Когда меня спрашивают, чем занимаются в частных театральных школах, я рассказываю об этом так.

Представьте не театр, а торговый центр: гипермаркет, фудкорт, контактный зоопарк. И вот среди всего этого находится частная театральная площадка. Вечером сюда съезжаются студенты. Одни приезжают на своей машине, другие — на такси, третьи едут в метро и пьют однодолларовый кофе. На театральные интенсивы приходят менеджеры с зарплатой-выше-среднего или студенты со стипендией-пыльцой. Они собираются в одном зале, куда войдет преподаватель и даст им задание. «Сегодня мы будем изображать животных». И вот менеджеры, хипстеры, домохозяйки, владельцы бизнесов начинают показывать кошек, собак, птиц. Почему они это делают?

Потому что у них есть свободное время. Москва делает одновременно противоположные вещи: она уничтожает наше время и производит его. Если сложить два этих времени, то получится ноль. Время невозможно отложить на черный день, и Москва это знает.

Когда у москвича появляется время в избытке, он замечает в себе тревожное беспокойство. Он спрашивает себя: кто я и куда иду? Но главное, он начинает искать источник времени и находит его в искусстве. Он вспоминает музыкально-пыточную школу, занятия балетом и прочую обязаловку, придуманную родителями. Но вот наконец жизнь дала ему возможность заниматься искусством так, как он хотел. Теперь можно стать актером, художником, драматургом на час. Но все-таки не дольше. Искусство в большом городе — это как флоатинг или аэротруба, которые дарят тебе короткое и приятное переживание невесомости. Но все-таки отправляться жить на орбиту, где зависают художники, — это не для каждого.

В конце концов, искусство в Москве ждет уберизация. Всякий раз, когда у вас будет возникать свободное время, вы просто откроете приложение. И выберете, чего хотите сегодня: изображать кошку, рисовать кошку или описывать ее. А Москва скажет вам: «Мяу».