Внимание! На город надвигается волна розового, преимущественно насыщенного розового, который принято называть «фуксией». Теперь у этого оттенка есть еще одно название — «валентиновый», по имени бренда Valentino, который в феврале 2022 года представил коллекцию в фуксиевом монохроме.

Каждая деталь каждой модели показа и весь интерьер были оруще розовыми, шоу имело мощный резонанс, а значит, нашим глазам придется страдать как минимум пару сезонов. Розовая одежда уже появилась на улицах Москвы, она представлена в бутиках для богатых и ангарах для бедных. Розовая одежда предлагается женщинам и мужчинам, в праздник и на каждый день. Горе нашим истерзанным нервам.

Откуда ты взялся, розовый?

Накапал с картин Фрагонара, описывающих тренды эпохи рококо. Достался от Марии-Антуанетты, французов-импрессионистов, дизайнера Эльзы Скиапарелли, которая считала его живым выходцем из колониальных стран и противопоставляла мертвечине цивилизованного мира. Розовый был любим женой Дуайта Эйзенхауэра и бесподобной Жаклин Кеннеди. Самая известная песня Мэрилин Монро — о бриллиантах, лучших друзьях девушки — спета в платье цвета фуксии.

После Второй мировой розовый стал символом идеальной домохозяйки и содержанки. Лег в основу концепции «прекрасного пола» (новорожденным девочкам дарим все розовое). Декоративная модель женщины, кукла Барби, появившись в 1959-м, почти сразу присвоила себе розовый, который с годами становился все более маджентовым. К 1990-м Барбин домик, в предыдущие десятилетия скромный, превратился в монструозный особняк цвета фуксии размером на полдетской.

Сегодня валентиновый розовый выбирают те, у кого этого домика в детстве не было.

Деформации розового

Американский институт цвета Pantone, который еще в 1960-х стандартизировал все возможные оттенки, дал им имена и номера, обычно предсказывает (читай: диктует для легкой промышленности) цвет года. В этом году старина Пантон обманулся, выкатив фаворитом Very Peri, синий с фиолетовой нотой — в советские времена его наивно называли лиловым, он был цветом спортивных штанов, постиранных раз двадцать.

Не успели любители фиолетового обрадоваться и по-взрослому закупиться, как грянули санкции, магазины закрылись, и одновременно настала эра ядерно-розового. Надо признать, фаворит дев и утонченных юношей не всегда был настолько кислотным. Мы помним увлечение нежно-розовым в нулевые и сопровождающий его фильм Софии Копполы про Марию-Антуанетту в окружении тортов. Мы помним власть лососевого в десятые и фильм «Отель “Гранд Будапешт”», подарок искушенному зрителю.

Но времена изменились, и розовый одичал вместе с ними. Из нежного он стал ярким. Носительницы розового, податливые рабыни кукольного домика, трансформировались в слишком настойчивых, заглушающих мужчин. Бог мой, за какие-то несчастные полвека. Теперь их розовый звучит как сирена. От него болят глаза. Он парализует. Когда на вас бежит женщина в фуксиевом тотал луке, вам хочется упасть на пол и принять позу «черепашка в домике».

Розовый домик атакует

Креативный директор дома Valentino Пьерпаоло Пиччоли утверждает, что выбранный им розовый подчеркивает индивидуальность, становится оправой для личности. Можно, мы возразим? Это же ложь, наглая ложь во имя продаж. Только последняя идиотка поверит в то, что черты ее лица или, прости господи, богатый внутренний мир в глубине оттюнингованных глаз будут видны в обрамлении Valentino Pink.

Хотелось бы видеть тот оттенок кожи, который будет выглядеть выигрышно рядом с ярким и холодным розовым. Хотелось бы лично познакомиться с человеком, который сможет пробыть больше получаса в интерьере, повторяющем домик Барби (говорят, что это новый большой стиль и скоро мы все будем замурованы в тотально-валентиновом, от которого дизайнеры по интерьеру в восторге). Глянцевые журналы недружественных стран хором поют: розовый из глупого превратился в цвет протеста и равенства полов. Что особенно уместно звучит на фоне съемок фильма про Барби и Кена, которые сопровождаются истерией в тиктоке под тегом #barbiecore. Сколько бы не было профессий у Барби (в 1990-е кукла продавалась в России под лозунгом «У Барби 48 профессий»), она все равно остается гетеронормативным паттерном — красивой блондинкой с идеальной фигурой рядом с мускулистым блондином. Даже если гениальный (как утверждают) сценарий фильма попытается этот факт переиграть, кастинг и костюмы говорят о норме, какой мы ее знали всю вторую половину ХХ века. Людям во всем мире нужны скрепы. Не надо их разочаровывать.

Гневная отповедь

Итак, нам снова впарили старую песню о главном в новой танцевальной обработке. Еще больше розового пигмента. Еще больше энергии и повестки — раз она так модна, так и быть, интегрируем ее в бизнес и переварим до неузнаваемости. Выражения «гражданский потенциал», «реклейминг цвета» и «феминистская оптика» здесь как карри и перец в остром блюде — скрывают несвежее мясо.

Каким бы экстремальным ни делали этот цвет, какими бы смыслами его ни упаковывали плотно, розовый всегда останется тем, чем он является исторически — цветом развлечения, удовольствия, секса, нежности или похоти в зависимости от оттенка. Не надо делать вид, что розовый — новый черный и уместен в интеллектуальной феминистской среде. Мы все это уже проходили в фильме «Блондинка в законе» 20 лет назад. Пересмотрите, кстати. Отличная штука под коробку конфет.

Фото: valentino.com, Getty Images, 20th Century Fox Film Corporation, Metro Goldwyn Mayer, Columbia Pictures Corporation