Скоро умение писать промпт и «генерить через нейронку» может заменить высшее образование. Официальной всероссийской статистики о том, сколько студентов покупают работы и сколько из этих работ написано через нейросети, по понятным причинам нет. Есть небольшое исследование, результаты которого говорят о том, что 85% студентов активно используют ИИ в учебе в принципе. Слишком жесткие правила оформления, слабость проверки и невозможность доказать, что работа сгенерирована, ведут к тотальной формализации учебного процесса.
В целом можно полагать, что из написанных на заказ работ доля сгенерированных нейросетью стремится к 100%. Причем если несколько лет назад работы на заказ писали люди, как правило, с образованием, то сейчас на этом рынке главный игрок такой же студент, а то и школьник, который просто быстрее научился «генерить через нейронку». В 2019 году этот рынок специалисты оценили в 9 млрд рублей. Сейчас подсчитать это невозможно. Но выигрывает на нем (примерно на минуту) тот, кто научился работать с ИИ и алгоритмами.
«Мы работаем вручную, — рассказывает 18-летняя Аня. — Ну то есть отвечаем человеку лично, а не через чат-бот. Так-то в основном сейчас через ботов работают, если оборот большой. Но люди понимают: о, живой человек отвечает! Вас же бесит, когда разговариваешь с машиной? Многие сразу посылают, например. Я отслеживаю, если кто-то написал, но сразу не отвечаю, а то думают, что это бот. А потом уже переписываюсь: пожалуйста, конечно, тыры-пыры, не беспокойтесь. Ну вот поэтому у нас и дороже. У нас еще и презентация в подарок к тому же!»
Зумеры четко улавливают, что скоро в мире тотальной дигитализации и нейро чего-то там живой человеческий голос будет элитарным товаром. Аня рассказывает о своей работе с энтузиазмом, раньше она работала в кофейне, делала бабл-ти, варила тапиоку — это долго и мало денег. Потом с другом начали писать студенческие работы через ИИ: «Всем управлял один парень, он учился на втором курсе в МГУ, не скажу, на каком факультете. Короче, этот Никита все и организовал. Сколько людей у него работали, не знаю, но до фига. Курсовая стоила две тысячи. Это дорого, но у них рейтинг был высокий. Мы получали полторы тысячи с этой суммы, пятьсот — Никита. Мы с Севой поработали на него два месяца, поняли алгоритм и ушли, стали сами работать на себя».
Аниному во всех смыслах партнеру Севе 19. На аватарке аккаунта — фотография ее одноклассника Максима. Аня поступила на вечернее, у Севы последний год колледжа, Максим в академе. Функционал распределен: Аня ведет переписку с клиентами и распределяет заказы по исполнителям (всего в команде у них 16 человек). Это требует вежливости и трезвости мышления. Сева отвечает за посевы, воронку продаж и общение с авитологом, Максим работает зиц-председателем Фунтом, то есть предоставляет свое лицо и личные данные для аккаунта.
Вначале приходилось отчаянно демпинговать — 500 рублей за курсовую, почти себе в убыток. Писали сами. То есть писал ИИ. Потом наработали рейтинг и сладили команду. Подняли цену. В среднем в неделю 50–60 заказов, получается около 60 тысяч, из которых треть уходит на авитолога.
Сейчас с каждого заказа Аня берет 30%. Остальное получает исполнитель, среди них большинство знакомые по школе или колледжу Севы. Есть и несколько «возрастных», как их называют зумеры: на Аню трудится чета из Красноярска. Но с ними проблемы — они делают сами, а не через нейронку. Качество хорошее, но долго, а клиенты часто обращаются в последний момент.
Аня называет проект бизнесом, своих друзей — командой, все в совокупности — рынком. А где рынок — там коварные конкуренты и законы капитализма: «У нас два раза уже аккаунт удаляли. Первый раз мы еще только раскручивались, но уже было довольно много хороших отзывов, и нас конкуренты завалили хреновыми отзывами, мол, сроки срываем, работы плохо делаем, всякое такое… Это Никита, у которого мы вначале работали. Он понял, что мы свалили, потому что свой проект подняли. Потом мы поняли, что авитолога надо нанимать, но нам урод попался — он просто пропал и объявление не корректировал. Нас второй раз закрыли. А сейчас мы авитологу каждую неделю 20 тысяч платим, чтобы быть наверху просмотров».
Набираю на сайте объявлений «купить диплом» — и среди, прости господи, 282 221 объявления смазливая мордашка Максимки выпадает мне уже пятой. До него какие-то картинки типа «помощь студентам» и совы с тетрадками. На их фоне Максим смотрится далеко не Кантом, но люди верят — в экономике внимания человеческое лицо продается лучше. Тем более если это живое лицо сулит курсовую от 750 рублей. Отчет о практике — за тысячу! Диплом, то есть, простите, ВКР — от 5 тысяч! Под ключ! Но на следующий день наверху оказываются другие фигуранты рынка с панибратским «Привет, студент!», «Чувствуешь, как подкрадывается сессия?» и терапевтическим «Расскажем, как делать это грамотно и минимизировать риски». Максимка улетел далеко вниз, значит, авитолог чего-то недокрутил за 20 тысяч в неделю. Это значит, что сегодня Анина команда недополучит заказов.
«Ведутся именно на то, что это фотка с реальным человеком, — подтверждает Аня. — И с реальными данными. А по-другому и не зарегишься. И, кстати, что парень, тоже важно. Когда я была лицом, то меньше заказов было. А так никто же не знает, кто реально пишет работу».
