудрялся писать совершенно разные рецензии в условный The New York Times и под псевдонимом — в коммунистические журналы. Для американцев он придумал метафору, что Ленин — такой подающий в бейсбольной команде.

Вообще эмиграция из Соединенных Штатов была колоссальная — по моим подсчетам, где-то 100 тыс. человек в 1930-е.

Появились ли благодаря этому в западных фильмах сюжеты о СССР или хотя бы персонажи «советские граждане»?

На самом деле такого снималось мало. На эти сюжеты есть, например, про заговор Локкарта, где, естественно, доблестный британский разведчик оказывается в красной России. Но в принципе сюжеты про Советы в зарубежных фильмах не встречаются.

Почему, кстати?

Я не могу сформулировать какой-то эффектный ответ. Я не знаю почему, но это так. Есть русские персонажи, но какого-то яркого представителя Страны Советов нет. При этом практически все советское кино прокатывается в Америке в 1930-е, а во время войны — вообще все.

Как СССР формировал свой образ в кино, в частности, созданном для проката в других странах?

Был момент, когда в начале 1930-х в Голливуде оказались все: Шумяцкий, Эйзенштейн, Александров. Потом была установка отойти от такого абстрактно-поэтического кино 1920-х, где герой — памятник или статуя. Павел Власов в «Матери» Пудовкина — статуя, а не человек. Нужно было перейти к условной «Юности Максима» или снимать мюзиклы. То есть такой переход к зрительскому кино — чувствам. Понятно, что учились у американцев, но на примере «Ленина в Октябре» ясно, что мы американцев иногда опережали.

Спокойно ли власть выпускала кинематографистов за границу или со всеми прелестями проверок и внушений?

Времена были вполне вегетарианские. Да, Булгакова не пустили за границу, а Замятина пустили. Все время кто-то ездил туда-сюда даже в 1937–1938 годах.

А легко ли мы пускали к себе западных звезд?

Тех, кто хотел, пускали. Стоит помнить, что в 1935 году состоялся первый Московский кинофестиваль. А возрожденные в 1957 году наработки Московского фестиваля молодежи и студентов — еще сталинская идея. Мы были абсолютно открыты.

Во время Второй мировой союзники прокатывали фильмы друг у друга. Как происходило это сотрудничество, как формировались образы союзников в кино и насколько это противоречило действительности?

Сотрудничество началось, в общем, сразу же, в основном с Америкой, даже еще до ее вступления в войну. Они буквально через неделю с момента съемки получали военную хронику, монтировали ее и писали новые комментарии, понятные для американской аудитории. Ведь «Разгром немецко-фашистских войск под Москвой», который получит «Оскар», был перемонтирован, к нему переделали комментарии. Советская военная хроника пользовалась дикой популярностью — она шла на Бродвее и Таймс-сквер в самых центровых кинотеатрах чуть ли не круглосуточно. А потом, когда уже США вступили в войну, началась необычайная любовь — практически все советские военные фильмы прокатывались в Америке. Правда, в них не звучало слово «товарищ» даже касаемо Сталина и уж тем более «колхоз» — американцам рассказывали о «советских фермерах».

Советская военная хроника пользовалась дикой популярностью — она шла на Бродвее и Таймс-сквер в самых центровых кинотеатрах чуть ли не круглосуточно.

Было и около десяти голливудских фильмов, посвященных борьбе Советского Союза, прежде всего скандальный санкционный фильм Майкла Кертиса «Миссия в Москву» по мемуарам посла Дэвиса, где показывалась вся отвратительная сущность зиновьевских бандитов, а Вышинский там был представлен как древнеримский трибун. Были и такие фильмы, как «Северная звезда», «Песня России» — сценарии к ним писали в том числе и голливудские коммунисты. Но потом, во времена маккартизма, их обвинили в том, что это была пропаганда. Но каждый сценарий проходил столько ступеней, что к моменту начала производства от оригинала мало что оставалось: всякие прекрасные люди вычеркивали слова «товарищи» и «партия».

Нас это устраивало?

Во-первых, мы не могли на это повлиять; во-вторых, я думаю, что в СССР считали, что это лучше, чем ничего; а в-третьих, Союз предлагал всякие совместные постановки типа фильма про Зою Космодемьянскую, но ничего не вышло. Хотя были инициативы и с американской стороны. Ведь двумя самыми популярными советскими женщинами в Голливуде были снайпер Людмила Павлюченко, которая даже фигурировала в одной комедии, и первая женщина-капитан Анна Щетинина, фильм о которой предполагалось снять чуть ли не с Гретой Гарбо — образ Щетининой, правда, переделали в норвежского капитана, а Гарбо отказалась, потому что в кино больше не снималась.

Кто вообще придумал использовать кино как мягкую силу в военное время, объединяя тем самым союзников?

Прежде всего Рузвельт и Сталин, они понимали значение кино как объединяющего фактора. Черчилль был абсолютно тупой в этом смысле. Сталин также прекрасно понимал, что советское кино во многом создало советский народ, как и Голливуд — американскую нацию. И для Рузвельта система условного Госкино была идеалом, потому что он уже в 1930-е годы пытался создать что-то вроде министерства кинематографии. Также в Америке были государственные конторы, которые давали работу безработным театральным деятелям, музыкантам и художникам, благодаря чему вся Америка расписана шикарными фресками 1930-х.

