В Москве люди делятся на два вида: коренные москвичи и все остальные. С остальными понятно: лимита понаехавшая, аграрии несчастные, провинциальные аборигены. Хотя и с коренными тоже все ясно: их почти никто не видел, но они есть. Просто где-нибудь на Бали или Пхукете. В крайнем случае — по визе таланта в Париже.

Я же в этом тексте буду выступать от имени малой народности: коренного москвича, который большую часть жизни снимает квартиру. То есть я как бы без лубяной избушки в Малой Ляле, но в тоже время без дедушкиной однушки на «Войковской». Как бы ни туда, ни сюда.

Поэтому жизнь моя меняется, когда приходят они — собственники, которые решили продать квартиру. Или поднять оплату примерно на 20 тысяч. Раньше с этим можно было справиться довольно просто: написать пост в запрещенной сети, попросить друзей его как следует отсердечить. И вуаля: полуразрушенный уголок мечты за 55 тысяч в месяц где-нибудь на Миусах найден. А дальше по классике: поездка в «Леруа Мерлен» за шпателями, фотообои с дырявым тюлем — на помойку. В комнату — стол из «Икеи», в коридор — крючок для пальто из «Зары». Все. Следующие пару лет можно расслабиться. Так что когда мне позвонила моя нынешняя хозяйка и сказала, что в новом договоре все увеличивается в два раза, потому что пора индексировать цены, я вообще не расстроилась. С другой стороны, конечно, пора, я же ей отремонтировала пол, потолок и даже аутентичный кран, который тек в этой квартире, судя по виду, годов примерно с 1950-х. А все старое, между прочим, требует денег. Потому что это же вещи, которые были сделаны еще тогда и предполагались уже никогда не меняться. Ну только в случае ядерного взрыва. Учитывая обстановку в мире, это совсем скоро. Так что можно было бы и подождать. Но я прежде всего уже не очень молодая раздраженная женщина. Короче говоря, я опрометчиво сказала «Прощай, неблагодарная!» крану, квартире и хозяйке.

Пока я жила в старой квартире, вместе с «Икеей», «Зарой» и известной в широких кругах социальной сетью в Москве улетучились квартиры без мебели. Ну вот их просто нет. Как будто это тоже экстремистская организация. «Ну так люди релоцировались и сдают свое. А как вы хотели? Все полностью меблированное. Даже запас зубной пасты в ванной есть», — говорит мне мужчина, у которого в объявлении написано «для заселения рассмотрим только классическую семью». Выясняется, что полки для книг мне тоже нельзя повесить — ремонт в квартирах сейчас дизайнерский. Книги там не предполагаются. Только неоновый свет, духовой шкаф и гидромассаж в ванной.

Через пару часов моих поисков выясняется, что перевелись и почти все квартиры без комиссии. Нет, их всегда было немного, но сейчас квартирный ажиотаж: льготная ипотека закончилась, цены на аренду поднялись, а вместе с ними — и смекалка собственников. Например, они пишут в объявлении: «Я — риэлтор». Звонишь, а отвечает старый дед: «Во сколько, — говорит, — вам нужно показать квартиру? В 12? В 12 все нормальные люди работают. У нас на “Мосводоканале” обед с 14 до 15, но я к вам не успею. Так что звоните после шести!»

Не знаю, сколько платят в «Мосводоканале», но с меня предполагается взять примерно тысяч триста: месяц вперед, комиссия, залог. Понятное дело, что все это я плачу одному человеку. Думаю, ему хватит, чтобы сразу улететь на Бали. Или заплатить кому-нибудь, чтобы тот нашел в нем талант для Парижа. Если, конечно, образуются силы завязать с «Мосводоканалом».

Помните, как совсем недавно все вдруг резко стали нутрициологами и коучами? Вот теперь все так же стали владельцами квартир. Раньше было самим нужно, а теперь все для народа. Можно потесниться у родственников, раз однушка в Выхино, куда ехали селиться только в случае внезапной потери кормильца, теперь по 60 тысяч рублей в месяц. А улица Академика Янгеля — по 75. И в этом есть своя логика. Потому что Выхино теперь не аутсайдер. Ад как бы сместился на пару станций, есть же теперь «Некрасовка». Есть «Жулебино». Есть, в конце концов, «Косино».

«Сейчас повылезали такие квартиры, которые я вообще никогда не видела, — рассказывает мне риелтор Валерия. — Недавно я срочно сдавала однушку с шестом для танцев или для стриптиза — я в этом не разбираюсь. Владельцы в Израиль уехали. Но непонятно, приживутся там или нет. Просили его не демонтировать. Но в целом это не проблема же, да? Можно какой-то прикольный цветок на него повесить».

Еще раз для тех, кто не услышал: повесить цветок на шест в центре комнаты. На мой взгляд, уж лучше тогда елку поставить. Даже уютно будет, всегда Новый год.

Как вы, наверное, догадались, квартира с шестом ушла быстрее, чем все предполагали. Потому что Бибирево, 58 тысяч и 7 минут пешком до метро. Хотя Валерия говорит, что продешевили. Можно было и подороже. Там ламинат, кондиционер, посудомойка. Так и вижу это рекламное объявление: «Уникальное предложение. Квартира с шестом в Бибирево».