Пишу в поисковике «купить курсовую». Захожу с фейкового аккаунта в несколько первых попавшихся по запросу телеграм-каналов — через секунду меня атакуют чат-боты, обещающие решить все мои проблемы, от написания курсовых до ликвидации задолженностей. Всю оставшуюся неделю блочу неутомимых ботов. Переписываюсь с живым человеком по имени Вадим. На вопрос «Вадик, ты робот?» пришло: «Я человек, Вадим Петрович, доцент». Вадя, я тебе не верю.
Хотя совсем недавно было именно так: на том конце сидел если не доцент, то хотя бы человек с высшим образованием и сочинял что-то плюс-минус уникальное. Масштабное исследование 2019 года, вышедшее в 2021-м под максимально откровенным названием «Этнография туфты», показало, что немалая часть исполнителей, или скрипторов, относились к так называемому ППС (профессорско-преподавательскому составу) вузов разных регионов. Авторы называют отдельные группы артелями, а колоссальный рынок — промыслом. Проект, в рамках которого была написана работа, и назывался «Промысел заказных учебных работ».
Анализ теневого рынка, проведенный по всем канонам научного исследования на большой выборке, показал, что высшее образование на тот момент было важным условием для «вхождения в скриптуру» — средний возраст респондентов, с которыми работали авторы исследования, 30 лет и выше. Сейчас с вероятностью 100% заказ принимает зумер, у которого может не быть и среднего образования (среди исполнителей Ани в наличии пара сметливых старшеклассниц). Зато есть понимание алгоритмов работы «Авито», коммуникационные скиллы и минимальные навыки общения с ИИ.
«Сейчас осенью очень много работы — те, у кого долги по курсовым, посыпались, и рефераты начинаются, — говорит Аня. — Весной, конечно, вообще завал, там куча дипломов, все понятно, но и сейчас работаем много. Вообще масса народу заказывает и просто презентации. Я лично к ним лояльно отношусь — вот если у человека нет компа, а только телефон в общаге, то понятно. Мне 10 минут работы на самом деле. Мы используем Open AI — во-первых, она платная, хорошая. Шестьдесят долларов в месяц, и купить подписку можно только с иностранного аккаунта. То есть в России просто студент не напишет через эту платформу работу».
Другая, как она сама себя называет, авторка, 18-летняя студентка Саша, говорит, что самое сложное — правильно дать задание: «Приходится иногда самой поизучать предмет, я уже и про почвоведение кое-что знаю, и про дизайн, так все по чуть-чуть. Если что по математике, я не беру, на фиг».
Саша говорит о промпте, запросе к нейросети, не называя это слово. В данном случае точно поставить задачу уже половина дела. Возможно, скоро весь процесс образования будет сводиться к навыку корректно формулировать промпт. По словам Саши, часто самыми активными акторами образовательного процесса выступают родители: «Больше всего бесит, когда родители сами пишут и заказывают, это вообще! Вот, мол, сыну надо или дочке. И потом еще пристают, если что-то исправить надо. Реально есть сумасшедшие мамаши, которые переписываются и с научником, и с исполнителем, ну то есть со мной. Таких немного, правда, но есть. Еще понятно, если о школьнике речь, но если о студенте, то это уже диагноз».
Ситуация с ИИ в образовании сейчас как в знаменитой речи Цицерона против заговорщика Катилины (ИИ, кстати, упорно именует его Катериной — проверено): «Сенат отлично все знает, консул видит, а он все еще жив!». Студенты в теме, вузы в курсе, родители отлично все знают, минобры и рособры все видят, а ИИ учится на наших мозгах. Скрипторами изначально называли средневековых монахов-переписчиков. Владевший грамотой — почти жрец, он избранный, он творит речевые, а значит, и мыслительные миры (Черниговская и все нейроученые не устают твердить, что речь=мышление). Потом революция Гутенберга под лозунгом «Тираж, периодичность, быстрота». Массовость и дешевизна убили сакральный характер книжной культуры. А следом подкатил интернет. Именно цифровая революция виновна в том, что сфера образования находится в кризисе, причем во всем мире, с тех пор как преподаватель превратился из носителя знаний в транслятора контента, который можно проверить за полсекунды. Поймать на оговорке, проверить дату или цитату — одно из развлечений обучающихся (тоже важное слово, учащиеся остались в прошлом) с телефоном. Высшее образование и научная работа превратились в симулякры и сплошное нарушение принципа бритвы Оккама — не множить сущности без необходимости. Философ Оккам вскрылся бы своей бритвой, если бы увидел, каким количеством имитаций наполнены образование и наука. Никаких механизмов, способных доказать, что работа написана с применением ИИ, нет. Вузы идут по пути официального разрешения использовать ИИ. А что им остается?
ИИ учится, растет и умнеет. Например, чат-бот Neuromed AI, сдавший экзамен по лечебному делу в 2024 году в Сеченовке, за 30 секунд расписывает протокол лечения. И это только начало. Системы ИИ пока еще, выражаясь словами специалистов, могут галлюцинировать и выдавать бред. Но это слово можно применить и к нашей системе образования. А может, и к остальным отраслям. Но если в случае с ИИ это дело эволюции и с каждым годом они будут становиться точнее и совершеннее, то про нас, аналогово-белковых, этого не скажешь, и погружение в цифровые сумерки — вопрос времени.
Иллюстрация: Саша Лунская