Люди в черном: почему московские мужчины боятся ярких цветов
На мужских неделях моды который сезон царит настоящее буйство цвета: неон, нежно любимый рейверами; леопард, золото и яркие принты, которые обожали обитатели Гарлема 1980-х, даже «зефирные», пастельно-розовые, желтые и голубые тона — в таких, например, выпускает мужские коллекции Louis Vuitton под руководством Вирджила Абло. Но если посмотреть на московских мужчин, большинство обходит стороной яркие цвета и по-прежнему предпочитает черный или другие темные тона. Почему?
Причин две: первая — это тяжелое наследие советских времен, когда надо было не выделяться, одеваться как все, желательно в темное, непривлекательно. С тех пор прошло 30 лет, и изменения есть, но мы никогда не отделаемся от этого проклятого советского наследия, пока будем ходить по улицам Дзержинского, Кирова, Ленина, Урицкого, 25-летия Комсомола и так далее. Нам, видимо, невозможно от этого отделаться, так как большинство людей родились в СССР и видят в нем единственную свою надежду. Я объясняю это тем, что люди мало путешествовали, не знают иностранных языков, им не с чем сравнивать. Сейчас в России нет никого, кто бы родился и жил до революции в сознательном возрасте и мог бы рассказать, в чем разница.
Другая причина в том, что большинство современных москвичей — провинциалы. Они попали в Москву недавно, буквально в течение последних 20 лет, и их провинциальные замашки выражаются в том, как они одеваются. Так как в России доминируют женщины — их 55% населения, мужчины не считают нужным нравиться. Они прекрасно знают, что их разберут дамы в любом состоянии — даже грязными, пьяными, нечесаными и плохо одетыми — просто по генетическому признаку. Поэтому в России мужчины никогда не будут хорошо одеты в отличие от Франции, Италии и Испании.
Может быть, мужчины боятся выделяться, не хотят привлекать к себе внимания. Если вы зайдете в Москве хоть в магазины известных спортивных брендов, хоть в масс-маркет, то там все серое; яркое к нам в принципе не возят. Возможно, уже менталитет так сложился. Хотя, если посмотреть на природу, где дизайнеры черпают вдохновение, самцы всегда гораздо ярче окрасом, чем самки.
Я с уважением отношусь к бело-черной классике, но сам люблю яркие цвета, они мне идут. У меня есть олимпийка розовая с серебром, и когда я ее надевал, люди, от которых этого даже не ждешь, готовы были у меня ее купить.
Пару месяцев назад мы с моей супругой Никой и нашей подругой Элладой основали бренд одежды и, естественно, сшили вещи, которые хотели бы носить сами — в числе первых были неоново-зеленые и оранжевые рубашки. Многим они очень понравились, но просили сшить такие же, но черные. Так что мы добавили черные рубашки и в новых коллекциях будем ориентироваться на более приглушенные тона. Хотя один мой бывший коллега, который тоже оставлял предзаказ на черную, все-таки решился на салатовую и сейчас ходит ярким пятном в лофте 1905 года, где работает.
Яркую одежду я любил с подросткового возраста. Тогда ее находить было намного сложнее, чем сейчас, когда есть секонд-хенды и возможности ездить за границу. Я даже что-то у мамы таскал на вечеринки: помню черную майку с принтом в виде ярко-зеленой лягушки или шубу.
Новое поколение ребят в отличие от нас не стесняется в цветах. Они суперяркие, начитанные, эрудированные в музыкальном плане, это прямо новая волна и в Москве, и в других городах. Я это очень хорошо замечаю, потому что когда я рос, в ярком в клубы приходили единицы, и нас считали фриками.
Когда я вернулся в Москву после трех лет отсутствия, поразился, насколько мужчины блекло и мрачно одеваются — это было на большом контрасте с женщинами, потому что женщины все разные, а мужчины у меня тогда сливались в одно пятно и казались одинаковыми, в том числе и из-за одежды.
Я думаю, дело в воспитании. Для многих причина в гендере, потому что с детства мальчиков одевали так, а девочек по-другому, и у людей есть четкая ассоциация. Для меня такого вопроса нет, если мне нравится вещь, я могу и розовое купить. Но парни действительно стесняются, да и я раньше тоже бы постеснялся, сейчас просто знаю, что можно по-разному одеваться.
