Каждые пару недель я вижу во френдленте пост: кто-то переезжает или кто-то сдает квартиру.

И тогда я вспоминаю, почему люблю композитора Бетховена не только за музыку. Раз в несколько месяцев он переезжал на новый венский адрес, потому что ему надоедал вид из окна.

В Москве Бетховен переезжал бы раз в день. Ведь он не славянин, не семейный, с вредными привычками, инвалид, буян и гений.

Каждый раз, когда я слышу слово «аренда», в моей памяти всплывают мои московские адреса. Первый: общежитие Литинститута на улице Добролюбова. Потом, когда из института выгнали, началось: «Славянский бульвар», «Кузьминки», «Беляево», «Тимирязевская», «Бабушкинская».

На «Бабушкинской» мне проломили голову грабители, чтобы забрать планшет. Тогда я дважды переехал: сначала в больницу, где встретил день рождения, а затем на «Полежаевскую».

Пока ты здоров, ты относишься ко всему естественно. Но когда ты разбит и твой череп тоже, то сразу понимаешь, как все вокруг глупо и жестоко.

Есть жадный и жалкий риэлтор, получающий деньги за адрес клиента, который описывает «убитку» с «уютиком» как версаль и шарман. Есть хозяин, который бывает требовательнее тещи. Есть государство, которое пытается влезть в ваши отношения, содрав с хозяина налог. Есть соседка снизу, которая приходит, чтобы сказать, что ты тут никто. Она же пишет донос в налоговую на хозяина. Про меня лично соседка сочинила, что я устроил в квартире наркопритон.

Каждый день гости столицы тасуются как карты, во дворы въезжают и выезжают «Газели» со скарбом. А теперь и сами москвичи, чьи дома вошли в реновацию, поняли, что переезжать все равно придется.

Москва сдана нам всем в аренду. Кто-то уезжает из нее в другой город, но большинство едет из Москвы в Москву. Мы платим ей «за первый и последний месяц», как только пересекаем МКАД. Она спрашивает, чем мы занимаемся, есть ли кошка, есть ли когти, есть ли дети. Сверлить стены нельзя, курить в подъезде тоже, оплата по счетчикам.

Москва — старая румяная хозяйка, дура, сволочь, жадная коза. Но мы все равно в нее приедем. А потом полюбим и женимся. И тогда она сама начнет просить увезти ее куда-нибудь, но это уже другая история.