У Валерии татуаж бровей, кожаная куртка и пакет с надписью «Универсам Билла». Последний раз я видела таких Валерий, когда ездила делать репортаж на закрывающийся Черкизовский рынок. Я тогда была еще очень юна и могла писать текст, прямо сидя на парапете у метро. Годы идут, так что сейчас при любом неудобном случае спина резко уезжает на остров Врангеля. Так что стол, стул и чашка кофе — необходимость, а не роскошь. Просто я рассчитывала проводить свою жизнь не в Бибирево. Хочется как-то поближе к центру и без шеста.

С Валерией мы идем в квартиру, которая будет сдаваться, судя по объявлению, в первый раз: «Ну там Советский Союз, но, я думаю, за 65 тысяч в Сокольниках вы сейчас больше ничего не найдете. Тут рядом с метро цены теперь начинаются от 85». Судя по виду, квартира действительно сдается первый раз и очень скоро: на кухне даже есть масло в бутылке и недоеденная пастила. Балкон завален: палки для скандинавской ходьбы, костыли, ходунки, инвалидная коляска и утка для лежачих больных. Динамику чьей-то жизни проследить несложно. Складывается впечатление, что объявление о квартире писали прямо из ГБУ «Ритуал». Ну чтобы не терять время и разбогатеть уже сегодня. Даже халат на спинке кровати никто не удосужился убрать. Спрашиваю Валерию, есть ли здесь призраки. Она понимающе кивает, говорит: «Не знаю, но над дверью в коридоре есть оленьи рога, видели?»

Простите, что снова со своими озарениями, но пять шкафов в комнате 12 метров — это не предел, вы в курсе? Бывает, что еще на шкафу стоит ломберный столик или плашмя лежит стеллаж. Тумбочка в тумбочке тоже нужная вещь. Кто пользовался, тот знает. Стоит только что-нибудь выбросить, и это обязательно пригодится. Поэтому лучше все хранить: диваны любых эпох, календари с Брежневым (мало ли, снова войдет в моду), хрустальные конфетницы в количестве двух тонн (советские стенки еще и не такое выдерживали). А еще есть ковры: на полу, на стене, на кухне, рулон в кладовке, два рулона на застекленной лоджии, по рулону за каждой дверью. И даже под кроватью рулон. Видно, короче говоря, что здесь вложились в ковры, как Илон Маск в «Теслу». Если что случится, можно будет укрыть ими не только всю квартиру, но еще и подъезд, и даже дорожку до магазина «Пятерочка». Чтоб соседи видели, как празднично и красиво ты по ней несешь домой котлетки фирмы «Красная цена».

Ну ладно. Это все проза жизни. Стою я со своими глупыми мечтами о том, как буду жить на «Тимирязевской» за 62 тысячи рублей в месяц, плюс счетчики, жду очередного «риэлтора», а ко мне подходит какой-то браток без зубов, но с борсеткой (уже не пакет из «Биллы», но где-то в той же стороне, да?), и спрашивает, не Анна ли я. Не та ли самая, что губы раскатала на житье в пятиэтажке без лифта в доме под реновацию?

В контексте данной ситуации я, к сожалению, Анна. Хотя так и подмывает представиться какой-нибудь Ириной. Мужчина довольно кивает, оглядывается по сторонам и тихо шепчет: «Пошли». Честно говоря, я думала, он убьет меня прямо в квартире и закопает в парке «Дубки». Благо идти недолго: пять минут быстрым шагом, десять минут — вальяжно (текст не мой, все копирую из оригинала). Дальше беззубый риелтор начинает проявлять искусство быстрых продаж и воздействовать на мое решение методом убеждений: «Заедете сюда — будете жить спокойно. Никто не сунется сюда. Никто вас тут трогать не будет. Хороший район. Свежо. Тихо».

Короче говоря, складывается ощущение, что я снимаю не квартиру, а место на Ваганьковском: тихо, свежо, спокойно. Вороны каркают, свежие цветы иногда приносят. Ну или ищу, где залечь на дно, чтобы меня не достали Следственный комитет, коллекторы или какой-нибудь ревнивый поклонник.

Я у него уточняю (скорее просто от страха, чтобы разговор поддержать), можно ли будет убрать тумбочку с плазменным телевизором. Он мне (испуганно): «А зачем? Что вы будете по вечерам делать?!»

Забыла упомянуть, что есть предложения, от которых отказываются все — собственники, арендаторы и даже риелторы без зубов: те самые студии в каком-нибудь ЖК «Счастливая жизнь» или «Изумрудная мечта», где сидишь на диване вплотную к посудомоечной машине и жаришь себе яичницу. И ведь правда же счастливая жизнь: все рядом. В прямом смысле слова до всего в квартире рукой подать.

Вот один какой-то несчастный через друзей раздобыл мой телефон и звонил мне раз семь на дню, чтобы предложить незабываемый экспириенс: пожить вот в какой-то такой каморке где-то в Прокшино. Я ему объясняю: «Извините, я не знаю такого района и, откровенно говоря, нет желания узнать. Меня устраивает жить в Москве, которая напоминает Москву». Он мне: «Вы отвергаете отличное предложение. 25-й этаж. До центра Москвы точно доедете за полтора часа. В крайнем случае — два. Поймите, у меня широкие окна, вид на Москву. Всего 50 тысяч в месяц, а велосипед свой со сноубордом можете у консьержа хранить. Ну добавите ему пару тысяч, откажется, что ли?»

Велосипед у консьержа, коврик для йоги на чердаке, книги — в подъезде у лифта. Зато вид на Москву. Видимо, чтобы сидеть у окна и просто сожалеть, что ты теперь не там, а в Прокшино. Без таланта, Бали и ковра.