Молодой человек, похожий на заблудившегося техника, стоит на сцене и молча смотрит, как рассаживаются зрители.

Как только свет в зале гаснет, он немного потягивается, становится на колени, ложится на живот — и обмякает. Так он пролежит минут сорок: потому что герой артиста сделал то, о чем запрещает писать Роскомнадзор, — и будет неподвижен, пока целая галерея городских типажей не выскажется о погибшем. Бывший начальник расскажет о его исполнительности при полном отсутствии инициативы, секретарша-соседка по офисному опенспейсу пустит слезу по вежливому и великодушному предмету ее влажных снов, редактор большого издательства подсчитает, сколько денег приносили детективы его авторства, сосед — про громкую музыку из его квартиры и неестественную бледность при редких очных встречах. Да, они дают показания следователю, в роли которого выступаете лично вы. Не стоит даже пытаться сложить себе портрет этого персонажа — говоря о нем, рассказывают все эти люди на самом деле исключительно о себе. Причем весьма саморазоблачительно: одних известие о его гибели заставляет признать наличие чувств к погибшему, других — поводов для зависти. Выскажется и сам покойный, довольно исчерпывающе, а потом еще посетует, что не может передать свои слова на землю.

Пьесу «Свидетельские показания», ставшую первой частью спектакля, драматург Дмитрий Данилов написал после своего дебютного «Человека из Подольска», после постановки в Театре.doc ставшего хитом и идущего сейчас по всей стране, и последовавшего за ним «Сережи очень тупого», который сейчас повторяет успешную судьбу дебюта. Третьи в его драматургическом послужном списке, «Показания» попались на глаза сотрудникам «Современника», отбиравшим материал для своей молодежной программы «Поиск». Режиссер Андрей Маник срастил эту пьесу со следующей у Данилова — «Что вы делали вчера вечером»; в ней публике, только что игравшей роль следователя, отводится роль интервьюера, который собирает материал для документального спектакля и опрашивает случайных прохожих. Они — во многом благодаря случайности выборки — как раз и выстраиваются в еще одну галерею городских типажей, пересекающуюся с предыдущей и дополняющую ее. Попадаются среди них и пугливо-агрессивные, реагирующие на заявленный в названии пьесы вопрос как на вмешательство в личную жизнь и даже готовые за это накостылять. Но есть и их полные противоположности — весьма разговорчивые и экстравагантные, если не сказать сумасшедшие. Причем присутствуют и те и другие ровно в той пропорции, в которой они встречаются в реальном городском потоке. Маник увидел в обеих пьесах не только схожесть подхода, но и общую черту пьес Данилова, перекочевавшую из прозы этого писателя, ставшего драматургом, — умение вглядываться в мелочи повседневности, в поток жизни, в которой не происходит ничего необычного, и видеть что-то очень яркое и характерное.

И это, кажется, стало настоящим счастьем для актеров — мозаика персонажей позволяет им вложиться в каждый монолог и каждого героя, и для зрителей — персонажи ритмично сменяют друг друга. В первой части они появляются из разных углов сцены, не давая публике заскучать, во второй им не нужно и этого — восемь человек просто сидят на скамье, за минуту превращаясь из городских алкоголиков в венчурных инвесторов, из клонящегося к закату пенсионера в потомственного вахтера. Легкость и простота этого спектакля на самом деле — результат долгой работы, от знакомства с пьесами до спектакля прошло около года. Но есть и еще кое-что, не дающее превратиться обеим пьесам в набор изящных миниатюр — некий метафизический ветер, дующий из надмирного, потустороннего городского астрала. И если в первой пьесе герой должен был погибнуть, чтобы Данилов и Маник на фоне его лежащего на асфальте тела рельефно показали, как повседневность сталкивается с вечностью, то во второй и этого не нужно. Здесь каждый из персонажей сам себе и поток монотонных серых будней, и вечное сияние чистого разума.

Работа над спектаклем началась еще при прежнем худруке Галине Волчек (и, можно сказать, с ее благословения), а вышел он сейчас, вскоре после ее ухода, от которого «Современник» еще не скоро оправится — кому, как не этим артистам сейчас чувствовать дыхание вечности. Но, кажется, едва ли нашелся бы спектакль, содержание которого настолько бы соответствовало названию театра, на сцене которого он вчера родился.

Фото: Сергей Петров/пресс-служба театра «Современник»