Впервые покупать одежду ярких цветов я стал, кажется, в Гонконге. Сначала добавлял ее в свой гардероб осторожно. Чем больше добавлял, тем больше мне нравилось ее носить. Я ездил по Азии, США, Латинской Америке и видел, что люди везде одеваются по-разному: кто-то так, что граница гендера стирается, кто-то выглядит как будто с другой планеты или из другой эпохи, где-то вообще носят только котеку и бусы на шее.
Как-то раз в России, в поселке на три тысячи жителей на Байкало-Амурской магистрали, какой-то парень пытался на меня наехать из-за яркой куртки. Спросил, гей ли я. Мне достаточно было задать ему такой же встречный вопрос, чтобы сбить его с толку, дальше он пошел на попятную.
Я думаю, чем больше мужчины будут видеть, что есть куча вариаций и комбинаций, тем меньше будет этого страха. Да и обычно в наших магазинах выбора мужской одежды гораздо меньше, она однотипная. Если бы мужчины видели яркие вещи в мужских отделах, они покупали бы. Например, в Индонезии мужчины любят носить яркие рубашки, заходишь там в мужскую Zara и находишь кучу ярких экземпляров.
Одно время у меня было ощущение, что люди в Москве ходят только в черном. Особенно те, кто работает в кино. Возможно, есть техническое объяснение: все носят черное или белое, чтобы на съемочной площадке нигде не переотразиться и не испортить кадр. Но многих представителей индустрии можно увидеть только в черном и на работе, и вне ее.
В моем гардеробе много ярких вещей, но не из-за любви непосредственно к цвету. Какое-то время назад я подумал, что если выбираешь то, что нравится априори, твой мозг застаивается. Это касается не только одежды, но и еды, путешествий, музыки. Например, когда в музыку ворвались рэп-исполнители Pharaon, Хаски и прочие, я подумал: «Боже, чем живет молодежь, как это принять, понять и в этом существовать?» А потом решил, что если эта музыка нравится такому количеству людей, значит, в ней что-то есть. Взял и начал насильно ее слушать. Несколько треков до сих пор есть в плейлисте. Для меня самое важное, чтобы мой мозг не перестал воспринимать новое. Потому что если он перестал, значит, ты в прошлом.
Из этой же логики я стал выбирать вещи, которые не надел бы «в здравом уме». Раньше я старался покупать брендовые вещи, следовать трендам, которые еще не появились в масс-маркете, а потом стал заходить в винтажные маркеты и выбирать вещь, которая выглядит максимально пестро и ярко. Это было года полтора назад. До этого мой гардероб был довольно сдержанным, в нем мог максимум появиться контрастный принт, поэтому вначале мне было неловко. Но потом я привык, и сейчас у меня много одежды чистых, ядовитых цветов, много странных фактур и принтов, и чаще всего такие вещи становятся любимыми.
Возможно, на это повлияла Азия: мне очень нравится их культура, избыток визуального шума, яркие, неоновые цвета, и мне кажется, за этим мы будем идти в ближайшие годы. Я не знаю, как это делают азиатские дизайнеры, но ты можешь взять вещь из коллекции четырехлетней давности, которая висит в каком-нибудь аутлете со скидкой, и она будет выглядеть актуально. Я вижу очень много молодых людей, которые влились в этот стиль и одеваются интересно и ярко, но многие, особенно мужчины постарше, почему-то это не принимают.
Честно говоря, я не вижу проблемы в том, что москвичи и москвички любят носить черное, серое или темно-зеленое. Наш климат мало располагает к ярким нарядам: зима длится полгода, а короткое лето — как, например, в этом году — может закончиться, так и не начавшись. К тому же вещи в простых ахроматических оттенках легко сочетать между собой, что важно по двум причинам. Первая: так человек избавляет себя от ненужных решений. Вторая: оттенки серого и черного позволяют сэкономить на гардеробе. У 48% россиян есть деньги только на еду и одежду, и вторая, надо полагать, в такой ситуации должна быть ноской, немаркой и недорогой. Вместе с тем одежда в черно-серо-белой гамме может быть самостоятельным заявлением и эстетикой, как у Comme des Garçons, Jil Sander, The Row.
