Массовая приватизация жилья была разрешена еще летом 1991 года. 4 июля Верховный Совет РФ принял закон «О приватизации жилищного фонда в РСФСР». Но исторический разворот начался только после рокового августа и победы над ГКЧП.

Тогда, после семидесяти с лишним лет советского жилищного кошмара, начавшаяся 3 октября приватизация жилья была невероятным прорывом. Она навсегда оставила в истории имя первого «капиталистического» московского градоначальника Гавриила Попова. Номенклатурный советский ученый-экономист Попов сразу оценил все риски, которые несет для его репутации карьера чиновника такого уровня, и добровольно, причем очень быстро, оставил свой пост. Но первые документы о приватизации москвичи получили именно из его рук.

За 30 лет в России был приватизирован 31 млн жилых помещений, или 83% жилого фонда страны. Возможно, приватизация стала единственным «народным» завоеванием нового русского капитализма и одной из немногих реформ, которые власти 1990-х провели прозрачно и честно.

Приватизация в России проводилась поквартирно. Это существенно отличалось от ситуации Восточной Европы, где сообщества жильцов приватизировали многоквартирные дома. Такая поквартирность радикально изменила стиль жизни горожан. В стране появилась невиданная с 1917 года социальная группа — рантье и новая профессия — риэлтор. Десятки, если не сотни тысяч москвичей неожиданно превратились в обеспеченных людей, получив свободу для индивидуального экономического маневра. Именно первые риэлторы смогли решить тот самый квартирный вопрос, который так долго портил москвичам жизнь. Уже к концу 1990-х были почти полностью расселены страшные коммуналки в центре Москвы.

Разумеется, как и у всех рыночных преобразований, у приватизации жилья почти сразу же проявилась и теневая, даже «зловещая» сторона. Началась настоящая охота за квартирами обездоленных и социально незащищенных горожан, улицы заполонили бездомные, еще недавно бывшие мирными советскими пенсионерами и тихими пьяницами. Поползли и подтвердились слухи о черных риелторах.

Действие закона о бесплатной приватизации продлевали 5 раз, пока не сделали ее бессрочной. При этом государство не полностью отказалось от социальных обязательств в части жилья перед гражданами. Сохранились очереди на улучшение жилищных условий по договору социального найма. Однако обвальная и бессрочная приватизация почти полностью закрыла возможность создания фонда государственного жилья, необходимого для решения социальных задач. Ведь любое жилье, предоставленное очереднику по договору социального найма, на следующий день будет приватизировано. Понятно, что стимула для строительства государственного жилого фонда просто нет.

Конечно, приватизация жилья усугубила неравенство. Но она же дала возможность попытаться жить иначе, лучше и просторнее, не пускаясь на чудовищные ухищрения в духе персонажей, упомянутых в «Мастере и Маргарите» Булгакова и описанных в «Обмене» Трифонова.