Петербуржцу Никите Оводкову 30 лет, он окончил исторический факультет Санкт-Петербургского государственного университета. Работает в одном из музеев Петербурга, с 2012 года коллекционирует одежду жителей Российской империи. Сейчас в его собрании более 500 единиц хранения.
— Я приобретаю только вещи, принадлежавшие русским семьям, это снимает необходимость поиска на западных аукционах, — объясняет Никита. — Самый старый предмет — дамское пальто середины 1860-х. Самый «молодой» экземпляр — мужские кожаные ботинки выборгской мастерской Алпо Колехмайнена. Они принадлежали московской семье и были изготовлены не позднее первой четверти XX века. Эти ботинки принадлежали шоферу и поступили вместе с брезентовыми крагами.
А первым экспонатом в коллекции стали борцовки — спортивная мужская обувь из телячьей кожи. Я учился на истфаке и любил «старое», а человеку свойственно что-то собирать. Борцовки случайно увидел на онлайн-аукционе.
Главная задача коллекции — представить образ городского жителя конца XIX — начала ХХ века через одежду и аксессуары. Для всех вещей (мужская, женская, детская одежда, аксессуары, предметы гигиены) ведется картотека с фото и описанием. К сожалению, детской одежды сохранилось меньше, поскольку она, видимо, чаще перешивалась. В собрании Никиты примерно одинаковое количество мужских и женских вещей. Верхней одежды и головных уборов больше мужских, а нижнего белья больше женского, поскольку дамы его чаще покупали, бережнее носили и хранили. Платье из шелка или тафты для хранения более сложный предмет, чем суконные мужские брюки или пиджак. Платья чаще перешивались в отличие от мужских брюк, которые носили и в советское время. Стоимость лота нередко становится камнем преткновения для покупки. Коллекцию Никита хранит в арендованном помещении — в типовой двушке такое количество вещей не разместишь.
Никита в основном охотится за лотами на «Авито», приобретая вещи, которые распродают наследники, и на онлайн-аукционах у дилеров и через соцсети. В антикварных магазинах, говорит коллекционер, мало подходящих вещей, да и антиквары на молодого историка смотрят косо. Петербургский блошиный рынок на Удельной тоже не помогает с поиском. Иногда пользователи сами пишут Никите, заметив его интерес к дореволюционным вещам.
У Оводкова несколько объяснений, зачем он коллекционирует вещи. Первое — академическое: он ведь историк, вот и занимается исследованием. Второе — популяризация истории. И третье — восстановление преемственности поколений.
— Нынешнее поколение с трудом понимает, что существовало до 1917 года, — говорит Никита. — Оно и советский-то период с трудом понимает. Мне важно объяснить исторические события 20–45-летним. На своем сайте я рассказываю об истории костюма, вернее сказать — показываю. Среди подписчиков есть краеведы (у меня на сайте собрано много адресов магазинов), историки, костюмеры театров. Мне важно, чтобы мою коллекцию видел зритель. Это можно сделать онлайн или на тематических выставках музеев, которые обращаются с определенными запросами.
В этом году в Петербурге прошли две выставки с участием коллекции Оводкова: в галерее KGаllery и Музее артиллерии, где Никита помог воссоздать костюм присяжного поверенного начала XX века. Прежде чем делать посты о своих экспонатах, Никита посещает галереи и музеи и советуется с экспертами. Когда не получалось атрибутировать обувные экземпляры, обращался за консультацией в московский Музей обуви Назима Мустафаева.
Сам коллекционер предпочитает одеваться в секонд-хендах, он абсолютно современный человек. И говорит, что не видит принципиальной разницы между человеком конца XIX века и современниками, потому что люди всегда «любят комфорт и красивое».
Большинство вещей из коллекции Оводкова принадлежало врачам, купцам, художникам, мещанам, есть вещи рабочих. Так появились вещи московской семьи Фоминых, сохраненные подругой семьи, которая хотела продать их в одни руки.
Может показаться, что со временем люди стали выше и крупнее. Но не надо забывать, что одежда и обувь с годами усыхают. Средний размер женской дореволюционной обуви — 35,5–36. А вот мужские воротнички часто садятся на современные манекены размера 42–44.
«Чердачные вещи» — так называет Никита большую группу вещей из своей коллекции, поясняя, что после революции текстиль оседал на чердаках, пылился в сундуках. Он находит подобные экземпляры, покупает и реставрирует. Недавно удалось спасти изъеденный молью картуз, от которого осталась половина. Реставратор работал над ним полтора года.
Никита называет коллекционирование второй работой, хотя это занятие подразумевает больше расходов, чем доходов. Тем не менее он придерживается правила «нет денег — покупай», поскольку считает, что удачный момент найти редкий экспонат может не повториться. Потому он берет кредиты, вносит предоплату, но старается не упускать желанный лот. Люди далеко не всегда понимают ценность антикварной вещи. Так, картуз продали за 4 тыс. рублей, а его реставрация обошлась в 18 тыс. рублей.