Другое дело, что у москвичей (а я бы взял шире — у россиян) есть иррациональный страх перед всем «гейским». Интерес к моде, красивой одежде и внимание к собственной внешности до сих пор ассоциируются с гомосексуальностью, хотя такая связь какая-то странная и непонятная мне логическая ошибка. Конечно, ярко-красная футболка на молодом человеке сегодня вряд ли кого-то удивит, но, скажем, облегающая леопардовая водолазка заставит поволноваться — где граница между «допустимым» и «неприемлемым», никто не знает. Поэтому ультраяркие наряды на мужчинах все равно остаются вызовом: за них легко отхватить у «пацанов», которые такую моду не понимают и не принимают.
Вообще разделение одежды по «мужским» и «женским» цветам — энциклопедический гендерный стереотип. Его насаждают с роддома: когда на свет появляется мальчик, его заворачивают в голубой конвертик, когда девочка — в розовый. Никакой принципиальной разницы, поддающейся логическому объяснению, между «мужскими» и «женскими» цветами лично я найти не могу. Мне кажется, что выбор одежды должен отвечать собственным представлениям о прекрасном, ежедневным потребностям и много чему еще, но никак не древним стереотипам. Вообще любые ограничения, существующие только в голове, — максимально немодно: в моем шкафу висит и салатовая олимпийка, и коллекция розовых футболок всех оттенков, и строгий черный пиджак, который я могу надеть с такими же черными шортами и бирюзовыми носками. Так вижу!
На мой взгляд, в последние годы москвичи цвета бояться перестали в отличие от мужчин в России, где ситуация изменилась мало. Несомненно, улица не заполнилась рыжими и желтыми пиджаками или лиловыми бомберами, но ведь и в любом другом мегаполисе мира вы такую картинку не обнаружите. Это вопрос глобальной моды. Тем не менее мужчины в Москве, прежде всего молодые мужчины, позволяют себе довольно много цвета и нисколько не смущаются. Оцените ассортимент масс-маркета, особенно летний: гавайские рубашки, цветная спортивная обувь, яркие поло, джемперы или свитшоты.
Причин для этого несколько. Во-первых, это развитие сегмента доступной и модной одежды. Во-вторых, активная рекламная деятельность многих марок. В-третьих, глобализация эстетики, пришедшая вместе с инстаграмом после 2011 года. И еще один важный момент — уверенность в себе. И это вопрос поколенческий. Хороший стиль и наличие цвета в образе еще 10–15 лет назад трактовались москвичами как визуальные черты гомосексуальности, и многие бежали от цвета, боясь быть заподозренными в какой-то «не такой» ориентации. У молодых людей поколения Z нет такого оголтелого страха перед гомосексуальностью, как у поколения их родителей и дедов. Ушел глобальный механизм сдерживания. Мужчина может выглядеть стильно, сочетать разные оттенки цветов и не бояться, что кто-то его в чем-то уличит, ведь он уверен в себе и своей сексуальности.
Еще один фактор — это распространение идей феминизма среди молодых москвичек. Наиболее интересные, прогрессивные, одним словом, классные девушки, с которыми хочется дружить и быть рядом, больше не имеют своей единственной целью найти мужчину. Если молодые люди стали увереннее в себе, то девушки научились уважать себя. И постулат о том, что мужчина должен быть чуть красивее обезьяны, уже не работает, как не работает и песенка о том, что на десять девчонок по статистике девять ребят, а главное в жизни — удачно выйти замуж. Тиндер перевернул все. Теперь можно выбирать самой, а не только быть выбираемой. И мужчина оказался перед необходимостью наконец позаботиться о своей привлекательности и стиле. В сером мешковатом свитере и синих джинсах уже трудно кого-то покорить, если ты, конечно, не играешь в образ модного ugly и 1990-е или не создаешь образ нарочитого антиконсьюмеризма.
Конечно же, мужчины на улицах Москвы никогда не будут выглядеть как на выставке Pitti Uomo во Флоренции или как неаполитанские денди. Но только потому, что Москва — северный город. Буйство красок свойственно югу. В той же Италии северный, сдержанный миланский стиль сильно отличается от южного и красочного неаполитанского. Относительно северная природа, северный менталитет не предполагают колористических взрывов ни в Москве, ни в Стокгольме, ни в Дублине. В этом смысле москвич боится цвета ровно настолько же, насколько его боится житель любой другой северной столицы. Что до мужчин в России, то да, там все еще сохраняется много комплексов, страхов и предубеждений. Но в этом тоже нет ничего странного, так же и везде: стиль Лондона, мягко говоря, крепко отличается от стиля условного Брэдфорда под Лидсом.
- Подписаться:
-