Другое дело, что с началом холодной войны баланс изменился, и с 1948 года, с фильма «Берлинский экспресс» до наших дней, в Голливуде не было снято ни одного фильма, где союзник СССР был положительным. А СССР как раз помнил, что мы союзники, от «Встречи на Эльбе» до «ТАСС уполномочен заявить».

Тем не менее после войны у нас была развернута кампания по борьбе с низкопоклонством перед Западом…

Глобально в кино это никак не проявляется. Но первый выстрел в кино холодной войны сделали американцы — фильм «Железный занавес» о побеге Гузенко, шифровальщика советского посольства в Канаде. В ответ на это выходит наш «Русский вопрос», но там только кучка подлецов из ФБР пытается замучить главного героя, простая же Америка за нас — интернационализм сохраняется.

Рузвельт и Сталин понимали значение кино как объединяющего фактора. Черчилль был абсолютно тупой в этом смысле.

Стоит помнить, что годы борьбы с космополитизмом — это еще и время малокартинья, когда снимается всего десять отечественных фильмов в год, а кинотеатры заполнены американским трофейным кино: «Дилижанс», «Леди Гамильтон», «Тарзан» и так далее. Это потрясающий парадокс сталинской эпохи: когда идет борьба с низкопоклонством, а в кино 90% репертуара составляет оголтелый Голливуд — такой «Капитан Блад».

Но мы ведь с вами начали с того, что Сталин понимает силу кино. Так какого черта в кинотеатрах один Голливуд?

Сталин мечтательно говорил в конце 1920-х, что когда-нибудь наступит момент и кино будет приносить больший доход, чем водка. На него смотрели как на сумасшедшего. И это случилось в 1960–1970-х благодаря тому, что в 1938-м все было объединено и приносило доход: да, в кино «Тарзан», но зрители заплатили за билет — и это шло на производство советского кино. Абсолютно коммерческий интерес.

Когда мы вернулись к международному сотрудничеству?

С 1960-х по начало 1980-х была уйма совместных продукций, например совместная с Голливудом «Синяя птица». Была масса продукции с Италией и Францией — «Тегеран-43», Де Сика и Де Сантис снимали в Советском Союзе «Подсолнухи» и «Они шли на Восток». А «Ватерлоо» и «Красные колокола» Бондарчука подтверждают, что тогда удалось вписать советскую киноиндустрию в систему международных копродукций.

После Второй мировой чистилось ли советское кино от иностранцев?

Сразу после многие по своим причинам не могли вернуться в Америку и Англию — кого устраивали на иновещание, кто много подрабатывал в кино консультантом. Например, в фильме «Здравствуйте, я ваша тетя!» указанная в титрах фамилия консультанта ненастоящая — он был иностранцем.
Скажем, в 1949 году в Советский Союз было эвакуировано несколько десятков тысяч греческих партизан, среди них — Манас Захариас, самый почитаемый в Греции режиссер. Тогда он был партизанский документалист, снимал для армии национального освобождения, потом был эвакуирован, поступил во ВГИК и делал очень хорошие фильмы, например совершенно итальянское политическое кино «Каратель». Еще был человек по фамилии Воязос, который тоже был партизаном и даже угнал со товарищи самолет — он тоже окончил ВГИК и снял знаменитый фильм о разведчиках «Вариант “Омега”».

Чилийцы, турки, иранцы и индонезийцы находили убежище в Советском Союзе после репрессий в своих странах и притыкались в кинопроизводство. Хороший пример — Себастьян Аларкон, чью актрису и оператора убили во время переворота в Чили.

Обращались ли западные кинематографисты к российским сюжетам и образам за последние 30 лет свободной России?

Естественно, всегда экранизировали классику, но фильмов о России было очень мало. Единственный, на мой взгляд, положительный русский герой за эти годы — пьяный космонавт в ушанке, который при помощи кувалды и какой-то матери чинит космический корабль.

Появляются ли на Западе художественные фильмы о СВО? За два года можно было успеть что-то снять.

На Украине снимают, но я не смотрел эти фильмы. Но и до начала СВО снимали: мой бывший друг Сергей Лозница снял фильм «Донбасс». А так именно на Западе ничего не снимали.

Изменился ли образ Запада в российском кино? Стали ли зарубежные герои «плохими» в соответствии с ситуацией?
Так давно! У Грымова еще 15 лет назад был фильм про злодеев, которые выдают себя за представителей гуманитарной миссии. Это сквозило в «Свидетеле», где обобщенный Запад плохой.
И у нас будет появляться кино с такими сюжетами — все-таки в основном государственное финансирование: и если западные продюсеры понимают, что зрителю это, мягко говоря, по барабану, то кто у нас откажется от возможности?

Но совместная продукция, думаю, будет появляться. На Западе свет клином не сошелся — всегда твержу, что надо работать с Латинской Америкой, Индией, Турцией, Китаем и Ираном.

Фото: Сергей Николаев