Когда продавцы на «Авито» узнают о научном интересе Никиты, проникаются доверием. Так купируется вопрос, зачем мужчине старые дамские панталоны. Иногда случаются удивительные сюрпризы. В прошлом году на «Авито» Никита заинтересовался лотом старинной одежды из Москвы. Продавец скопом распродавал вещи, не задумываясь о цене. Среди прочего в лот входил дамский летний костюм из материала пике. Костюм-тальер (юбка и короткий жакет) Оводков купил. К продавцу одежда попала случайно — ее выбросили как хлам, а он забрал и очень хотел найти понимающего покупателя. Когда Никита получил посылку, ахнул. Продавец предупредил, что положил в качестве бонуса «что-то», как выяснилось — белое боа из страусиных перьев начала XX века в отличном состоянии. Время обычно беспощадно к перьям. Вскоре продавец прислал Никите фото кокошника. Кокошник он приобрел за символические деньги.
 |
 |
— Я задумался, откуда в семье состоятельных москвичей кокошник, — рассказывает коллекционер. — Подумал о моде на стиль а-ля рюс в начале XX века, бал 1903 года (имеется в виду бал-маскарад в честь 290-летия правления дома Романовых в Зимнем дворце, на котором гости были одеты в роскошные костюмы XVII века. — «Москвич Mag»). Я обратился к экспертам, они подтвердили мою мысль. Историк костюма Андрей Боровский предположил, что кокошник мог принадлежать кормилице, раз семья была состоятельной. Продавец передал мне фото дамы из семьи, владевшей костюмом и кокошником: ее звали Ольга Лебедева, она была дочерью полковника.
В другой раз на том же сервисе продаж Никита увидел старинные мужские подтяжки, а он как раз это искал, сохранилось их мало. Лот был из Ярославля и имел клеймо Военно-экономического общества обмундирования Ташкента. На «Авито» эта вещь попала забавно. В Ярославле есть старьевщик, который находит свои товары через сеть связных — дворников, обслуживающих местные помойки. Понятно, что помимо хлама на помойке оказываются и ценные экземпляры вроде дореволюционных подтяжек. Дореволюционные подтяжки обычно петельные — крепились к брюкам кожаными петлями при помощи пуговиц. Заплатил за них Никита 2 тыс. рублей.
Бывают и промахи с приобретением лотов, но коллекционер оптимистично полагает, что из этого удается извлечь пользу. Так вышло с покупкой мужской домашней куртки (смокинга). У Никиты была дореволюционная зеленая мужская куртка. В интернете он увидел похожую, но другого цвета, и купил ее как вещь XIX века у дилера из Нижнего Новгорода. При получении выяснилось, что куртка значительно моложе дореволюционной, хотя и стилизована в советское время под конец XIX века. В тот же вечер Никите позвонили из музея «Разночинный Петербург» посмотреть на новый экспонат — куртку. Выяснилось, что у них аналог приобретенной из Нижнего Новгорода, то есть производство было массовым. Единственное отличие — музейный экспонат имел этикетку, на которой был указан текстильный болгарский комбинат. Никита предположил, что куртка была сшита в 1960–1970-е, и заинтересовался связью времен и оглядкой советской моды на «буржуазное наследие». Он заметил: в фильме «По семейным обстоятельствам» 1978 года герой Владимира Басова Эдуард Бубукин носит дома похожую куртку.
Напрасно думать, что горожане, жившие в конце XIX — начале XX века, не знали массовых вещей. Когда господа ждали гостей, в передней могла возникнуть путаница — шляпы и галоши нередко были неотличимы. Потому их маркировали, пришивая или вышивая метки, чтобы не путать.
Мужчины предпочитали однотонные ткани: черный, белый, серый, иногда зеленый и синий цвета. Яркой деталью был галстук. Дамы носили светлые вещи: бежевые пальто, лавандовые платья и вообще одевались ярче, чем мужчины. Шили из сукна, шерсти, тафты, льна, шелка, батиста и хлопка. Ткани были натуральными, а вот одежда не всегда радовала хозяина деликатными ощущениями. Мужские воротнички крахмалили, их называли «отцеубийцами», потому что они натирали шею. В рассказе Бунина «Господин из Сан-Франциско» описаны мучения героя как раз с таким жестким воротничком.
Обычно состоятельному человеку одеваться помогала прислуга. Если же финансовые возможности были скромны, люди шли на хитрость. Когда манжеты или воротничок снашивались, меняли только их, а не всю рубашку. Купить десять воротничков дешевле, чем одну рубашку.
В коллекции Никиты две пары одинаковых кожаных женских сандалий 1890-х: рыжие и черные. Они в античном стиле, но выглядят вполне современно, хотя не любая дама могла решиться на обувь с открытыми пальцами — слишком дерзко. В основном женщины летом носили туфли из льна, парусины или шелка на кожаной подошве. Выяснилось, что рыжие сандалии принадлежали некой Анне Колобовой. Возможно, обе пары были созданы как выставочные образцы, не случайно вторая не ношена.
В коллекции есть экземпляры поясов. Мужские дореволюционные пояса при ближайшем рассмотрении оказываются весьма функциональной вещью. Они нередко имели кармашки, в которых носили часы. Если мужчина не носил жилет (скажем, летом), носить часы он мог именно на поясе. Мужские и женские пояса — разные, но женщины тоже носили часы или на груди, или прикрепляли к поясу цепочкой (шатленом).
 |
 |
— Я изучаю всю историю костюма, это необходимо, чтобы уметь проводить исторические параллели, — говорит Оводков. — Период выбран так, чтобы повысить качество исследования. Текстиль более раннего периода либо в музеях, либо утрачен. Советский период тоже очень интересен, несмотря на то что война многое упростила.
Фото: из личного архива Никиты Оводкова